Человек воды - читать онлайн книгу. Автор: Джон Ирвинг cтр.№ 89

Я видел, как ты облажался на лужайке, Коут, и я помню, что подумал про себя, когда лежал там довольный собой, — я не был настолько пьян, чтобы не суметь трахнуться, — что бедному Коуту никогда не покорить девчонки.

Ну что ж, Коут, я тогда ошибся.

Когда они вошли в кухню, Бигги только что приготовила для Данте Каличчио бутерброд. Бутерброд был огромным, и Данте уничтожал его с большого плоского блюда в форме лохани, а Бигги налила ему пива, которое он прихлебывал из глиняной кружки размером с цветочную вазу.

Данте мучило любопытство, кто с кем останется. «Если бы на мою долю выпало прогуляться к пристани с этой крупной блондинкой, то я бы тоже не отказался», — подумал он.

— Ты хочешь чего-нибудь съесть? — спросила меня Бигги.

Но Коут сказал:

— Он хочет уехать до того, как встанет Кольм. «Кто? — подумал Данте. — Кто, черт возьми, мог спать в такую ночь, как эта?»

— Понимаете, — начал Богус. — Разумеется, я хочу его увидеть, но я не хочу, чтобы он видел меня… если это возможно.

— Когда он просыпается, то первым делом идет кормить своих животных в лодочном домике, — сказал Коут.

— И съедает свой завтрак на пристани, — добавила Бигги.

«Заведенный порядок, — подумал Богус. — У Кольма заведенный порядок. Любят ли дети заведенный порядок? Не помню, я когда-нибудь устанавливал порядок для Кольма?»

Но вслух он сказал:

— Я мог бы понаблюдать за ним из окна бильярдной, можно?

— У меня есть бинокль, — засуетился Коут.

— Господи, Кутберт, — вздохнула Бигги. Коут выглядел смущенным, и она тоже. «Кутберт, — подумал Богус. — Когда и кто это называл тебя Кутбертом, Коут?»

В углу кухни, стараясь вести себя как можно осторожней из-за загубленной полки со специями, Данте Каличчио уничтожал свой бутерброд, запивая его пивом и размышляя: обеспокоены ли его исчезновением на службе и звонила ли его жена в полицию? Или же все наоборот?

— Мы скоро поедем, — сообщил Богус Данте. — Почему бы вам не прогуляться, не подышать воздухом…

Рот у Данте был набит до отказа, поэтому он не смог ничего ответить, однако подумал: «О черт, ты хочешь сказать, что ты поедешь со мною обратно?» Но он не произнес ни слова и притворился, будто не видел, как Богус подсунул толстую пачку денег — не меньше тысячи долларов — в хлебницу.

Данте сидел под высокой белой отметиной уровня воды на прохладных ступенях, ведущих от пристани к лодочному пандусу, и дивился многоликому мирку, который он наблюдал на отмели, заливаемой прибоем, на пляжной полосе и в расселинах между голых камней. В первый раз он видел отмель, в которую ему захотелось опустить свои босые ступни, и теперь он сидел с закатанными до колен штанинами, полоща сине-белые пальцы горожанина в этой чистейшей воде. На причале над ним остались его черные городские ботинки, все в пыли, и такие же черные городские носки, выглядевшие здесь настолько зловещими и чужеродными, что даже морские чайки остерегались подлетать к ним. Одна отважная крачка опустилась пониже, затем, издав тревожный крик, улетела прочь вместе с волной.

В устье залива ловец омаров тянул свои сети, и Данте задумался, на что бы это было похоже, если бы он снова начал зарабатывать на жизнь руками, и не появилась ли у него морская болезнь?

Он поднялся и осторожно зашагал по мелководью, то и дело наступая на острые ракушки и опасаясь кипящей вокруг него микрожизни. Старая банка из-под омаров валялась, омываемая водой, напротив швартовочного колышка; Данте осторожно направился к ней, размышляя, что за тварь может быть внутри. Но она была пробитой, и единственным ее содержимым оказалась приманка — рыбья голова, обглоданная добела. Тут какой-то моллюск шмыгнул по его ноге, и он, взвизгнув, побежал, раня ступни, обратно к берегу. Когда он поднял глаза — не заметил ли кто его трусости, — то увидел смуглого, очень красивого маленького мальчика, который наблюдал за ним. Мальчик был в пижаме и ел банан.

— Это всего лишь рачок, — сказал Кольм.

— А они кусаются? — спросил Данте.

— Они щиплются, — сообщил Кольм, спрыгивая с нижней ступеньки причала и шлепая босыми ногами по острым ракушкам, словно его ступни были защищены толстой веревочной подошвой. — Я вам поймаю одного, — пообещал он.

Протянув Данте банан, мальчик пошел по ракушкам, которые, Данте был в этом уверен, больно резали ему ступни. Застеснявшись, водитель поборол искушение проверить, есть ли у него порезы, и теперь наблюдал, как мальчик бродит по отмели, тыкая пальцами в отвратительные, казавшиеся живыми предметы, в которые Данте не отважился бы ткнуть даже шестом.

— Их иногда трудно поймать, — сказал Кольм, вороша ил вокруг и поднимая темную муть со дна. Его тонкая ручонка нырнула в расщелину и извлекла из нее длинного червяка красно-зеленого цвета, клубком обернувшегося вокруг его руки. Кольм ухватил его за головку сзади, и Данте мог видеть черные клешни, беспомощно трепыхавшиеся в воздухе.

«Ловкий мальчонка, — подумал Данте Каличчио. — Подойди ко мне поближе с этой тварью, и я уроню твой банан в воду». Но Данте взял себя в руки и позволил Кольму приблизиться к себе.

— Видали клешни? — спросил Кольм.

— Угу, — отозвался Данте. Он хотел вернуть мальчику банан, но потом испугался, как бы тот не решил, что он хочет с ним обменяться. К тому же Кольм весь перепачкался грязью. — Теперь ты слишком грязный, чтобы доесть свой завтрак, — сказал ему Данте.

— А вот и нет, — возразил Кольм. — Я могу помыться.

И он повел Данте к огороженной камнями чистой, глубокой заводи, где они вместе смыли с себя грязь.

— Хотите посмотреть на моих животных? — спросил Кольм.

Данте колебался; его интересовало, что Кольм сделал с тем червяком.

— Что такое шофер? — спросил Кольм. — Это как водитель такси?

— Угу, — пробормотал Данте. Настороженный, словно кролик, выглядывающий по сторонам затаившихся в засаде хищников, он последовал за Кольмом в лодочный домик.

Там были черепаха, вся спина которой была покрыта чем-то вроде камней, и чайка, к которой Кольм велел близко не подходить — у нее было перебито крыло, и она норовила долбануть клювом. Еще там имелось невероятно агрессивное маленькое животное, похожее на продолговатую крысу, которое, как сказал Кольм, было хорьком. Цинковую ванну наполняли селедки, половина из которых передохла и плавала на поверхности кверху брюхом; Кольм зачерпнул мертвых рыбин сачком, как если бы их смерть являлась делом обычным.

— Кошачья еда? — спросил Данте, имея в виду дохлых селедок.

— У нас нет кошек, — ответил Кольм. — Они убивают больше, чем могут съесть.

Когда они вышли из лодочного домика, солнце светило так ярко, что разрумянило щеки Данте; с залива дул ласковый, пахнущий солью ветерок.