Серебристая бухта - читать онлайн книгу. Автор: Джоджо Мойес cтр.№ 86

– Если ты на это пойдешь, ты потянешь за собой Ханну.

У меня кровь застыла в жилах. Я не могла поверить, что он использует против меня это оружие. Если бы слова Майка не пронзили меня, как острый нож, я бы никогда не сказала ему то, что сказала.

– А кто нас к этому привел, Майк? В следующий раз, когда захочешь судить меня, задай себе этот вопрос. Как ты уже заметил, нам здесь было хорошо. Мы были счастливы. И если нам с Ханной следующие пять лет придется провести в разлуке, спроси себя, кто, черт возьми, во всем этом виноват.

Стало тихо. И в комнате, и под окном. Слышен был только шум волн, а спустя несколько секунд скрип стульев и тихий звон стекла – кто-то начал убирать со стола посуду.

Лицо Майка стало серым. Я пожалела, что не могу забрать свои слова обратно.

– Майк…

Он поднял руку:

– Ты права. Прости.

Мне стало так больно, я поняла, что на самом деле Майк не хотел меня обидеть, он просто не мог смириться с мыслью, что теряет меня.

Поведение брата в последние месяцы очень меня удивляло. Если бы в это время в прошлом году мне предложили предсказать, каким будет жизнь Майка, я бы уверенно сказала, что к марту он женится на Ванессе. Она будет целенаправленно идти к беременности, а он будет ползти вверх по намыленному карьерному столбу в своей компании. Стильная квартира, может, новый дом или дом для отдыха где-нибудь в жарких краях, еще одна роскошная машина, горные лыжи, дорогие рестораны и бла-бла-бла. Самая радикальная перемена – смена лосьона после бритья или галстук новой расцветки.

Но выяснилось, что я понятия не имела, где Майк будет в марте. Оказалось, мой брат способен нас всех удивить. Например, он мог бы быть в Новой Зеландии, а мог поехать на Галапагосские острова строить лодки и носить дреды. А пока он в Австралии, защищает женщину с ребенком, бежавшую от правосудия, и спасает китов. Такие дела. Когда я рассказала родителям это (брат меня простит, я не смогла устоять), отец так завопил, что я испугалась за его вставные челюсти.

– Что это значит – он ушел с работы? – орал папа, и я слышала, как мама просит его не забывать о давлении. – И долго он планирует оставаться в Австралии? – А потом: – Мать-одиночка? А что, черт возьми, с Ванессой случилось?

Я подумала, что у Майка раньше обычного случился кризис среднего возраста, что Лиза, наверное, его первая любовь, ведь люди, когда влюбляются в первый раз в жизни, способны на странные поступки. Возможно, теперь одного бизнеса для Майка было недостаточно.

А на прошлой неделе он позвонил мне и рассказал эту историю. Не стану врать. Первое, о чем я тогда подумала, никак не было связано с причиной звонка Майка – как защитить Лизу? Меня посетила другая мысль – о том, какой интересный получается материал: женщина человека с амбициями политика, которую он систематически избивал, бежит из страны после того, как случайно убивает их общего ребенка. Здесь было все: преступление, связанное с насилием, давно похороненные тайны, погибший ребенок, прекрасная блондинка. Господи, в этой истории были даже киты и дельфины. Я тогда сказала Майку, что осталось прибавить кенгуру и у нас будет полная колода. Майку это не показалось смешным.

Вот только история не складывалась. Я буквально под лупой изучила этого парня, даже узнала, что он сменил имя. Я перепроверяла информацию о нем по всем базам данных. Почти целую неделю я занималась только этой историей, ребята из отдела новостей на стену лезли от злости, потому что я не могла сказать им, чем занимаюсь. Но история все равно не складывалась.

Милли стала сдавать. Она почти не ела, спала урывками, все время была настороже, тревожилась, злилась. Дважды дискредитировала себя на «Измаиле»: щерилась на пассажиров. Однажды напачкала на ковре в гостиной – признак депрессии, но надо отдать Милли должное, она, кажется, почувствовала себя виноватой. Куда бы ни шла Лиза, Милли бежала за ней, как черно-белая тень. Своим собачьим чутьем она уловила, что хозяйка планирует уехать, и боялась, что, если потеряет бдительность, Лиза исчезнет.

Я понимал, что она чувствует. Тревога. Бессилие. После вечеринки в честь Нино мы больше не обсуждали планы Лизы. Я работал с удвоенной силой, отчасти потому, что думал, что только так смогу ее остановить, отчасти потому, что мне было больно находиться рядом с ней. Я не мог смотреть на нее, прикасаться к ней, целовать ее без того, чтобы не думать о том, что буду чувствовать, когда потеряю ее. Если выражаться грубым языком финансиста, я больше не хотел инвестировать в то, что вот-вот могли у меня отнять.

Кэтлин, видимо, уже узнала о планах Лизы – у них состоялся разговор. Она справлялась с этим по-своему, как привыкла справляться со всеми трудностями, то есть упорно продолжала делать свое дело. Я не говорил с ней об этом, посчитал, что не имею права, но я видел, что она уделяет повышенное внимание Ханне, планирует поездки и специальные покупки. Я понимал, что она тоже готовится к грядущим переменам. Мистер Гейнс теперь приезжал почти каждый день, пока Ханна была в школе, я часто заставал их вдвоем на кухне: они тихо беседовали, или читали газеты, или слушали, как они выражались, беспроводное радио. Я был рад за них, рад, что у Кэтлин есть человек, который поддержит ее в трудную минуту, и даже немного завидовал их счастью. И Лиза, после всего, через что ей пришлось пройти, тоже заслуживала спокойной и счастливой жизни, но вместо этого ее снова ждали страдания.

Лиза простила меня за то, что я тогда ей наговорил. Она была со мной ласкова, иногда проводила пальцем по моей щеке и с искренним сочувствием смотрела в глаза. Ночью ее страсть становилась все интенсивнее, она словно жаждала до конца использовать каждую минуту, которую мы еще могли провести вместе. Иногда я говорил ей, что не могу. Меня так угнетало ожидание того, что должно было с нами случиться, что я просто не мог быть с ней.

Лиза никогда ничего не говорила по этому поводу, она просто обнимала меня тонкими руками и утыкалась носом в затылок. Так мы подолгу лежали в темноте, она знала, что я не сплю, я знал, что не спит она, но мы не знали, что сказать друг другу.

Несколько раз Лиза интересовалась, когда позвонит Моника, чтобы взять у нее интервью. Она старалась спрашивать об этом непринужденно, но я понимал, что ей хочется действия, чтобы уже знать, сколько времени ей осталось. Сначала я уклонялся от ответа, потом попробовал несколько раз связаться с Моникой, но все время попадал на голосовую почту. И каждый раз, когда нам с сестрой не удавалось поговорить, я испытывал облегчение.

Проект по застройке набирал обороты, но и это не могло вывести меня из ступора. У меня кончились идеи, иссякла энергия, и, несмотря на все мои старания, мне не удалось организовать демонстрацию в день, когда выставили архитектурный макет на всеобщее обозрение. Владелец «Блу Шоалс» позвонил мне и сказал, что, как бы он ни относился к тому, что я делаю, «уличные драки ему ни к чему», а в обед в служебном помещении отеля они будут отмечать Крещение и я сам все должен понимать. По голосу он показался мне симпатичным человеком, мне совсем не хотелось портить чей-то семейный праздник, поэтому я все отменил. Кэтлин только рассмеялась, когда я ей об этом рассказал, и пошутила, что у меня был шанс устроить настоящую революцию.