Серебристая бухта - читать онлайн книгу. Автор: Джоджо Мойес cтр.№ 34

– Его следует умертвить, – сказал этот парень из Национальных парков. – Если будем продолжать удерживать его на плаву, его мать тоже может выброситься на берег.

– Но он ведь еще жив, – сказала Лиза.

Ее лицо было серым и изможденным. Она дрожала в мокрой одежде. Йоши предлагала ей переодеться, но Лиза отказывалась, потому что все равно снова бы вошла в воду.

– Он еще жив…

Грэг обнял ее за плечи. Глаза у него покраснели, подбородок стал темным от щетины.

– Лиза, мы сделали все, что могли. Мы не можем подвергать риску его мать.

– Но он же не болен! – закричала Лиза. – Это все проклятые лодки. Если у нас получится отправить его к маме, с ним все будет хорошо.

– Нет, – сказал парень из Национальных парков и положил руку на спину малышу. – Мы с ним уже восемь часов. Мы относили его на глубину и возвращали обратно, а он так и не двигается. Он слишком маленький и слишком слабый, чтобы вернуться в море. Если мы занесем его глубже, он утонет, и я не хочу в этом участвовать. Извините, ребята, но он никуда не поплывет.

– Плохо дело, – сказал Ланс.

Йоши, которая стояла рядом с ним, заплакала. Я сама с трудом сдерживала слезы.

Лиза гладила малыша и умоляла:

– Еще полчаса, только полчаса. Если бы мы могли переправить его к маме… Послушайте, она бы знала, если бы он не мог этого сделать. Правильно? Она бы оставила его, если бы знала.

Мне пришлось отвернуться, так тяжело было слышать это из ее уст.

– Его мать сейчас ему не поможет, – сказал парень и пошел к своему грузовику.

– Тогда надо позволить ему умереть рядом с матерью, – все умоляла Лиза. – Нельзя, чтобы он умер один. Мы можем отвезти его ближе к матери.

– Я не могу этого сделать. Даже если при перевозке мы не нанесем ему вреда, нет никакой гарантии, что она подпустит нас к себе. Мы можем вызвать у нее агрессию.

Надо было разбудить Ханну и отвезти ее в школу, и я ушла, но можно сказать, что сбежала, настолько тяжело было смотреть на все это. Я рада, что не видела, как малышу сделали два укола, а ребята из парков чертыхались, потому что они не подействовали на малыша. Им потребовалось еще двадцать минут, чтобы найти винтовку. Потом Йоши мне рассказала, что, когда винтовку приставили к голове малыша, бедняжка сделал последний булькающий выдох и умер. И тогда они все, промокшие и продрогшие, расплакались. Даже здоровый парень из Национальных парков, который говорил, что это у него второй такой случай за последние две недели.

Но, по словам Йоши, Лиза сорвалась. Она так рыдала, просто заходилась. Грэг держал ее, боялся, что с ней случится истерика. Она зашла в воду, вытянула перед собой руки и просила прощения у матери малыша, как будто это она лично была виновата в его смерти. Когда ребята накрыли его брезентом, чтобы не привлекать внимания любопытных туристов, Лиза так сильно плакала, что парень из Национальных парков даже незаметно спросил у Ланса, все ли у нее в порядке… в смысле, с головой.

Йоши сказала, что после этого Лиза немного успокоилась. У Грэга в бардачке была бутылка, и он дал ей сделать большой глоток коньяка. Ланс и Йоши сделали по глотку, чтобы взбодриться, а Лиза выпила еще. А потом добавила. И когда солнце поднялось над заливом и осветило прикрытое тело на берегу и невыразимую красоту вокруг, когда стихли крики (мы все надеялись, что это все же не была его мать), Лиза, пошатываясь, забралась в грузовик и поехала к Грэгу.

Будь проклят этот синдром смены часового пояса. Начало седьмого утра, а я был уже неестественно бодр и обдумывал только что состоявшийся разговор с Деннисом. Я старался убедить себя в том, что мне все показалось и разговор прошел гладко, потому что иначе и быть не могло.

Нетрудно было догадаться, в чем дело. Я проснулся в начале пятого и какое-то время лежал в темноте, а в голове у меня крутились дурные мысли. В конце концов я встал. В отеле, кроме меня и Ханны, не было ни души. Я побродил по пустым комнатам, по пути прихватил бинокль Кэтлин и вернулся к себе. Встав у окна, я настроил бинокль. Сцену на берегу освещали только лучи фонарей и вспышки фар проезжающих мимо машин. Я видел, как Грэг и другие ребята из команд преследователей по очереди заходят в воду. Спустя какое-то время я узнал Лизу (по цвету штормовки), она сидела на берегу, а два парня разговаривали рядом с чем-то похожим на брезент.

Я в очередной раз проклял часовые пояса и сказал себе, что через неделю сон должен восстановиться. Потом я задернул шторы и сварил кофе. Трудно было удержаться от того, чтобы снова не подойти к окну. Когда решается вопрос жизни или смерти, это всегда притягивает, даже если речь идет о животном. Но у меня лично желание посмотреть на такое всегда вызывает неприятные ощущения, как будто это вскрывает в моем характере какие-то дефектные черты: эгоизм и равнодушие.

Кроме того, возможность, оставаясь незамеченным, наблюдать за другими людьми заставила меня подумать о том, что я держал в тайне от Ванессы… Это грозило поглотить меня и могло послужить доказательством моей двуличности. В Сильвер-Бей у меня получалось бо́льшую часть времени забывать о своей работе, я отгонял мысли о ней подальше, в другой часовой пояс. Поэтому порой мне казалось, что я проживаю жизнь другого человека. В тишине перед рассветом ничто не отвлекало, и трудно было закрыться от правды о самом себе.

Звонок Денниса не позволил мне поразмышлять на эти темы. Ему было плевать на разницу во времени, он был зол как черт из-за сломанной ноги и настоял на том, чтобы я детально описал ему все разговоры, все шаги, которые предпринял для осуществления наших планов. Денниса и в лучшие времена трудно было переубедить, но в таком состоянии почти невозможно. В офисе, когда он был в дурном расположении духа, мы могли исчезнуть, уехать на воображаемые встречи, залечь на дно, пока ураган не стихнет. Он был человеком крайностей и девяносто процентов времени мог быть самым щедрым и неисправимым оптимистом. Такие люди заставляют подражать им, рядом с ними вы начинаете верить, что способны на большее. Но в остальные десять процентов он был просто кровожаден.

– Ты получил разрешение на планировочные работы? – спросил он.

– Здесь так быстро это не делается.

Я вертел ручку между пальцами и удивлялся тому, как этот человек, который по факту вроде бы является моим партнером, то есть равным, умудряется на расстоянии в двенадцать тысяч миль заставлять меня потеть, как юношу.

– Я тебе уже об этом говорил.

– Ты знаешь, это не то, что я хочу услышать. Я хочу услышать, что дело сделано, Майк.

– Могут возникнуть проблемы… с экологической стороны.

– Что, черт возьми, это значит?

– Водный спорт… здесь это может рассматриваться как угроза жизни морских обитателей залива.

– Это же залив! – заорал Деннис. – Это залив, там есть все, что пожелаешь: корабли, устричные банки, быстроходные катера. Так было сто лет. Как наши скромные развлечения на крохотном кусочке берега могут чему-то там угрожать?