Свобода - читать онлайн книгу. Автор: Джонатан Франзен cтр.№ 109

— Э… тогда просто перезвони попозже. У меня наконец заработал телефон.

— Наконец заработал телефон! Ловко придумано, Ричард. А компьютер у тебя тоже наконец заработал?

— Я всего лишь хочу сказать, что буду в пределах досягаемости, если решишь позвонить.

— А я тебе говорю — вали на хрен.

Кац положил трубку, испытывая некоторое удовлетворение. Тим вряд ли бы стал его оскорблять, если бы в перспективе у него имелось что-нибудь получше «Орехового сюрприза». Он выпил последнюю банку пива, проглотил таблетку снотворного и проспал тринадцать часов.

Ричард проснулся вечером от удушающей жары и прошелся по округе, разглядывая женщин, одетых в откровенные наряды по последней моде. Заодно он купил арахисовое масло, бананов и хлеба, заехал в музыкальный магазин и оставил гитару с отломанным колком мастеру, после чего поддался порыву поужинать в «Максвелле» и посмотреть, кто играет. Персонал в «Максвелле» обхаживал Ричарда, словно генерала Макартура, в горделивом унижении вернувшегося из Кореи. Девушки с вываливающимися из декольте грудями склонялись к нему, какой-то парень, которого Кац видел впервые в жизни — или уже успел позабыть, — непрерывно угощал пивом, и даже местная группа, «Тутси пикник», игравшая на сцене, не выказала своего отвращения. В общем, подумал Ричард, решение не прыгать с вашингтонского моста было разумным. Освобождение от Берглундов — это тоже нечто вроде смерти, только в смягченном и более приятном варианте. Смерть без боли, состояние частичного несуществования, в котором он тем не менее оказался способен поехать домой к сорокалетней книжной редактрисе («я ваша большая, большая поклонница»), которая прибилась к нему, пока он слушал «Тутси», и трахнуть ее, а потом, поутру, купить себе пончиков, возвращаясь по Вашингтон-стрит, чтобы убрать машину и не платить за парковку.

На автоответчике оказалось сообщение от Тима — и ни слова от Берглундов. Кац вознаградил себя четырехчасовой игрой на гитаре. День был невероятно жаркий и шумный — улица пробудилась после долгой зимней спячки. Подушечки пальцев на левой руке, с которых сошли мозоли, почти что кровоточили, но нервные окончания под ними, убитые несколько десятилетий назад, слава богу, так и не ожили. Кац выпил пива и пошел за угол, в любимую забегаловку, чтобы перекусить, а потом еще поиграть. Когда он вернулся с кебабом в руках, то обнаружил, что на крыльце сидит Патти.

На ней были льняная юбка и синяя блузка без рукавов. Пятна пота доходили почти до талии. Рядом стоял огромный чемодан и лежала кучка верхней одежды.

— Так-так, — сказал Кац.

— Меня выселили, — отозвалась она с грустной, слабой улыбкой. — Все из-за тебя.

И его член, несомненно, был польщен этим признанием его пророческих способностей.

Мать Джонатана и Дженны, Тамара, получила травму в Аспене. Пытаясь избежать столкновения с продавцом хот-догов, она скрестила лыжи и сломала левую голень, в результате лишившись возможности поехать в январе вместе с дочерью в Патагонию, чтобы покататься верхом. Дженна видела падение Тамары — она догнала злополучного подростка и подала на него жалобу, в то время как Джонатан помогал матери. Для девушки это происшествие было очередным пунктом в длинном списке всего того, что шло вкривь и вкось начиная с минувшей весны, когда она окончила Дьюк. Но для Джоуи, который разговаривал в Дженной по два-три раза в день на протяжении последних нескольких недель, случившееся стало долгожданным подарком свыше — прорывом, которого он ждал уже больше двух лет. После выпуска Дженна переехала на Манхэттен, чтобы работать в крупной фирме по организации вечеринок. Она пыталась наладить отношения со своим почти что женихом Ником, но в сентябре сняла собственную квартиру, а в ноябре, повинуясь сильнейшему и притом неприкрытому давлению со стороны семьи — а также куда более тонким намекам Джоуи, который сделался ее наперсником, — вдруг порвала с ним, объявив, что чувства умерли навек. К тому моменту она сидела на антидепрессантах и ожидать в жизни ей было решительно нечего, не считая катания на лошадях в Патагонии — Ник постоянно обещал, что они поедут вместе, но всякий раз откладывал, ссылаясь на огромное количество дел в «Голдман Сакс». Выяснилось, что Джоуи пару раз, хотя и очень неуклюже, ездил верхом, когда проводил лето в Монтане, будучи школьником. Судя по огромному количеству звонков и сообщений от Дженны, он заподозрил, что его повысили до уровня промежуточного объекта внимания, даже если и не назначили полноценным бойфрендом. Последние сомнения развеялись, когда Дженна предложила поселиться вдвоем в роскошном номере на аргентинском курорте (его забронировала Тамара незадолго до несчастного случая). Поскольку оказалось, что Джоуи предстоит командировка в окрестности Парагвая и ему так или иначе придется туда лететь, он без колебаний принял предложение Дженны. Единственным доводом против совместного путешествия в Аргентину было то, что пять месяцев назад, в возрасте двадцати лет, Джоуи в приступе безумия, охватившего его в Нью-Йорке, женился на Конни Монаган. Но это, несомненно, была не самая большая проблема, и он решил временно пренебречь ею.

