Четыре сестры-королевы - читать онлайн книгу. Автор: Шерри Джонс cтр.№ 51

В детской малышки вцепляются в нее и теребят.

– Папа заболел? – спрашивает Изабелла.

Качая на руках младенца, Маргарита вспоминает безобразную хлопковую шапку короля, власяницу из козьей шерсти, что он носил под одеждой, невзирая на кровавую мокрую сыпь на шее и спине – или наслаждаясь ею; о том, как он засыпал за ужином, во время встреч, выслушивая тяжбы в суде – после ночи, проведенной на коленях, в молитвах, и один Бог знает, о чем были те молитвы. Она думает о ежедневном бичевании и пропитанных уксусом губках.

– Да, – отвечает она Изабелле, – ваш папа тяжело болен.

– И ты тоже заболеешь?

– Я выгляжу больной? – Она смеется и щекочет дочку, чтобы та тоже засмеялась. – Не беспокойся, Иза-белла, папа не заразит меня.

– А меня? Я не подхвачу его болезнь?

– Никогда.

Маргарита гладит тонкие темные волосы девочки и думает о Бланке. Она заразила своим безумием сына, но этих детей не тронет.

– Не бойся, дорогая. – Маргарита целует дочку в щеки и прижимает заснувшего сына чуть крепче. – Ничего с вами не случится. Мама обо всем позаботится.

* * *

Ее будит чья-то рука на плече. Жизель в ночной рубашке парит, как призрак; в одной руке свеча, в другой Маргаритино платье.

– Вас вызывают в покои короля, госпожа. Поспе-шите!

И вот она выбегает из своей спальни, надев платье, но не зашнуровав, шлепая босыми ногами по полу наперегонки со смертью. Однако высокая тень священника на стене, приглушенные икающие всхлипы служанки и покрывало на лице мужа говорят, что она опоздала, что проиграла гонку. Маргарита стоит над постелью Людовика, глядя на его тело, которое больше не может искупать его грехи. Душа высвободилась из него.

«Слава Богу, я дала ему наследника!» С сыном, которого нужно готовить к трону, она остается королевой Франции и может даже править, как прежде Бланка, пока молодой Людовик не достигнет совершеннолетия. Иначе бы ее отослали домой с пустыми руками. Муж не передал ей ни единого замка, а ее приданое так и не было выплачено. Кроме детей, у нее не осталось ничего, что она могла бы назвать своим.

Когда в комнату врывается Бланка и, отпихнув Маргариту, бросается на постель Людовика, ее плач звучит, как треск, словно у дерева отломили сук.

– Любовь моя! – вопит королева-мать. – Мой дорогой, не покидай меня. Вернись ко мне, Людовик. Всех мужчин, кого я любила, отбирают у меня! О, почему Господь так жесток!

Она рыдает, распростершись на его теле, и как бы ненароком стягивает с его лица покрывало. Его глаза открыты! Жизель ахает и хватает Маргариту за локоть. Бланка продолжает рыдать, прижав лицо к его животу. Его губы двигаются.

– Крест, – хрипит король.

– Святая Мария, Матерь Божья! – Слезы текут по лицу Жизели. – Это чудо.

– Крест! – повторяет он, громче.

Бланка садится, глядя на него, и без чувств падает на пол.

– Отче, дайте мне крест!

Маргарита зачарованно смотрит на почтенного духовника, Жоффрея Больёского – еще одного истязате-ля Людовика! – а тот снимает со стены грубый деревянный крест и протягивает королю. Людовик подносит его к губам, пока рядом фрейлины приводят в чувство Бланку.

– Я ухожу, отче, – говорит он, – в Святую землю сражаться за Иерусалим. Вознесите хвалу Господу за то, что позвал меня обратно.

Бланка еле стоит на ногах. Ее лицо побелело, словно она успела покрыть его белилами. Мать глядит на Людовика такими красными от слез глазами, что в мерцании свечи они кажутся горящими.

– Никуда ты не уйдешь, – говорит она. – Ты бредишь.

– Бог дал мне сегодня новую жизнь, мама. – Он садится на кровати, его голос звенит властно, чего Маргарита никогда прежде не слышала. – И я хочу потратить ее для Его славы.

– Ты должен править королевством, – умоляет Бланка. – Сам не понимаешь, что говоришь. Ты не можешь никуда уйти!

– Собери баронов, мама. Пошли за Жуанвилем.

Взгляд Маргариты мечется, как перепуганная птица, ударяясь об окна.

– Мы должны уведомить папу в Риме и начать приготовления, – продолжает король.

Зал гудит от возгласов. Жизель шикает на двух пререкающихся горничных, одна обвиняет другую в том, что та накрыла лицо короля, когда он еще не умер. Людовик посылает гонца объявить о своем решении начать крестовый поход. Бланка умоляет его передумать. А тем временем священник на латыни возносит благодарность Господу. Стоя среди всего этого, Маргарита уже не наде-ется, что Людовик узнает ее, и начинает ждать чего-нибудь – кого-нибудь – совсем другого.

– Позови портного Антуана, – говорит она Жизели по пути в свои покои. – Я собираюсь в церковь вознести благодарность за чудо, а потом хочу отпраздновать это в новом платье.

Экс-ан-Прованс, 1245 год

Возраст – 14 лет

Ее письмо мама читала долго. Она стоит у окна башни, глядя на пергамент у себя в руках, глаза бегают по словам слева направо, сверху вниз, потом возвращаются наверх и начинают снова. Беатриса, закутавшись от холода в меха, смотрит со своего кресла, как мать все сильнее хмурится, и видит сменяющиеся на ее лице чувства, как тени от облачного неба. Замешательство. Недоверие. Ужас. Гнев. Покорность. Она выглядывает наружу, смотрит на шумящий внизу народ.

– Боже! Какую ошибку я совершила.

Беатриса вся съежилась в предчувствии еще одной плохой новости. Ведь других после смерти папы не бывало. Три месяца и два дня назад, согласно ее отметкам на стене в башне, арагонцы начали ломать их ворота и бросать факелы в окна дворца. Прованские рыцари, привыкшие к упорным осадам со стороны Тулузы, пока отбили нападение, но император Фридрих, корабли которого не пустили в Марсель, ведет сюда тысячное войско по суше. В панике мама обратилась за помощью к папе в Рим. Три месяца и два дня они с матерью ждали его войска. Судя по горестному маминому лицу, папа Иннокентий ответил не так, как ожидалось.

– Мы должны подчиниться, Беатриса. – Мама подходит, чтобы сесть рядом. Ее лицо мрачно, горе застилает глаза. – Папа объявил, что ты должна выйти замуж.

– Нет!

Беатриса вскакивает и подходит к окну, видит рыцарей и Альфонсо Арагонского, который, словно неуклюжий жонглер, пытается развести под крепостной стеной огонь, но никто не смеется.

– Внизу никого, кто был бы меня достоин.

Мама издает сухой смешок:

– Похоже, папа Иннокентий согласен с этим.

Беатриса оборачивается к матери:

– Он выбрал кого-то еще? – Мать отводит глаза. – Не императорского же сына!

– Боже, нет. Его милость хочет разгромить императора, а не усилить.