Клиника С... - читать онлайн книгу. Автор: Андрей Шляхов cтр.№ 22

— А причастные — это кто? — спросил Моршанцев.

— Постовые сестры — раз! — Капанадзе поднял вверх правую руку и начал загибать пальцы. — Они за порядком должны следить. Алла Анатольевна — два! Она за сестрами должна следить. Михаил Яковлевич, как лечащий врач, всегда виноват — это три! Ирина Николаевна, как заведующая, отвечает за все, что происходит в отделении — это четыре! Ну и охраннику на выходе из корпуса тоже влетит — это пять! Он же не только впускать без пропуска не должен, но и выпускать. Зачем мы тем, кому разрешены прогулки, отдельные бумажки пишем? Для охранника…

— Кому показываете кулак, Отари Автандилович?

В ординаторскую вошла заведующая отделением. Судя по всему, она уже узнала плохую новость, потому что выражение лица ее было сердитым.

— Никому, Ирина Николаевна, — Капанадзе опустил руку, — просто…

— Радуетесь, что не вас завтра будут чихвостить? — понимающе прищурилась Ирина Николаевна и села на диван. — Ну-ну…

— Чему тут можно радоваться? — начала оправдываться Довжик. — Как тут можно радоваться? Разве чужой беде можно радоваться? Вот когда у меня сбежал этот поганец Бобриков, чтобы он заживо сгнил, скотина бессовестная, разве кто-то этому радовался?..

— Не заводитесь, Маргарита Семеновна, — попросила заведующая. — Без вас тошно. Никакого порядка в отделении…

— А почему мы должны следить за больными? — Капанадзе явно настроился на дискуссию. — Администрация института заключает договор с пациентом, а мы всего лишь исполнители. Нельзя же вешать на медперсонал несвойственные ему обязанности! Нет, Ирина Николаевна, если бы мы с вами работали в отделении острых психозов, где на дверях замки, на окнах — решетки и порядки совсем другие, то я бы еще понял. Но у нас лежат свободные люди, которые имеют право свободного передвижения не только в пределах отделения, но и вообще! Мы же не вправе ограничивать их свободу, мы можем только просить или рекомендовать! Думаете, мне не обидно, когда из-за какого-то сбежавшего урода я три месяца премии не получаю?

— А с другой стороны, вы просто деретесь за платных больных, потому что за них доплачивают, — парировала Ирина Николаевна. — Маргарита Семеновна даже подсчет ведет в блокнотике, чтобы ненароком ее не обидели. Так какие могут быть вопросы? Любите кататься, любите и саночки возить.

— Да мне, если хотите знать, Ирина Николаевна, эти платные совсем не нужны! — возмутилась Довжик. — Я лучше с бесплатного получу, и больше получу…

— Вы, Маргарита Семеновна, и с платного получите столько же, сколько и с бесплатного, — усмехнулась Ирина Николаевна. — Вы же корифей, маэстро, вы кого угодно раскрутите на деньги.

— Разве я виновата, что работаю так хорошо, что людям непременно хочется меня отблагодарить? — скромно потупилась Довжик. — Мне много не надо. Курочка, как известно, по зернышку клюет…

— А ты продолжение этой поговорки знаешь? — спросил Капанадзе и, не дожидаясь ответа, выдал: —…а весь двор в дерьме.

— Отарик, не надо этих пошлых намеков, — попросила Довжик.

Дверь открылась, пропуская поникшего раскрасневшегося Микешина.

— Одна у меня мечта, — глядя в потолок, начал он, — заветная, другой не будет никогда, — чтобы у этого паразита стимулятор сломался! Прямо сейчас…

— У моей тещи сестра есть, двоюродная, — начал Капанадзе, — в Кобулети живет, это недалеко от Батуми. Настоящая ведьма, куда там теще до нее. Теща перед ней — одуванчик. Про таких говорят — непонятно, что у нее чернее, язык или душа. Какую гадость ни скажет — все сбывается. До мелочей. Скажет «чтоб тебе ногу сломать» — ногу сломаешь, скажет «чтоб тебе шею свернуть» — шею свернешь…

Микешин недоуменно уставился на коллегу, даже сесть забыл.

— Давай позвоним ей, — продолжил Капанадзе, — объясним ситуацию. Пошлешь долларов двести, и она так проклянет этого твоего Елонова, что у него не только стимулятор сломается, но и сердце остановится! Нет, лучше так проклясть, чтобы он спать-есть не мог, пока не заплатит все по договору и тебе магарыч не поставит.

— Что же ты сам не прибегаешь к ее услугам? — поинтересовался Микешин.

— Лишний раз напоминать о себе не хочу! — рассмеялся Капанадзе. — Но для тебя, Миша, я готов на любые жертвы, ты же знаешь!

— Если бы я не была заведующей, то я бы, наверное, тоже устраивала балаган по любому поводу, — Ирина Николаевна встала. — Что вы стоите, Михаил Яковлевич? Оформляйте историю, доложите Валерии Кирилловне, напишите объяснительную. Не в первый же раз замужем. А вас, Дмитрий Константинович, прошу ко мне! Я, собственно, за вами и пришла.

Моршанцев был чист, как стеклышко, и не чувствовал за собой никакой вины, поэтому решил, что разговор с глазу на глаз будет носить познавательно-образовательный характер. Однако он ошибся, потому что если человек сам не знает за собой никакой вины, то это еще не означает, что точно так же думает и его начальство.

— Дмитрий Константинович, вы постоянно торчите в ординаторской! — как-то укоризненно констатировала заведующая отделением и тут же умолкла в ожидании ответа.

Сказать, что начало разговора обескуражило Моршанцева, — значило не сказать ничего. Где еще быть врачу, как не в ординаторской? Там его рабочее место. У постели больного врач собирает данные, в операционной он оперирует, в манипуляционной производит манипуляции (ничего общего с манипуляцией сознанием, так в медицине называют действия с какими-то предметами, постановка клизмы есть не что иное, как манипуляция, плевральная пункция — тоже манипуляция), а в ординаторской врач мыслит, консультируется с коллегами, заполняет различную документацию от историй болезни до выписок… Упрекнуть врача в том, что он слишком много времени проводит в ординаторской, — все равно что упрекнуть водителя в том, что он слишком много времени проводит за рулем. Странно, по меньшей мере странно…

Закралось на миг подозрение, что заведующая отделением шутит, но тут же улетучилось. Не первое апреля сегодня, да и характер у начальницы не такой, чтобы шутить попусту. Поддеть мимоходом, между делом, — вот это она умеет, а приглашать к себе, чтобы шутить, не станет.

— Торчу, — согласился Моршанцев и натянуто пошутил: — А где же мне еще торчать, Ирина Николаевна, отдельного кабинета у меня нет.

Шутка заведующей не понравилась и была проигнорирована.

— Вы не ходите к знакомым в другие отделения, не пропадаете в буфете, вас вообще не надо искать. Где доктор Моршанцев? Да вот он — в ординаторской, где же ему еще быть?

— Это плохо, Ирина Николаевна?

— Это как-то необычно, — Ирина Николаевна покрутила рукой в воздухе, словно изображая нечто замысловатое. — Во всяком случае — меня это наводит на размышления, а размышления приводят к выводам.

— К каким же, позвольте узнать?

— Позволю, для того и пригласила. Вывод такой — вам очень интересно слушать разговоры других докторов, причем, насколько я заметила, сами вы почти ничего не говорите, только слушаете, слушаете и слушаете. Что — не так?