Чикаго - читать онлайн книгу. Автор: Аля Аль-Асуани cтр.№ 42

А что далеко ходить? Разве сама Шайма не дорожила своей честью? Не дожила до тридцати лет не тронутой ни одним мужчиной? Она вела порядочную жизнь и никому на факультете не позволяла выходить за рамки деловых отношений. Даже работающих с ней профессоров она держала на расстоянии. У нее незапятнанная репутация и среди соседей, и на работе. Почему же она до сих пор не вышла замуж? Почему женихи не выстраиваются к ней в очередь, ведь она так целомудренна? Все эти факты противоречат словам матери. А может, мать пугала ее специально? Или она судила с позиций своего времени? Разве мягкое отношение девушки (в определенных границах) к возлюбленному не является своего рода уловкой, чтобы подвести его к браку? И разве не будет он любить ее еще больше, если поцелует и обнимет?

Несмотря на медицинское образование, Шайма ничего не знала о чувствах мужчин. Разве любовь мужчины к женщине не может сопровождаться физическим к ней влечением? И потом, если бы каждая добрачная связь была несмываемым грехом и на всех, кто его совершил, обрушивались бы напасти, то почему Аллах никак не наказывает американцев, большинство которых так и живет? Юноши и девушки встречаются по выходным на станциях метро и в парках, у всех на глазах обмениваются горячими поцелуями, неплохо проводят время и делают то, чего она не может позволить себе с собственным мужчиной при закрытых дверях спальни. Почему Аллах не обрушит гнев на этих развратников?! Месяцы, проведенные в Чикаго, заставили ее взглянуть по-другому на образ жизни этих людей. Она начала сомневаться в принципах праведности, на которых ее воспитали. Разве может Аллах судить нас иначе, чем американцев? Американцы совершают смертные грехи — практикуют все формы извращений, играют в азартные игры, пьют алкоголь, однако не похоже, чтобы Всемогущий Аллах гневался на них. Вместо того чтобы наказать их за ослушание, он дарует им богатство, знание и силу, чтобы их страна стала самой могущественной в мире. Почему же Аллах карает мусульман и в то же время прощает американцев?

«Прибегаю к Аллаху от проклятого шайтана! Прошу Тебя о прощении!» — произнесла она, пугаясь дерзости собственных мыслей. Шайма повернулась на бок и спрятала голову под подушку, чтобы прекратить думать. Но когда она закрыла глаза, правда предстала перед ней со всей очевидностью: Тарик любит ее и уважает, он не сделал ничего плохого, просто хотел обнять ее, чтобы выразить свои чувства к ней. Дело не стоило того, чтобы она так реагировала. Как жестоко она с ним поступила! Сейчас она вспоминает его побледневшее лицо, неловкие извинения и смущение. Шайма заснула с чувством жалости, а когда проснулась утром, первым делом позвонила Тарику. Он ответил неуверенно, как будто ждал, что его снова будут ругать. Но она разговаривала с ним весело, показывая, что все уже забыто. Они как обычно планировали каждый свой день, и неделя прошла ровно. За исключением того, что за это время они стали дружнее и пережитое еще больше их сблизило. В их отношениях появилось нечто новое: когда их тела хотя бы на секунду случайно соприкасались, то их нервы превращались в натянутые струны. Оба смущались, и Шайма краснела так, будто кто-то, распахнув дверь, застал ее обнаженной.

Субботу, как всегда, они должны были провести вместе.

— Давай сходим в кино, — сказал Тарик. — А потом я приглашу тебя на ужин в пиццерию, которую я недавно обнаружил.

Казалось, предложение ей не слишком понравилось.

— Честно говоря, сегодня холодно, — сказала она. И я устала от метро. Давай поужинаем у меня. Я приготовлю тебе пиццу в сто раз вкуснее, чем в ресторане. А?

Тарик, ничего не понимая, уставился на нее. Лицо Шаймы вспыхнуло, и она нервно хихикнула. Что она имела в виду? Когда он пытался обнять ее, она его пристыдила. Почему тогда снова приглашает к себе? Тарик не знал, что и думать, мысли были рассеяны, и лекция по органической химии никак не укладывалась в голове. Но как ни странно, он не стал переживать по этому поводу. Закрыв книгу, сказал себе: «Потом разберусь» — и плюхнулся на кровать, положив ногу на ногу (так ему легче думалось).

Он задался вопросом: что делать? И тут же ответил: конечно, идти к ней, и будь что будет.

Ровно в назначенное время он стоял перед ее дверью в своей лучшей выходной одежде — темные брюки, белый шерстяной пуловер, черный кожаный пиджак и галстук. Как только он вошел, почувствовал аромат теста в духовке. Он сел к телевизору в ожидании, пока Шайма закончит готовить. Она накрыла на стол и позвала его своим звонким голосом, который для него звучал волнующе мягко.

На ней была голубая марокканская абая [27] расшитая тесьмой. Сердце Тарика забилось быстрее, когда он увидел, что молния застегивается сверху до низу. Тело ее было полностью закрыто, но мысль о том, что, сорвав одним движением с нее абаю, можно оставить ее обнаженной, не давала ему покоя. Его охватили необузданные сексуальные фантазии, и все они начинались с того, как он распахивает ее абаю… Нервы Тарика были на пределе.

Пицца оказалась вкусной. За ужином они говорили на разные темы. Ее мелодичный голос шел откуда-то из глубины, а странные намеки накалили атмосферу настолько, что он был не в состоянии сосредоточиться и слышать многое из того, что она говорила. Как только они закончили ужинать, Тарик вызвался отнести тарелки на кухню, вымыл, вытер и поставил их на полку. Он сполоснул чайник, чтобы вскипятить воду. Вдруг на кухне появилась Шайма. Она подошла к нему и тихо, с удивившей его хрипотцой, спросила:

— Тебе помочь?

Тарик не ответил. Был слышен только барабанный бой его сердца. Она подошла еще ближе, и мягкая ткань абаи коснулась его ладони. От аромата ее духов у него перехватило дыхание. Ему стало трудно контролировать себя, желудок сковало спазмом… Казалось, сейчас он потеряет сознание.

Мы пили и разговаривали. Вэнди рассказала мне о своих родителях. Ее мать была социальным работником, а отец стоматологом. Она жила с ними в Нью-Йорке, пока не получила работу на Чикагской бирже и не переехала в квартиру-студию недалеко от Раш-стрит. Вэнди сказала, что любит Чикаго, но иногда ей одиноко и грустно, и возникают мысли, что жизнь ее не имеет смысла.

— Как ты думаешь, мне пора обратиться к психотерапевту? — спросила она меня.

— Не думаю. Всем людям время от времени бывает плохо, особенно одиноким… А у тебя нет друга?

— У меня была настоящая любовь. Но, к сожалению, в прошлом году эта история закончилась.

Ее ответ меня удовлетворил. Я стал рассказывать ей о себе и своем увлечении поэзией.

— К сожалению, я не читаю, — смутилась она. — Нет времени.

— Ты сама — поэзия.

— Спасибо.

Она взяла лежащую рядом сумочку:

— Мне пора. С утра на работу.

— Не возражаешь, если я позвоню тебе?

— Вовсе нет.