Одинокий волк - читать онлайн книгу. Автор: Джоди Пиколт cтр.№ 60

Ты что, серьезно думаешь, будто я тебя не люблю? И, если уж на то пошло, не люблю Люка?

Этого я вынести уже не в силах и, нарезая салат и помидоры, вздрагиваю.

Теперь у тебя есть своя идеальная маленькая семья, — с горечью говорит Кара. — Я здесь, пока ты не выдернула штепсель, верно?

Джорджи отшатывается, как от удара.

Это нечестно, — отвечает она. — Я никогда не выбирала между тобой и близнецами.

Но ты же выбрала между мной и Эдвардом, разве нет? — прямо обвиняет Кара. — Побежала за ним по лестнице. Придумала для него оправдания. Наняла адвоката.

Я люблю его, Кара. И делаю для него то, что должна делать мать.

А я буду делать для папы то, что должна делать дочь.

Наступает продолжительное молчание. Потом Джорджи подходит к Каре и убирает волосы у нее с глаз.

Я не ищу оправданий твоему брату, и тебя я люблю не меньше, чем его. Но Эдвард не хотел убивать отца. Он просто хотел дать ему умереть. А это совершенно другое дело, Кара, даже несмотря на то, что ты не хочешь этого видеть.

Она выскакивает из кухни, а Кара, закрыв лицо руками, падает на стул.

Понимаешь, я не хотела, чтобы ей все пришлось расхлебывать!

Я ставлю перед ней тарелку с лок-лаком, маринованным мясом.

Наверное, у тебя дар такой.

Отвезешь меня в больницу?

Нет. Мне необходимо поговорить со своим подзащитным. Если хочешь навестить папу, придется налаживать дипломатические отношения с мамой.

Отлично! — бормочет она, потом поднимает на меня глаза. — А Эдвард знает, что я сделала?

Да. — Я сажусь напротив и облокачиваюсь о стол. — Он слышал все твои показания.

Держу пари, он жаждет моей крови.

На твоем месте я бы поостерегся разбрасываться подобными вещами, — предупреждаю я. — А то можешь сама оказаться за решеткой. За лжесвидетельство.

На самом деле я не хочу, чтобы он попал в тюрьму. Если бы дело зашло так далеко, я бы призналась...

Закон не подвластен прихотям семнадцатилетней девчонки. Если штат выдвигает обвинение, ты уже не владеешь ситуацией.

Она морщится.

Я не хотела обманывать. Просто слетело с языка.

Совсем как в тот раз, когда ты солгала полиции, что не пила в день, когда произошла авария? — уточняю я.

Кара поднимает голову и смотрит на меня. Ее глаза расширились от удивления, и я вижу, что в них плещется какая-то тайна, как карпы в темных тенях пруда.

Да, — признается она.

Ты солгала не только об этом, верно? — нажимаю я.

Она молча качает головой.

Я надеюсь, что наше совместное приготовление блюд камбоджийской кухни перетечет в беседу. Надеюсь, что со мной, поскольку я не являюсь частью вселенной этой семьи, а только ее спутником, она будет более откровенна. Но хлопает входная дверь, и из прихожей, как наполненные гелием воздушные шарики, летят голоса близнецов.

Папочка! Папочка! — кричит Элизабет. — Я нарисовала для тебя русалку!

Джейсон, давай развяжу тебе сапоги, — говорит Джорджи.

Ее голос до сих пор дрожит, и я достаточно хорошо знаю ее, чтобы понять: она рада возможности отвлечься. Она благодарна этим пухленьким ручкам, которые обхватывают ее за шею, пока она развязывает сапоги сына. Благодарна его запаху, запаху невинного ребенка, когда она зарывается лицом в его шейку. Спустя мгновение близнецы влетают в кухню и, подобно моллюскам, повисают на моих ногах. Элизабет поднимает еще влажный рисунок, сделанный пальчиками, вверх, и краска капает ей на ручки.

Точно русалка, — говорю я. — Как думаешь, Кара?

Но стул, где она только что сидела, уже пуст. Тарелка с лок-лаком нетронута и продолжает дымиться — первое камбоджийское блюдо, которое я приготовил для нее и которое она не съела.

Я удивляюсь тому, как человек может незаметно исчезнуть в мгновение ока.

И тут мои мысли возвращаются к Люку Уоррену.

В тот же день я получаю от Бойла сообщение. Без текста, только снимок заявления о снятии обвинения, которое он послал в суд.

Еду в старый дом Джорджи. Дверь открывает Эдвард, на нем фирменная футболка школы Бересфорда и потертые спортивные штаны.

Он не выбросил мои вещи, — говорит Эдвард. — На чердаке стоит коробка. Как вы думаете, что это означает?

Ты слишком много думаешь, — отвечаю я и протягиваю ему паспорт. — Поздравляю. Возвращайся к своей прежней жизни.

Не понимаю...

Обвинительный акт аннулирован. Все обвинения сняты. Можешь ехать в больницу, навестить отца; можешь вернуться в Таиланд, если хочешь, — можешь делать все, что хочешь, ехать, куда пожелаешь. Как будто ничего не произошло.

Эдвард заключает меня в медвежьи объятия.

Не знаю, что и сказать, Джо. Честно. То, что вы для меня сделали...

Я сделал это для твоей мамы, — признаюсь я. — Поэтому, пожалуйста, подумай о ней, прежде чем нырять в омут с головой.

Эдвард смущенно кивает.

Хочешь поехать к нам? Повидаться с мамой? Уверен, она бы обрадовалась.

Сначала в больницу, — отвечает Эдвард. — Узнаю, как там дела.

Я уже открываю рот, чтобы пожелать ему удачи, как раздается звонок в дверь. Я иду за Эдвардом в прихожую и, когда он открывает дверь, вижу на пороге мужчину в кожаной куртке и шерстяной рыбацкой кепке.

Простите за беспокойство, — говорит он. — Я ищу Эдварда Уоррена.

Это я.

Визитер протягивает ему голубой конверт.

Вас вызывают в суд, — сообщает он, улыбается и уходит.

Эдвард достает из конверта сложенный юридический документ. «По делу Люка Уоррена», — читаю я надпись сверху.

Что это? — спрашивает он.

Я беру у него из рук бумаги и быстро просматриваю.

Это иск, который подала больница в суд по делам о наследстве, — объясняю я. — Суд уже назначил твоему отцу временного опекуна. В четверг состоятся слушания по делу, чтобы назначить для него постоянного опекуна.

Но я же его сын! — возмущается Эдвард. — Кара пока еще несовершеннолетняя.

Существует вероятность, что судья решит, принимая во внимание... последний поворот событий... что назначенный временно опекун получит постоянную опеку. — Я поднимаю на него взгляд. — Другими словами, ни твое мнение, ни мнение Кары не будет приниматься во внимание.

Эдвард недоуменно смотрит на меня.

Совершенно посторонний человек? Это безумие! Так поступают, когда никто не хочет брать на себя ответственность. Ради всего святого, у меня есть письмо, подписанное отцом, в котором он просит меня принимать за него решения!