Свобода - читать онлайн книгу. Автор: Джонатан Франзен cтр.№ 92

— Я хочу сказать, что у проекта есть и свои плюсы.

— Вы думаете, что люди должны жечь больше угля. И способствуете этому. Несмотря на глобальное потепление.

Уолтер накрыл глаза рукой и надавил так сильно, что они заболели.

— Хочешь, чтобы я объяснил причину? Да?

— Если угодно.

— Мы движемся к катастрофе, Патти. Нас ждет полнейший крах.

— Что ж… честно говоря, не знаю насчет тебя, но для меня это в некотором роде будет облегчением.

— Я имею в виду не нас с тобой!

— Ха, а я-то не поняла. Честное слово, не сообразила, что ты имел в виду.

— Я хотел сказать, что прирост населения и потребление энергии должны в какой-то момент внезапно пойти на спад. Наше развитие уже давно перестало быть экологически устойчивым. Как только настанет кризис, экосистемы получат шанс восстановиться — но лишь в том случае, если природа вообще уцелеет. Главный вопрос заключается в том, какая часть планеты успеет погибнуть, прежде чем грянет гром. Возможно, мы высосем все досуха, срубим деревья, опустошим океаны — а потом мир рухнет. Или же где-то останутся нетронутые островки, которые переживут катастрофу.

— Так или иначе, мы-то с тобой к тому моменту давно будем мертвы, — заметила Патти.

— Да, но, пока я еще жив, я пытаюсь создать такой островок. Убежище. Место, где несколько экосистем сумеют пережить кризис. Вот что такое наш проект.

— То есть, — уточнила Патти, — будет нечто вроде всемирной чумы, и когда люди выстроятся в очередь за лекарством, мы с тобой встанем последними? «Простите, ребята, очень жаль, но лекарство только что закончилось». Мы вежливо улыбнемся, кивнем и погибнем.

— Глобальное потепление — серьезная угроза, — возразил Уолтер, отнюдь не собираясь глотать наживку, — хотя это еще не так страшно, как радиоактивные отходы. Оказывается, природа приспосабливается гораздо быстрее, чем мы привыкли полагать. Если растянуть климатическое изменение на сто лет, у хрупкой экосистемы есть шанс побороться за выживание. Но если взорвется реактор, все немедленно пойдет к чертям и не оправится еще пять тысяч лет.

— Значит, да здравствует уголь, жгите больше угля, ура, ура.

— Все не так просто, Патти. И ситуация становится еще сложнее, если задуматься над другими вариантами. Ядерная энергия — это бомба, которая вот-вот взорвется. У экосистем нет ни малейшего шанса оправиться после мгновенной катастрофы. Эта идиотка Джослин Зорн выпустила брошюру, в которой описаны два варианта, с ее точки зрения — единственные. На первой картинке изображен пустынный ландшафт на месте взорванной горы, на второй — десяток ветряков на фоне девственных гор. Что тут не так? Десяток ветряков. Там, где их должно быть десять тысяч. Придется покрыть турбинами каждую горную вершину в Западной Вирджинии. Вообрази перелетную птицу, которой нужно миновать все это на своем пути. Если покрыть штат ветряками, думаешь, он по-прежнему останется приманкой для туристов? Чтобы конкурировать с углем, ветряки должны работать бесперебойно. Через сто лет у нас по-прежнему будет это уродливое бельмо на глазу, а остатки дикой природы будут погибать. А при ведении открытых горных разработок, если все сделать правильно, через сто лет ситуация будет, конечно, не идеальной, но тем не менее мы сохраним девственные леса.

— Ты это знаешь, а газета — нет, — сказала Патти.

— Да.

— И ты, конечно, не можешь ошибаться.

— Я уверен, что уголь должен сменить ветер и ядерную энергию.

— Может быть, если ты все это объяснишь людям — так, как объяснил сейчас, — то они тебе поверят и никаких проблем не будет.

— А ты веришь?

— Мне не хватает фактов.

