Man and Wife, или Муж и жена - читать онлайн книгу. Автор: Тони Парсонс cтр.№ 62

Я нажал кнопку домофона, и Джина открыла мне дверь подъезда. Музыка гремела над головой. Внутри большого белого дома все свидетельствовало о том, что это место, где квартиры снимаются, а не находятся в частной собственности. На потертом ковре, как груды осенних листьев, громоздились стопки конвертов и прочей корреспонденции, адресованной бывшим жильцам. Снимать тут квартиру было недешево, наверное, не меньше двух тысяч фунтов в месяц, но помещение не выглядело по-домашнему уютным. Все владельцы квартир имели жилье еще где-то.

Я поднялся по лестнице и прошел мимо двери на третьем этаже, где проходила вечеринка. Слышались крики, звон бокалов и смех гостей. Музыка, которую они заводили, звучала как беспрерывный вой сирены.

«Стареешь, Гарри».

Джина отворила, кутаясь в халат, похожий на кимоно, на несколько размеров больше, чем нужно. А может, это такой стиль? Ее лицо было бледным и заплаканным. Под халатом виднелась пижама. И я подумал, что Сид несправедливо отнеслась к ней, когда решила, что Джина должна идти в пижаме выяснять отношения с шумными соседями.

— Пойду поговорю с ними, ладно?

— Спасибо тебе, Гарри.

— Как Пэт?

— С ним все в порядке. Последний раз, когда я к нему заходила, он уже спал. Правда, я не знаю, как ему удалось заснуть.

Я спустился вниз на один этаж, чувствуя сильное сердцебиение. Постучал в дверь. Никакого ответа. Я постучал громче. Наконец дверь открыл неуклюжий белокожий паренек с ретро-стрижкой под «Битлз». Наверное, студенты. Ножом вряд ли пырнут, в Белсайз-Парк таких нет. Тут ведь не бандитский район.

— Вы должны были доставить четыре пиццы «Американ-хот», две с чесноком и одну «Каприччиоза», — проговорил неуклюжий парень. — А еще «Везувио» с добавкой пепперони. Мы также заказывали салат из капусты, чесночный хлеб и всякое такое.

— Вообще-то я не развожу пиццу на заказ. Я сосед сверху. Ваша музыка не дает заснуть моему сыну и моей… жене.

За его костлявым плечом виднелась толпа молодых людей. Они смеялись и танцевали так, будто пытались настроиться на съемки в рекламе водки. Рядом с пареньком появился толстый коротышка:

— У него есть бельгийское шоколадное мороженое?

Я почувствовал сладковатый запах гашиша. Может ли это повлиять на моего сына, который спит наверху? Как насчет пассивного воздействия наркотика?

— Он не от «Мистера Милано», — фыркнул неуклюжий парень. — Он сосед сверху.

— Сверху? — переспросил толстяк.

— Хочет, чтобы мы приглушили звук.

— Мы что, беспокоим его?

— Наверное.

И они расхохотались. Я ожидал личных угроз, всего, чего угодно, но только не насмешек над собой.

— Нет проблем, приятель, — прохихикал толстяк. — Мы будем тихими, как крысы.

— Вы нас не услышите. Что там крысы делают? Пищат, — проговорил неуклюжий.

Они обнялись и захохотали.

— Благодарю, — ответил я. — Мой сын, ему семь лет, он…

— Без вопросов, приятель.

Они захлопнули дверь перед моим носом. И пока я поднимался в квартиру Джины, музыка чудесным образом стала тише, во всяком случае, уже не била по голове.

— Молодец, Гарри.

В ответ я улыбнулся, как бы говоря, что ничего такого я не сделал.

И тут вдруг музыка буквально взревела.

— Вот ведь мерзавцы! — воскликнул я, направляясь к двери.

— Не уходи.

Я взглянул на нее. Она плотнее запахнулась в свое кимоно, как будто хотела спрятаться в нем.

— Джина, ты ведь позвала меня не только из-за этих идиотов внизу?

— Да.

Я обнял ее за плечи, и мы прошли в ее квартиру. Это была дорогая квартира, но, совершенно очевидно, съемная. Тяжелая, старинная английская мебель, кроваво-красный кожаный диван, гравюры Густава Климта на стенах — все это было выбрано не Джиной, которая предпочитала современный, легкий стиль, что-нибудь японское. А эта квартира выглядела так, будто ее оформляла сама королева Виктория.

Мы сели на кроваво-красный диван.

— Что-нибудь с твоим отцом? — Я ведь не стал спрашивать у нее по телефону, что с ним такое. Поскольку мой отец умер, я, как настоящий фаталист, считал, что любой пожилой человек, заболев, уже не выздоравливает.

— С отцом все в порядке. — Она впервые улыбнулась, вытерев нос тыльной стороной ладони. — Он глупый старик, который вывихнул бедро, решив заняться сноубордингом.

— Сноубордингом? Я догадывался, что с ним что-то не в порядке.

— Только то, что было не в порядке всю его жизнь. Он все никак не повзрослеет.

Свои туфли я снял в прихожей. Даже в съемной квартире мне не нужно было напоминать о том, что Джина предпочитает, чтобы туфли снимались у входа, по-японски. Теперь я ступнями чувствовал, как вибрирует пол.

— Пойду и поговорю с этими кретинами.

— Не надо, Гарри.

— Не волнуйся, они меня не тронут. Они — детки из приличных семей, состоятельных и уважаемых.

— Значит, они не такие, как мы.

— Совсем не такие.

Я посмотрел на нее. Несмотря на усталость и слезы, несмотря на прошедшие годы, у нее была все та же сияющая красота, как и тогда, когда я впервые увидел ее. Но с Джиной что-то случилось. Что-то ужасное.

— Пойди посмотри, как там Пэт, ладно? А я заварю нам с тобой чаю. Жасминовый подойдет? Это все, что у меня есть.

— Жасминовый подойдет.

Джина пошла в маленькую кухню, а я заглянул в комнату, где увидел знакомую фигурку с растрепанными волосами.

Мой сын, семи лет, спящий в одной из двух спален в съемной квартире в Белсайз-Парк. А я живу в нескольких километрах отсюда с другой женщиной и ее ребенком. И как всегда, на меня нахлынуло всепоглощающее чувство любви к моему сыну. От громкой музыки снизу дрожали стекла, а ему, казалось, было все равно. Я натянул на него одеяло с изображениями героев «Звездных войн» и тихо вышел из комнаты, прикрыв за собой дверь.

Джина поставила две чашки с бледно-зеленым чаем на журнальный столик.

— Спит, — сообщил я.

— Он может спать под любой грохот. Ты бы видел его в самолете. Всю дорогу над Атлантическим океаном мы были в зоне турбулентности, а ему хоть бы что.

— В чем дело, Джина, что все-таки случилось?

— Это Ричард. Я ушла от него.

Мне понадобилось несколько минут, чтобы осознать услышанное.

— Ты ушла от Ричарда? Значит, этот приезд в Лондон…

— Навсегда. Мы не вернемся.

— Когда ты говорила, что едешь на несколько недель…

— Так я планировала сначала. Но нет никакого смысла возвращаться. Черт побери, Гарри, моя жизнь так запуталась. Что я делаю в этой дурацкой квартире с тупицами-студентами и их жуткой музыкой? Пожалуй, кончится все тем, что я окажусь в передаче Джерри Спрингера.