Одинокий волк - читать онлайн книгу. Автор: Джоди Пиколт cтр.№ 12

Это часть теста, одного из бесконечной череды тестов, предназначенных для оценки движения глаз. Как мне объяснили, жжение температуры в среднем ухе должно вызвать рефлективное движение глаз. Если человек в сознании, этот тест можно использовать для оценки повреждения слухового нерва, которое может вызвать нарушение координации. Если человек находится без сознания, таким образом можно проверить, как функционирует стволовая часть мозга.

И что? — спрашиваю я врача отделения, проводящую тест. — Какие новости? Хорошие или плохие?

Доктор Сент-Клер вам все объяснит, — отвечает она, не глядя на меня и делая пометки в листе назначений.

Она оставляет медсестру, чтобы та вытерла лицо и шею моему отцу. Эта медсестра уже пятнадцатая, с которой я познакомился за время своего пребывания здесь. У нее на голове замысловатая прическа из переплетенных косичек. Интересно, как она с ними спит? Зовут девушку Хэтти. Иногда она, когда ухаживает за отцом, напевает церковные гимны: «Легка на ход колесница света» или «Я возьму тебя туда» [7] .

Знаете, — говорит она, — ему бы не повредило, если бы вы с ним разговаривали.

Разве он меня слышит?

Хэтти пожимает плечами.

Сколько врачей, столько мнений. Как по мне, вы ничего не теряете.

Она так говорит, потому что не знает моего отца. Нашу последнюю беседу трудно было назвать дружеской, и есть шанс, что уже один звук моего голоса вызовет в ответ раздражение.

С другой стороны, на этой стадии важна любая реакция.

Вот уже целые сутки я живу в этой палате, сплю, сидя на стуле, не даю себе крепко заснуть. У меня затекла шея, болят плечи, руки и ноги кажутся незнакомыми, движения порывистыми, кожа на лице — резиновой. Все представляется нереальным: и мое уставшее тело, и само возвращение домой, и отец, лежащий в коме всего в метре от меня. В любую секунду я жду, что проснусь.

Или очнется отец.

Я живу на кофе и надежде, заключая пари с самим собой: «Если я все еще здесь, значит, есть шанс на выздоровление. Если доктора продолжают проводить все новые и новые анализы, значит, они уверены, что он поправится. Если я еще пять минут не посплю, он точно откроет глаза».

В детстве я боялся чудовища, которое жило у меня в шкафу. Именно отец посоветовал мне встать, черт побери, с кровати и открыть этот проклятый шкаф. Он уверял, что неизвестность в тысячи раз ужаснее встречи лицом к лицу со своими страхами. Разумеется, будучи ребенком, я храбро открыл дверцу шкафа — внутри никого не оказалось.

Папа, — окликаю я, когда Хэтти уходит, — папа, это я, Эдвард.

Отец не двигается.

К тебе Кара приходила, — говорю я. — Она немного по-страдала в аварии, но с ней все будет хорошо.

Я не стал упоминать о том, что она ушла в слезах, что я боюсь пойти к ней палату и поговорить по душам, а не только переброситься парой фраз. Она похожа на того единственного человека, который не боится сказать, что король голый, — или, как в моем случае, что роль послушного сына, как это ни прискорбно, дали не тому человеку.

Я пытаюсь шутить.

Знаешь, если ты настолько по мне соскучился, не нужно было прибегать к таким радикальным мерам. Ты мог бы просто пригласить меня домой на День благодарения.

Но ни один из нас не смеется.

Вновь распахивается дверь, входит доктор Сент-Клер.

Как он?

Разве не я должен у вас об этом спрашивать? — удивляюсь я.

Мы продолжаем следить за его состоянием, которое остается без изменений.

Я напоминаю себе, что, наверное, хорошо, что «без изменений».

Вы поняли это, впрыснув ему в ухо воду?

Если хотите откровенно, то да, — отвечает доктор. — Мы проводим термотест с ледяной водой, чтобы оценить вестибулярный рефлекс. Если оба глаза скашиваются в сторону уха, в которое впрыснули воду, — мозг функционирует нормально и сознание лишь слегка затуманено. Например, нистагм [8] от воды говорит о пробуждении сознания. Но глаза вашего отца не двигались вообще, что свидетельствует о серьезном повреждении мостов и среднего мозга.

Внезапно я устаю от медицинских терминов, от череды врачей, которые заходят в палату и проводят тесты с отцом, который ни на что не реагирует. «Черт побери, тебе надо встать с кровати и открыть эту проклятую дверь!»

Просто скажи это, — бормочу я.

Прошу прощения?

Я заставляю себя встретиться взглядом с доктором Сент- Клером.

Он уже не очнется, да?

Ну... — Нейрохирург присаживается напротив меня на стул. — Сознание имеет две составляющие, — объясняет он. — Бодрствование и собственно сознание, понимание. Мы с вами находимся в сознании и отдаем себе отчет в происходящем. Человек в коме не может ни того ни другого. После нескольких дней пребывания в коме состояние больного может развиваться по-разному. У него может развиться синдром «запертого человека», что означает, что он находится в сознании и все понимает, но не может ни шевелиться, ни разговаривать. Либо у больного может развиться вегетативное состояние — это означает, что он в сознании, но не понимает, кто он и где находится. Другими словами, он может открывать глаза, чередовать сон с бодрствованием, но не будет отвечать на раздражители. На этой стадии больной либо идет на поправку и у него появляются минимальные проблески сознания, когда он не спит и понимает, кто он и где находится, что в конечном итоге ведет к полному ясному сознанию. В то же время он может навсегда остаться в состоянии, которое мы называем «постоянным вегетативным состоянием», и никогда не прийти в себя.

Следовательно, вы предполагаете, что мой отец все-таки может очнуться...

...но шансы на то, что он придет в ясное сознание, ничтожно малы.

Вегетативное состояние...

Откуда вы знаете?

Ситуация складывается не в его пользу. У больных с такой черепно-мозговой травмой, как у вашего отца, шансы невелики.

Я жду, что его слова пронзят меня, словно пулей: «Он говорит о моем отце». Но я уже давно ничего не чувствую к своему отцу, чтобы по-настоящему оцепенеть. Я слушаю доктора Сент- Клера и осознаю, что готов был услышать нечто подобное, поэтому принимаю его слова как данность. По иронии судьбы я не лучший кандидат на то, чтобы сидеть у постели отца и ждать, пока он очнется.

И что делать? — спрашиваю я. — Мы просто ждем?

Еще немного подождем. Мы продолжаем делать анализы, чтобы понять, есть ли какие-нибудь изменения.

Если ему так и не станет лучше, он останется здесь навсегда?

Нет. Существуют центры реабилитации и дома инвалидов для людей, находящихся в коме. Некоторых больных, которые заранее изъявили желание не продолжать жизнь «растения», переводят в хоспис, где отключают аппарат, поддерживающий жизнедеятельность. Те, кто согласился стать донором, должны пройти специальную процедуру передачи донорских органов после того, как зафиксирована остановка сердца.