Сьюки от испуга чуть не вылетела в кювет.
— Психотерапевт? Только не говори, что ты ходишь… Боже мой, видишь, я так и знала: что-то не так.
— Да все так, ты что. Многие ходят к психотерапевту. И это не совсем психиатрия, это гипнотерапия. Меня гипнотизируют.
— Господи, Дена! Надеюсь, ты знаешь, что делаешь. Эрл говорит, большинство нью-йоркских психотерапевтов — коммунисты, не скрывающие своих убеждений. Мало ли что он там тебе наговорит, пока ты под гипнозом.
— Она.
— Ну, она. Может, она тебя в шпионку закодирует. Ты уж поаккуратней, сейчас повсюду полно шпионов и подрывных элементов.
— Сьюки, откуда ты набралась этой чуши?
— Газеты читаю.
— Ох, Сьюки.
— Они пытаются уничтожить христианство, и однажды им это удастся, тогда посмотришь. Мы влезем в долги, у нас заберут оружие, а потом, не успеешь глазом моргнуть, коммунист или социалист проберется в Белый дом, и все, нам крышка.
— Сьюки, надеюсь, ты в это не веришь.
— Дорогуша, они пытаются отменить молитвы в школе — прямо сейчас, пока мы с тобой говорим.
— По-моему, там у них какое-то отделение церкви от государства.
Сьюки повернула за угол.
— Брось, это все для отвода глаз, а на самом деле они хотят превратить нас в нацию безбожников и растлить наших детей.
У Дены начала болеть голова.
— Ну и ладно, мне плевать.
— Доплюешься. Это наша страна, наши дети, это о моих детях идет речь. Хочешь, чтобы в один прекрасный день они пришли из школы и зарезали тебя в постели?
— У меня нет детей.
— Сейчас нет. Но когда-нибудь же ты выйдешь замуж и заведешь. Тогда-то и задумаешься об этом.
— Я не выйду замуж.
— Ага, конечно. Поверь, когда-нибудь ты встретишь человека, в которого влюбишься по уши. И учти, если ты меня не возьмешь в свидетельницы, я с тобой больше не разговариваю. Ты моя законная добыча, ты мне приносишь славу, так что не вздумай просить какую-нибудь кинозвезду занять мое место.
— Можешь не волноваться, потому что никакой свадьбы не будет.
— Ты не хочешь детей?
— Вообще-то нет, не хочу.
— Не верю. Каждая женщина хочет мужа и детей.
— Ты их рожай, а я буду им радоваться, ладно? Я не чувствую необходимости производить потомство.
— Да почему же, ради всего святого?
— Да потому что любая идиотка может выскочить замуж и родить детей, подумаешь, достижение какое.
— Ну спасибо тебе.
— Ой, я не имела в виду тебя. Ты же поняла, что я хотела сказать.
На лице Сьюки было написано крайнее удивление.
— Просто поверить не могу, что ты вообще не хочешь выходить замуж. Я думала, что знаю тебя.
— Ну так поверь. Мы просто разные люди. Я тебе постоянно об этом талдычу — мы всегда были разными.
— Нет, не были.
— Нет, были. Только в одном были похожи — сходили с ума по мальчишкам.
— Неправда, я не сходила!
— Сьюки, не рассказывай мне сказок. Ты ложилась спать с мокрым полотенцем на лбу, если какой-нибудь глупый мальчишка не позвонил.
— Неправда. Один раз, может, такое и было. Какое это имеет отношение к тому, что ты не хочешь замуж?
— Ты не слыхала о феминистском движение? Не всякая женщина хочет замуж.
— Я знаю, но не собираешься же ты до конца дней быть одна. И разводить уродливых собачонок где-нибудь на опушке леса. Не нужны тебе никакие психотерапевты, Дена Нордстром. Я совершенно бесплатно скажу, что с тобой не так. Ты считаешь, что не любишь людей, а на самом деле любишь. И ты их просто боишься, поэтому ты одна.
Дена вздохнула:
— Сьюки, вокруг меня целый день столько людей! Поверь мне, я не одна.
— Я имею в виду, дома, по ночам. И по выходным, например. С кем ты проводишь Рождество?
— Господи, только не начинай все сначала. Мне не нужны дети только для того, чтобы было с кем проводить Рождество. Я могу пойти куда угодно.
— Да, но не идешь, об этом-то и речь. В Сельму ты точно уж не поедешь, чтобы провести Рождество с нами. Знаешь, что я думаю? Я думаю, что ты будешь сидеть в этой своей квартире одна, вот что я думаю.
— Сьюки, я не такая, как ты. Мне нравится одиночество. Правда. В общем, хватит уже обо мне. У меня по горло напряга без твоих дурацких, достойных журнала «Хорошая хозяюшка» рассуждений о том, что я совсем одна в этом мире, бедняжка. Ну чего ты ко мне всегда пристаешь, неужели нельзя просто повидаться, без этого?
Сьюки долго не отвечала.
— Дена, я должна тебе кое-что сказать.
По ее тону Дена догадалась, что речь пойдет о чем-то, чего она не захочет слышать, и застонала.
— Господи, неужто очередной религиозный опыт?
— Нет. — Сьюки была явно взволнована, глянула в зеркало заднего вида, съехала на обочину и выключила двигатель. Глядя прямо перед собой, она сделала глубокий вдох. Потом закрыла глаза и выпалила: — Дена, я знаю про твою маму.
Дена испуганно переспросила:
— Что?
— Ну вот, сказала — и рада. Я знаю, что могу потерять тебя, но, прежде чем ты на меня спустишь собак, учти: я не специально вынюхивала. Это случайно вышло.
— Ты о чем?
— Глупо было, но… мы… В общем, все девчонки в общаге считали, что ты тайно встречаешься с парнем. И… послали меня разведать, не прячешь ли ты где-нибудь любовные письма. И я по ошибке случайно прочитала письмо от твоего дедушки.
Дена почувствовала, как кровь бросилась в лицо и сердце помчалось вскачь.
— Я знаю, что не должна была этого делать. И прошу прощения.
Дена молчала.
— Хочешь меня убить?
Дена не успела ответить: из соседнего дома вышла женщина в зеленом хлопчатобумажном домашнем платье и принялась разглядывать их с любопытством. Сьюки улыбнулась ей и помахала рукой. Женщина в ответ тоже улыбнулась и помахала и, спустившись с крыльца, направилась к ним.
— Гос-споди… — прошипела Сьюки и опустила окно.
Женщина подошла к машине и посмотрела на Сьюки:
— Вы привезли мне смету?
— Нет, мэм, мы просто заблудились.
— А-а, а я-то решила, что вы ищете мой дом. Я жду людей из компании «Сиарс», они должны приехать и привезти мне расценки на ковровые покрытия. Но вы, видать, не они, да?
Сьюки сказала:
— Нет, мэм, мы не они. Мы просто… остановились на минутку. Мы уже уезжаем. Удачи вам с коврами.