Вечером накануне отлета в Майами — Дженна, гостившая у бабушки с дедушкой, должна была встретить его в аэропорту, — Джоуи позвонил Конни в Сент-Пол и рассказал о предстоящей поездке. Ему неохота было врать и притворяться, но, в конце концов, южноамериканские планы давали хороший повод отсрочить ее переезд в квартиру, которую он снимал в далеко не самом красивом районе Александрии. Прежней отговоркой был колледж, но потом Джоуи взял отгул на семестр, чтобы привести в порядок свои дела, и Конни, которая искренне страдала, живя дома с Кэрол, Блейком и двумя маленькими сводными сестрами, просто не понимала, почему ей не дозволено жить вместе с мужем.

— Зачем тебе ехать в Буэнос-Айрес, — сказала она, — если твой поставщик живет в Парагвае?

— Хочу немного попрактиковаться в испанском, — ответил Джоуи, — прежде чем он по-настоящему мне понадобится. И потом, все твердят, какой замечательный город Буэнос-Айрес. Так или иначе, лететь через него.

— Может быть, возьмешь неделю отпуска и мы проведем там медовый месяц?

Медовый месяц, которого у них так и не было, оставался одним из больных вопросов. Джоуи заученно повторил, что он слишком занят делами, чтобы думать об отпуске, и Конни затихла — она по-прежнему предпочитала молчание прямым упрекам.

— Потом мы сможем поехать куда угодно, — сказал Джоуи. — Как только я получу деньги, то повезу тебя куда захочешь.

— Мне было бы достаточно всего лишь жить с тобой и просыпаться в одной постели.

— Знаю, знаю. Да, это прекрасно, но сейчас я кручусь как белка в колесе, и вряд ли бы тебе было весело на меня смотреть.

— Вовсе не обязательно, чтоб ты меня развлекал.

— Поговорим, когда я вернусь, ладно? Обещаю.

На заднем плане, в трубке, послышался вопль маленького ребенка. Джоуи знал, что это дочка Кэрол, но все равно занервничал. Он видел жену лишь раз с августа месяца, в Шарлотсвилле, во время Дня благодарения. Рождество (еще один больной вопрос) он провел, перевозя вещи из Шарлотсвилла в Александрию и периодически заглядывая в Джорджтаун к родителям. Он сказал Конни, что работает над правительственным контрактом, но на самом деле тянул время, смотря футбол, болтая с Дженной по телефону и чувствуя себя обреченным. Конни, возможно, в конце концов добилась бы разрешения приехать, если бы не заболела гриппом. Джоуи было горько слышать ее слабый голос и сознавать, что он не может сейчас сидеть у постели Конни, хотя она его жена. Вместо этого ему пришлось поехать в Польшу. После трех изнурительных дней в Лодзи и Варшаве в компании американца, который легко общался по-польски с официантами, но впадал в жесткую зависимость электронного переводчика, когда приходилось иметь дело с несговорчивыми славянскими бизнесменами, Джоуи так измучился и разволновался, что несколько недель по возвращении был не в состоянии сосредоточиться на делах дольше пяти минут. Теперь все зависело от Парагвая. И куда приятнее было думать о том, что ему предстоит делить постель с Дженной, чем о самой командировке.