Сын цирка - читать онлайн книгу. Автор: Джон Ирвинг cтр.№ 118

Мальчикам не нравились их форменные рубашки, с чередой розовых и желтых пуговиц. Им не нравилась безобразная классная дама. Соседям по комнате пришлось не по душе требование застегивать верхнюю пуговицу рубашки при ношении галстука. У них в ходу были такие слова, как «фашистский», «фекальный», «фригидный».

Обмен тайными сигналами, состоящими из одного слова, их забавлял, и вскоре Ариф и Мартин, подобно другим соседям по комнате, превратились в членов своего тайного общества. Вполне естественно, мальчишек в классе раздражало подобное поведение и они обзывали их «педерастами», «педиками», «голубыми», однако единственным занятием в области секса в их комнате был регулярный онанизм турка. К выпускному классу Арифа и Мартина поместили в комнату, разделявшуюся на две части дверью. Арифу уже не нужно было прикладывать усилия к тому, чтобы скрывать свои занятия под одеялом.

В келье миссии 39-летний будущий священник, который никак не мог заснуть, обнаружил, что мысли и воспоминания об этом предмете достаточно вероломны. Миллс знал — они неизбежно приведут его к мыслям о матери, поэтому в отчаянной попытке отвлечь себя он сел на койке, включил свет и принялся читать «Таймс оф Индиа», страницу за страницей, все подряд. Газета явно была несвежей, по крайней мере двухнедельной давности, к тому же свернута в трубочку и лежала под кроватью, готовая в любую минуту обрушиться на москитов или насекомых. Однако в руках Мартина ей суждено было преподать ему первый урок, с помощью которого новый миссионер намеривался сориентироваться в бомбейской жизни. Проблема заключалась в том, могла ли газета своими материалами отвлечь Мартина от воспоминаний о матери и в этой связи с нежелательными мыслями о мастурбации.

К счастью для Мартина, он начал с объявлений в разделе о поисках друга жизни. Он прочитал, что 32-летний школьный учитель ищет невесту и сообщает о своем «маленьком косоглазии». Государственный служащий, имеющий собственный дом, признавался, что ноги у него «немного кривоваты», однако он может ходить, не хромая. Этот мужчина соглашался на то, чтобы невеста также имела физические недостатки. 60-летний вдовец без вредных привычек и с нормальным цветом кожи искал «стройную, красивую, некурящую женщину, хорошую хозяйку, вегетарианку, не употребляющую спиртных напитков, с приятной внешностью и не старше 40 лет». Еще в одном объявлении вдовец смиренно уверял, что кастовые предрассудки, плохое владение английским языком, отсутствие образования, а также национальные различия для него не являются преградой. (Разумеется, это было одно из объявления Ранджита.)

Одна невеста, искавшая жениха, рекламировала себя, как «привлекательную девушку с дипломом об окончании курсов вышивания». Другая — «стройная, красивая девушка и хорошая хозяйка» — заявляла, что планирует изучать компьютеры и ищет финансово независимого молодого человека, достаточно образованного, чтобы он не зацикливался на обычных вопросах о светлом цвете кожи, кастовой принадлежности и размерах приданого.

Прочитав все это, Мартин Миллс пришел к выводу, что понятие хорошая хозяйка включало в себя требования хорошей приспособленности к семейной жизни, а светлый цвет кожи, вероятно, подразумевал светлую кожу с желто-коричневым оттенком, как у доктора Даруваллы. Конечно, Мартин не мог знать, что 60-летний вдовец без вредных привычек и с нормальным цветом кожи был Ранджит. Миссионер встречался с ним и видел, что кожа у него темная, а не светлая. Миссионеру казалось, что любое объявление о поиске друга жизни, любое намерение найти себе пару окрашено печалью, доведенной до отчаяния. Миллс поднялся с койки и зажег вторую веревочку с травой против москитов — не потому, что заметил в келье этих тварей, а только потому, что предыдущую веревочку для него зажигал брат Габриэль, а он хотел сделать это самостоятельно.

Миллс стал размышлять, имел ли «светлую кожу» его бывший сосед по комнате. Нет, турок был темным, подумал Мартин, вспоминая. В девятом классе Ариф уже должен был ежедневно бриться, в силу чего казался старше других учеников их класса. Лицом, но не телом. Отсутствие волос делало его совсем молоденьким мальчишкой. У него была гладкая грудь, гладкие ноги. Даже на заду волосы не росли, что делало его похожим на представительниц слабого пола. О том, что Ариф красив, сказала Мартину его мать. Сам он не задумывался об этом, хотя они три года прожили в одной комнате.

— Как поживает твой хорошенький сосед по комнате, этот красивый мальчик? — всегда спрашивала мать, когда звонила ему по телефону.

Во всех пансионатах приезжающие родители брали с собой детей, чтобы поужинать где-нибудь в другом месте. Зачастую они приглашали и товарищей по комнате. Разумеется, родители Мартина никогда не навещали его вместе. Вера и Дэнни всегда появлялись по отдельности, как люди, состоящие в разводе, хотя такими они не являлись. Обычно Дэнни увозил Мартина и Арифа в Нью-Гэмпшир, где он останавливался в гостинице на праздник Дня Благодарения. Вера предпочитала приезжать лишь на одну ночь.

В девятом классе на каникулы во время праздника Дня Благодарения Арифа и Мартина взял Дэнни и увез их в гостиницу в Нью-Гэмпшир. Затем в ночь с субботы на воскресенье этого длинного уик-энда их забрала с собой Вера. Дэнни доставил ребят в Бостон, где его жена уже ожидала их в отеле «Ритц», в своем номере с двумя спальнями. В ее спальне находилась огромных размеров кровать и роскошная ванна. Мальчиков разместили в спальне меньших размеров, с двумя кроватями, душем и туалетом.

В гостинице Нью-Гэмпшира Дэнни ночевал в комнате с сыном, но Арифу предоставляли личную спальню и ванну. Старший Миллс извинялся перед ним за такую вынужденную изоляцию.

— Ты и так все время живешь с ним, как сосед по комнате, — объяснял Дэнни турку.

— Конечно, я понимаю, — отвечал Ариф, поскольку в Турции принцип старшинства был основным в отношениях, когда решался вопрос о превосходстве или различиях между людьми. — Я уже привык подчиняться старшим, — мило добавил турок.

К сожалению, Дэнни слишком много пил, поэтому он мгновенно засыпал и храпел. Мартин досадовал на то, что они не успевали толком поговорить. Однако перед тем как отключиться, отец успел высказать сыну, лежащему без сна в темной комнате, свое пожелание.

— Я надеюсь, что ты счастлив и будешь говорить мне о том, что делает тебя несчастным, вообще обо всем, — сказал старший Миллс.

Пока Мартин обдумывал свой ответ, отец уже захрапел. Тем не менее, мальчик по достоинству оценил высказанную мысль. Утром, видя нежную привязанность и гордость на лице Дэнни, посторонний наблюдатель мог бы заключить, что отец и сын поговорили на темы, касавшиеся только их двоих.

Вечером в Бостоне Вера не хотела идти никуда дальше обеденного зала отеля «Ритц». Ее представления о райской жизни соответствовали условиям жизни в отеле, куда она уже приехала. Здесь требования к одежде клиентов оказались еще более суровыми, чем правила в школе «Фессенден». Метрдотель остановил их из-за того, что белые спортивные носки Мартина выступали из кожаных ботинок.

— Я хотела сделать тебе замечание, дорогой, но его сделал посторонний человек, — заметила Вера.