Записки школьного врача - читать онлайн книгу. Автор: Андрей Шляхов cтр.№ 42

Обычно родители скандалят, диспутируют, выражают недовольство и, вообще, всячески «качают права» в директорском кабинете, но Ровена Альбертовна начала с учительской. Дождалась перемены, появилась на пороге и, грозно вращая глазами, вопросила:

– Кто здесь будет Ксения Станиславовна?!

Именно – вопросила. Громко и с выражением. Так, наверное, орали когда-то свое фирменное «иду на вы!» киевские князья.

– Ну я!

Ксения Станиславовна уже узнала от Эмилии Леонардовны о своей полной педагогической несостоятельности, написала заявление об уходе и дорабатывала свой последний день в гимназии. Если

Эмилия Леонардовна увольняет со скандалом, то всегда сразу, без отработки двух положенных недель. Она права – обиженный сотрудник не должен задерживаться в гимназии и создавать дополнительные проблемы.

Ксении Станиславовне было нечего терять, только вот гневная посетительница этого еще не знала.

– Что значит «ну»?! – попробовала возмутиться она, но в ответ услышала классическое:

– Баранки гну!

Все находившиеся в учительской, в том числе и я, прекрасно понимали, что тетке не поздоровится. Ксения Станиславовна сейчас выдаст ей, как говорила моя мама, «за девочку Галю, за мальчика Валю и всех пионеров-героев».

Так оно и вышло.

– Как вы разговариваете? – опешила толстуха и даже вроде как сдулась, немного уменьшившись в объеме, и решила представиться: – Я – Ровена Альбертовна, мать Игоря Алтунина.

– Точно так же, как со мной разговаривал ваш сын! – ответила Ксения Станиславовна.

Эмилии Леонардовны и Нины Петровны в учительской не было, а всем остальным очень хотелось посмотреть шоу. Поэтому никто не вмешался.

– Вы довели моего мальчика до стресса…

– Вашего мальчика можно довести до стресса? Ой, не смешите меня!

– Я что – клоун, чтобы вас смешить?!

– Не знаю, вам виднее.

– Что значит «вам виднее»? Довела мальчика…

– Да ваш мальчик сам меня довел! И еще толкнул!

– Не может быть! Не пытайтесь оправдаться!

– Я не собираюсь перед вами оправдываться! Хотите оправданий – валите к директору! Пусть она перед вами стелется!

– Да ты просто хамка!

– От хамки слышу! У вас вся семья такая! Яблочко от яблони недалеко падает!

– Ай, посмотрите на эту учительницу! – Ровена Альбертовна попыталась найти понимание у зрителей. – Это разве педагог?

В ответ она услышала очень эмоциональную характеристику своих умственных способностей, а заодно и способностей своего сына. Далеко не все слова, произнесенные Ксенией Станиславовной, были цензурными, но все они, надо признать, были уместными. Весьма и весьма.

Никто из зрителей и не подумал возмущаться.

– Да это… это… как… – запыхтела Ровена Альбертовна и ушла.

Бедная женщина настолько расстроилась, что забыла хлопнуть дверью. Прозвенел звонок.

– Иду на последний урок, – улыбнулась Ксения Станиславовна. – И если она встретится мне в коридоре, то…

– Мамаша Алтунина – феерическая женщина, – сказала Марина. – Я думала, что она порвет Леонардовну на кусочки, хотела даже Вячеславандреича на подмогу вызвать…

– …но потом решила, что представился очень удобный случай избавиться от Эмилии, и решила подождать. – Я с сожалением поставил на стол опустевшую чашку.

Марина встала, подошла к раковине и стала мыть джезву, чтобы сварить еще кофе.

– Да я сам сварю, – сказал я.

– Не на моей кухне. Кухня – это сакральное место для женщины, средоточие ее женской сущности.

– А в университете нам говорили, что женская сущность сосредоточена совсем в другом месте.

– Ты о чем-нибудь другом думать способен?! – Марина обернулась ко мне, чтобы изобразить мимикой возмущение. – Взрослый человек, а ведешь себя как мальчишка!

– Мы так редко встречаемся… – вздохнул я.

– По сто раз на дню!

– Я не в том смысле…

– Смысл у тебя всегда один!

– Ладно, хватит свирепствовать, – миролюбиво сказал я. – Лучше расскажи, как Эмилии удалось остаться в живых?

– Ты знаешь – она ее просто уболтала, как сирена. Леонардовна – мастер словесного айкидо. Сначала со всем согласится, усыпит бдительность, а потом вывернет все наизнанку, да так, что будешь чувствовать себя полным дураком.

– Она умеет, – подтвердил я.

– Вот и тут так же рассыпалась в извинениях, потом завелась насчет трудностей переходного возраста, отдельно остановилась на подростковой агрессии и в конце концов навязала размякшей мамаше платные занятия у нашего психолога. Под соусом – сегодня он толкнул учительницу, а завтра изобьет вас. Учитесь, юноша, как из всего извлекать выгоду.

– Жалко Ксению.

– Ты знаешь – у нее к этому шло. Если педагог неспособен переломить ситуацию в классе, то он рано или поздно пострадает. Таким, как Шнуренко, лучше преподавать в вузах. Студенты, в отличие от подростков, не самоутверждаются на каждом шагу. Ой, забыла тебе рассказать – видела в воскресенье в «Маркс энд Спенсер» такую сценку. Стоят возле юбок две девицы, и одна другой говорит: «Давай я еще эту юбку примерю – и пойдем есть суси». А та спрашивает: «Только примеришь? Ничего покупать разве не будешь?» Подруга отвечает: «Нет, сегодня у меня не такое поганое настроение, чтобы покупать! Обойдусь примеркой».

– Волшебная история, – оценил я. – И тема для диссертации. Подкинь нашему психологу.

– Она не оценит, – поморщилась Марина. – И потом, она уже кандидат наук, а доктором вне кафедры становиться бессмысленно. Мучений много, а отдача нулевая.

Happy new year

Happy new year

May we all have our hopes, our will to try

If we don't we might as well lay down and die…

«Счастливого Нового года!

Счастливого Нового года!

Пусть все мы будем полны надежд и желаний,

Иначе лучше просто лечь и умереть…»

Почему-то под Новый год людей так и разбирает вспоминать прошлое. Процесс подведения итогов года по мере выпитого превращается в подведение итога всей жизни.

Кто кем стал – общеизвестно, ведь все мы трудимся в одном коллективе. Остается рассказывать, кто с чего начинал.

Первым местом моей работы была сеть итальянских гипермаркетов «Лоретти-Моретти», куда я сдуру устроился в качестве работника торгового зала, сдав экзамены за первый курс. Впереди было два свободных месяца, и не было денег на отдых. А еще мне хотелось поработать на крупном иностранном предприятии (когда еще доведется), почувствовать трудовую копейку на вкус, проверить себя и набраться полезного опыта. Короче говоря – полный набор мыслей девятнадцатилетнего идиота.