— Но у меня-то факты есть, и я тебе их излагаю! Почему ты не веришь? Почему не пытаешься ободрить?

— А я думала, это обязанность симпатяги. С тех пор как она появилась, мне недостает практики. Тем более у нее лучше получается.

Уолтер закончил разговор, прежде чем он успел принять неприятный оборот. Он выключил свет и собрался лечь. В окна проникал свет с парковки. Лишь темнота приносила Уолтеру облегчение в его горе. Он задернул плотные занавески, но свет по-прежнему пробивался из-под них, поэтому он снял белье с соседней кровати и занавесил простынями и одеялами все щели. Потом лег и накрыл голову подушкой, но даже так, как бы он ни старался заслонить глаза, отдельные фотоны достигали его плотно сжатых век. Темнота была не абсолютной.

Они с женой любили и ежедневно мучили друг друга. Вся жизнь Уолтера — включая тоску по Лалите — была сплошным бегством от семейной проблемы. Они с Патти не могли жить вместе — и врозь тоже. Каждый раз, когда ему казалось, что они достигли финала и вот-вот расстанутся, выяснялось, что они способны двигаться дальше.

Однажды грозовым вечером в Вашингтоне, минувшим летом, он решил сократить безнадежно длинный список дел на один пункт, открыв электронный банковский счет (Уолтер несколько лет подряд намеревался это сделать). Со времени переезда в Вашингтон Патти вносила все меньшую лепту в домашнее хозяйство, даже перестала ходить за покупками, но по-прежнему исправно платила по счетам и сводила семейный бюджет. Уолтер никогда прежде не интересовался состоянием семейной чековой книжки — но после утомительной сорокапятиминутной возни с компьютерным приложением увидел на экране цифры и обнаружил, что каждый месяц со счета пропадает пятьсот долларов. Первой мыслью было то, что его грабит какой-нибудь нигерийский — или московский — хакер. Но ведь Патти, несомненно, заметила бы пропажу?

Уолтер поднялся в маленькую комнату жены, где она весело болтала по телефону с одной из своих давних товарок по баскетбольной команде. Патти была способна смеяться и острить с кем угодно, кроме Уолтера. Муж дал понять, что не уйдет, пока она не положит трубку.

— Мне были нужны наличные, — сказала она, когда Уолтер показал ей распечатки. — Вот я и выписала несколько чеков.

— Пятьсот долларов в конце каждого месяца?

— Ну да, я всегда так делаю.

— Нет, обычно ты берешь двести каждые две недели. Я знаю, какие суммы и когда ты снимаешь. А вот еще… гонорар за удостоверенный чек. Это было пятнадцатого мая.

— Да.

— Удостоверенный банковский чек. Не наличные.

Где-то над Военно-морской обсерваторией, где жил Дик Чейни, в вечернем небе цвета зимней воды грохотал гром. Патти, сидя на маленькой кушетке, сердито скрестила руки на груди.

— Ну ладно, — сказала она. — Ты меня поймал. Джоуи нужно было внести арендную плату вперед, за все лето. Он вернет деньги, когда заработает. На тот момент у него не было ни цента.

Вот уже второй год Джоуи работал в Вашингтоне, но дома не жил. То, что отверг их стол и кров, и без того достаточно раздражало Уолтера, но еще неприятней было узнать, куда Джоуи устроился на лето. Продажная маленькая фирма-однодневка, которую финансировали друзья Вина Хэйвена по «Эл-би-ай» (хотя тогда Уолтер еще понятия о них не имел). Она заключила неконкурентный контракт на приватизацию хлебопекарной промышленности в недавно освобожденном Ираке. Уолтер и Джоуи уже успели поругаться из-за этого несколько недель назад, Четвертого июля, когда Джоуи явился на семейный пикник и с изрядным запозданием изложил свои планы на лето. Уолтер потерял самообладание, Патти сбежала и спряталась в комнате, а Джоуи, поганец-республиканец, сидел и ухмылялся. Он как будто посмеивался над старым неотесанным папашей с его старомодными принципами. Как будто сам был чем-то лучше.