Молитва об Оуэне Мини - читать онлайн книгу. Автор: Джон Ирвинг cтр.№ 75

А что было делать нам? Вся наша братия, выйдя из жаркого хлева на улицу, нерешительно сбилась в зябкую кучку, после того как грузовик «Гранитной компании Мини» свернул на Центральную улицу и скрылся из виду. Задняя часть ослика, пришедшая в себя после обморока, побежала к дверям вестибюля, но они оказались заперты. У волов на скользком снегу разъезжались ноги. Куда могли мы еще пойти, как не обратно в церковь через главный вход? Неужели двери закрыли, чтобы воры не украли нашу одежду? Насколько мы знали, в Грейвсенде не было ни проблем с детской одеждой, ни грабителей. Но делать нечего; чтобы попасть внутрь, нам пришлось ринуться против течения — прихожане валом валили наружу. Розу Виггин, которая всегда старалась, чтобы служба проходила гладко, как авиарейс — без воздушных ям, с вылетом и прибытием строго по расписанию, — должно быть, больше других удручал неожиданный затор в дверях. Ангелы и пастухи — они были младше всех — сновали между ногами взрослых; более солидные и величественные волхвы, зажав в руках свалившиеся короны, и неуклюжие волы и ослики, распавшиеся теперь на половинки, неловко протискивались сквозь поток объемистых пальто. На потрясенных физиономиях многих прихожан читалась обида, словно Христос Господь только что плюнул им в лицо и проклял за святотатство. Пожилые члены паствы, не питавшие расположения ни к затейнику командиру Виггину, ни к его выскочке жене, едва сдерживали гнев, мрачно хмуря брови и поджав губы, будто позорное зрелище, которому они только что стали свидетелями, и вправду было попыткой викария «осовременить» привычный рождественский утренник. Так или иначе, им это не понравилось, и бывший летчик еще не скоро добьется у них признания.

Я вдруг уперся подбородком в грудь преподобному Льюису Меррилу, растерянному не меньше, чем прихожане-епископалы, и не понимавшему, что им с женой делать дальше. Они находились ближе к выходу, чем куда-то запропастившийся викарий, и если бы преподобный мистер Меррил и дальше продолжил вместе с толпой пробиваться к дверям, то совсем скоро, опередив преподобного мистера Виггина, оказался бы снаружи, на ступеньках, где викарий обычно пожимал на прощание руки всем уходящим. Уж конечно, пожимание рук епископалам после их халтурного утренника не входило в обязанности пастора Меррила. Упаси Боже кто-то подумает, что это ради него, пастора Меррила, так исковеркали утренник или что конгрегационалисты понимают Рождество именно так

— Твой маленький друг… — шепотом начал мистер Меррил. — Он что, всегда… вот такой?

«Всегда какой?» — хотел я переспросить, но решил, что меня попросту сметут, пока мистер Меррил, заикаясь, объяснит, что он имел в виду.

— Да, — ответил я. — Оуэн, он как раз такой и есть. Никогда не знаешь, что он отколет — но все устроит по-своему.

— Он просто к-какое-то… чудо, — сказал преподобный мистер Меррил и слабо улыбнулся — явно радуясь, что конгрегационалисты предпочитают утренникам пение гимнов, и с явным облегчением оттого, что Оуэн Мини не спустился по лестнице протестантизма ниже епископальной церкви. Пастор, видимо, уже представил себе, какой ущерб Оуэн мог нанести его церкви во время вечерни.

В коридоре меня перехватил Дэн — сказал, что подождет, пока я переоденусь и заберу одежду Оуэна, и потом мы можем вместе поехать к нему в общежитие или в дом 80 на Центральной. Мистер Фиш пребывал в счастливом возбуждении; если он подумал, что чиркающий по собственному горлу преподобный Дадли Виггин — это непременный элемент ежегодного представления, то ему и подавно простительно было вообразить, будто все остальное входит в сценарий; надо сказать, драматургическая сторона постановки чрезвычайно впечатлила мистера Фиша.

— Здорово придумано — когда Младенец подсказывает ангелу, что говорить! — восторгался мистер Фиш. — И как он отталкивает от себя мать, и как сразу, с первых же минут начинает яростно обличать… в общем, видно: это не простой младенец! Сразу понятно: это Господь! Господь Иисус Христос — с самого Первого Дня. То есть он рожден повелевать, учить всех и каждого. А вы ведь вроде говорили, что у него роль без речей! Я понятия не имел, что в этом ритуале есть что-то такое… первобытное, такое неистовое, такое исконно варварское. Но это очень трогает! — торопливо добавил мистер Фиш, что бы мы с Дэном, не дай бог, не оскорбились, что нашу религию назвали «первобытной» и «варварской».

— Получилось не совсем то, что… имел в виду… ммм… автор, — сказал Дэн. Я оставил Дэна объяснять взволнованному актеру-любителю все отступления от привычного сюжета и поспешил в вестибюль в надежде побыстрее одеться и разыскать вещи Оуэна и при этом не столкнуться с кем-нибудь из Виггинов. Но сразу заполучить одежду Оуэна мне не удалось: Мария Бет Бэйрд сгребла ее в охапку вместе со своими вещами и, упав на них в углу вестибюля, рыдала в три ручья. Представлялось затруднительным добыть одежду Оуэна, не сталкивая с нее Марию Бет, и вовсе невозможным — прервать ее всхлипывания. Что Господь Иисус так расстроился — это ее вина, — плакала Мария; она не только не сумела утешить его — она вообще оказалась плохой матерью. Оуэн ненавидит ее, заявила она! Если бы она лучше его понимала! И тем не менее, — объясняла она мне сквозь слезы, —

никто не «понимает» Оуэна лучше нее.

В одиннадцать лет мне было трудновато разглядеть, какая истеричная жена и мать получится из Марии Бет Бэйрд. Тогда, в вестибюле церкви, мне захотелось просто стукнуть ее как следует — чтобы вытащить из-под нее одежду Оуэна, и пусть потом хоть утонет в своих слезах. От одной лишь мысли, что она понимает Оуэна Мини, меня мутило. Чего она и вправду хотела, так это затащить Оуэна к себе домой и улечься на него сверху. Все ее понимание сводилось к потребности накрыть его своим телом и не отпускать.

В общем, я замешкался, и меня поймала Роза Виггин.

— Когда будешь передавать ему одежду, можешь за одно передать ему от меня, — зашипела она, больно впившись мне в плечо пальцами и основательно встряхнув несколько раз, — чтобы он не смел снова приходить в эту церковь, пока не поговорит со мной, ясно? До воскресной школы, до того, как придет на службу, он должен явиться ко мне, понял, да? Скажешь, ему не позволено сюда ходить, пока не повидается со мной! — повторила она, встряхнув меня напоследок еще раз для пущей убедительности.

Я так расстроился, что тут же выложил все Дэну, — он слонялся вокруг алтаря вместе с мистером Фишем, который с таким интересом разглядывал разворошенное сено в яслях и немногочисленные дары, брошенные Младенцем Христом, словно во всем этом беспорядке скрывался какой-то потаенный смысл.

Я рассказал Дэну все: и что мне наговорила Роза Виггин, и как она раздразнила Оуэна и у него встал член, и какая между ними происходила невидимая война во время представления, и что теперь Оуэну запрещено посещать епископальную церковь. Потому что я знал: если условием возвращения в церковь Христа будет беседа с Розой Виггин, то Оуэн станет шарахаться от епископалов, как прежде от католиков. Я здорово разволновался, излагая это предполагаемое развитие событий; Дэн молча сидел рядом со мной на скамейке в первом ряду и сочувственно слушал.