Четыре сестры-королевы - читать онлайн книгу. Автор: Шерри Джонс cтр.№ 49

– Мы должны остановить императорские корабли, – говорит мама. – Если они причалят в Марселе, мы пропали.

– Ромео что-нибудь придумает, – успокаивает ее Беатриса. Теперь улыбается она: – У тебя ведь есть друзья в Марселе, а, Ромео?

Вольный город Марсель не является вассалом Прованса – благодаря Ромео, который убедил Раймунда Беренгера даровать такую свободу. «Марсельцы слишком независимы и никогда не станут вашей поддержкой, даже если вам удастся их подчинить, – доказывал он папе Беатрисы. – Подружиться с ними куда выгоднее, чем воевать». А еще прибыльнее это для самого Ромео, которому купцы наверняка платят за услуги.

– Фридрих могуществен, но я имею некоторое влияние в марсельских портах. Я мог бы убедить их не пускать его корабли. – К нему возвращается улыбка. – И, конечно, чем больше серебра я принесу, тем сильнее будет мое влияние.

Париж, 1245 год

Возраст – 24 года

После долгой езды в карете Маргарите больше всего хочется пройтись пешком. Рядом с ней Жизель ежится и жалуется на погоду («Сейчас будто снег пойдет, вам не кажется, госпожа?»), но Маргарита поглощена своими перескакивающими с одного на другое мыслями, словно ее голова – ложе из горячих угольев и мыслям негде успокоиться.

– Теперь можешь не волноваться о своем приданом, – сказала ей в поездке Бланка. Получив от папы римского позволение взять то, что хочет, она считает себя вправе диктовать Маргарите, о чем волноваться, а о чем нет. Возможно, точно вправе, так как с Маргаритиных губ не последовало едкого ответа. Возражения – для умных, а сегодня, получив от папы отказ на свою петицию, Маргарита не чувствует себя умной и не ощущает никакого желания говорить, тем более со свекровью.

Даже Людовик ничем не утешил, высказавшись в пользу Бланки, а не Маргариты. Но когда он занимал ее сторону против своей матери?

– Разве вам не холодно, госпожа? Разве не хочется зайти внутрь и посидеть у огня? – Лицо Жизели словно ободрано, губы посинели, но ответ Маргариты – «нет», ей не хочется сидеть. Кровь в ней бежит слишком быстро, чтобы чувствовать холод. Представить только: Карл Анжуйский со своей самодовольной заносчивостью и отвратительным характером занял место отца, стал графом Прованса. Маргарита не может до конца осознать это. И как Беатриса могла выйти за такого: с носом, как клюв, и кожей бледной, как у мертвеца. Правда, у нее не было выбора. Бланка жаждет получить Прованс для своего сына, а папа Иннокентий ищет поддержки со стороны Бланки, и, похоже, никому нет дела, чего хотят Маргарита или Беатриса. Ах, если бы ей нашли кого-нибудь другого – только не Карла! Тогда Маргарита могла бы убедить сестру отдать ей хотя бы Тараскон. Тогда у нее был бы свой château в Провансе, на берегах прекрасной Роны, место покоя и уединения. Личное убежище, ее собственность.

Порывы ветра несут снег, который колет щеки, слепит глаза.

– Госпожа, поищем убежища в конюшнях? Я вижу, из труб поднимается дым.

Едва слышно выразив согласие, Маргарита идет за своей фрейлиной; она слишком погрузилась в собственные мысли, чтобы обращать внимание на холод или огонь. О чем думала мама, посылая папе в Рим прошение о помощи? Император Фридрих – известный негодяй, но, какие бы сплетни о нем ни ходили, он не вышвырнет женщину из ее дома ради насильственного брака. Бедная Беатриса – продана, как рабыня на торгах, самому титулованному покупателю! И бедный Прованс, потому что с Карлом в роли графа местным жителям придется работать не покладая рук.

Они входят в конюшни при постоялом дворе, где лошади, тащившие сегодня ее карету, едят зерно, кучами наваленное у них под носом, и машут хвостами, нервничая от криков из дальнего угла.

Маргарита идет на голоса, ее негодование возрастает, она готовится дать нагоняй конюху за то, что обижают королевских лошадей. Тот возражает, что бить лошадей необходимо, иначе из них не сделать хороших боевых коней, но Маргарита хорошо во всем разбирается и знает, как люди оправдывают свою жестокость.

– Куда вы, госпожа? Подождите меня! – кричит Жизель и чуть не натыкается на нее, когда Маргарита вдруг останавливается, закрыв лицо руками и раскрыв рот: перед ней на привязанной к стропилам веревке висит ее муж, голый и окровавленный; рыдая, он умоляет отпустить его, а конюх хлещет его кнутом.

От крика Жизели занесенная для очередного удара рука конюха замирает; теперь поражен он. Маргарита подбегает к нему, выхватывает кнут и начинает хлестать его по голове.

– Сейчас же освободи короля и приготовься к виселице! – рычит она.

Он достает из-за пояса длинный нож и одной рукой обрезает веревку, а другой поддерживает Людовика, пачкая свой камзол королевской кровью, затем укладывает короля лицом вниз на солому.

– Теперь уксусу, – бормочет Людовик, прежде чем лишиться чувств.

– Обычно он переносит это легче, – оправдывается конюх. – Вы пришли в неудачный день, госпожа.

Маргарита велит прикрыть наготу короля и требует от краснолицего конюха объяснений. Что тут происходит?

Он удивленно смотрит на нее:

– Вы не знали?

Не знала – чего? Он отводит глаза, проводит красной от крови рукой по своим длинным волосам.

– О бичевании короля.

«Бичевании короля»? Маргарита велит повторить эти слова, потом еще раз, словно он говорит на иностранном языке. Чтобы удостовериться, что этого языка она не знает.

– По чьему приказу? – спрашивает она, думая о Бланке.

– По чьему? По королевскому, – отвечает конюх.

Поняв, что королева ничего не знает, он приходит в себя. Качает головой и не может до конца поверить, что она правда оставалась в неведении. Он думал, всем при дворе известно о ежедневном бичевании короля.

– Иногда его духовник орудует кнутом, иногда я – с одобрения королевы-матери. Она говорит, что это очищает Его Милость от грехов.

Из-под одеяла Людовик слабым голосом зовет конюха и просит:

– Уксусу…

Конюх достает из кошеля на поясе пузырек, мочит уксусом губку и подходит к королю.

– Нет! – кричит Маргарита.

Он протягивает губку ей:

– Моя госпожа желает сделать это сама?

– Смочить раны уксусом? Боже, какая мука! У тебя нет сострадания?

– Уксус не для ран, а для губ, моя госпожа.

Маргарита выхватывает у него губку и пузырек и швыряет на пол, перед глазами у нее все плывет.

– Одень его, – велит она конюху, – и отведи в его покои.

Жизель снова кричит, прося подождать ее, но Маргарита, с хрустом топча замерзшую траву, бежит через зимний мертвый сад в замок, прямиком в детскую. Там она обнаруживает Бланку. Та сидит в кресле с маленьким Людовиком на коленях и читает ему из детской Псалтыри, хотя он еще толком не начал говорить.