Чертово колесо - читать онлайн книгу. Автор: Михаил Гиголашвили cтр.№ 184

— Нана, я его убил… Случайно… Ты не должна больше бояться… Да, так получилось… Я в милиции… Я люблю тебя, всегда буду любить…

Майор и Пилия строго и серьезно, даже угрюмо слушали его. Они понимали его, и сами сделали бы то же самое, но по-другому, конечно… Ну, а он, желторотый, попался…

«Пришел бы ко мне — я бы этого Бати отделал за милую душу…» — хотел подумать Пилия, но вовремя остановился: он никого больше не будет отделывать, хватит! Нельзя так думать о покойнике!

А майор снова вспоминал элегантную женщину в черном, тетку Бати, что принесла пятьдесят тысяч долларов, завернутых в бумагу для новогодних подарков, с зайчиками и снежинками. «Благодарствуйте!» — сказала и ушла, хотя он хотел пригласить ее в ресторан, потому что любил разных женщин, ибо у женщин возраста нет, а есть дряблая кожа, вислые ляжки, складчатый живот и кривые от времени пальцы, но если на это суметь не обращать внимания — все будет в порядке.

Ладо положил трубку. После слов майора черная пелена чуть сдвинулась, что-то живое зашевелилось в проеме. Он был почти спокоен, когда тапирообразный лейтенант, бухая сапогами в гулком коридоре, увел его в подвал.

— И нам пора. Пошли, — сказал майор, пряча мешок с револьвером в сейф.

— Куда? Я на службе, забыл? Последнее дежурство.

— Пошли, пошли. Хотя нет, подожди. Этот Ладо — последний из того списка?

— Какого?

— Ну, что Кукусик дал?

— Не знаю. — (Пилия и думать забыл об этом ничтожном списке).

Майор вытащил из сейфа заляпанную бумажку.

— Что это? — с некоторым волнением спросил Пилия (от майора можно было всего ожидать).

— Это тот список, что дал Кукусик. Надо дела доводить до конца, как бы мелки они не были, так говорил вождь. Посмотрим, что сделано. — И майор, нацепив очки, начал вслух читать: — «Шалико Сванидзе, студент ГПИ. Родители в деревне, где живет, не знаю. Два раза курил с ним анашу…». Мака его навещал — ничего интересного. Так… «Гуга Арвеладзе, доктор. Несколько раз брали вместе опиум. Где живет — не знаю, что делает — не знаю, телефон не знаю». Вот. С ним что?

— Не знаю.

Майор покачал головой:

— Плохо, надо знать. «Двали Серго, лысый, инструктор райкома или что-то такое…» А, лысач… Машина и деньги.

— И дядя Михо.

— Да. Дальше… «Тугуши Арчил. Познакомились в Бакуриани. Несколько раз курили анашу. Работает в комсомоле, который в Сололаки».

— Я его видел на похоронах. Он ранен — рука сломана, челюсть вывихнута. На пожаре пострадал.

— Ну, Бог наказал. Дальше кто у нас? «Нодар Баташвили, кличка «Бати», директор магазина на базаре, три раза кололись вместе». Тут промолчим. «Художник, у него на хате колются…» Умер от ожогов… «Ладо-морфинист»? Здесь, в камере… «Анка, бездомная блядь»… Хм, скончалась… Да, печальный вышел списочек, ничего не скажешь…

Самого Кукусика забыл, — кисло напомнил Пилия, вспоминая залитого кровью стукача на скамейке. — Хорошо, жив остался, я узнавал — в Арамянца [145] положили, все лицо располосовано, печень задета.

— Да, и Кукусик того… куку… Ну, сами виноваты… Мы их не заставляли ширяться… Давай поехали, поехали, время не ждет! Время, вперед!

Они сбежали по лестницам, сели в майоровскую «Волгу» и направились на склад, где хранился инвентарь для стрельбищ. По дороге майор на вопросы не отвечал, только небрежно напевал «Сулико» и поминал Сталина, Иосэба Бессарионовича, учившего побеждать и не сдаваться:

— Правильно говорил вождь: «Я не уважаю тех, кто меня боится, и не боюсь тех, кто меня уважает!»

— Его все боялись.

— Ошибаешься, парнишка. Его обожали.

В пустом пыльном складе майор зажег лампу на столе. Откинул рогожку. И Пилия увидел свой чемодан! Веревок нет, замки сорваны, чемодан перевязан брезентовой лентой. Он с искренним уважением посмотрел на ликующего майора:

— Откуда? Так скоро? Ничего себе!

— Открывай! Режь! — протянул тот нож, отобранный у Ладо.

Пилия перерезал брезентовую ленту. Бруски опиума сбиты в беспорядке (раньше были плотно пригнаны), чернослива и урюка нет. Не трогая их, Пилия спросил:

— Тут меньше?

Майор вздохнул, принимая и пряча нож:

— Половину пришлось подарить. Не выходило по-другому. И так слава аллаху, что это сумел забрать. С самим Ражденом пришлось встретиться. Его охраняют, как Гитлера. Пароли, сигналы, всюду машину дежурят, как в кино.

Я удивился — где я, в Зугдиди или в Колумбии? Карло-буфетчик не знал, кто именно украл чемодан, но сказал, что все ворованное сходится к Раждену. Так и оказалось. Привезли меня в деревню, в дом к дедушке Раждена. Там были он, два его брата и шарага каких-то подворовков. Шашлыки, вино, тосты. Потом с Ражденом ушли в дом. Я предложил за чемодан устроить побег его старшего брата, который ждет вышку за убийство. Ну, и дружбу на будущее. Он уходил, шушукался с братьями, мы с дедушкой вспоминали старые времена. Этот дедушка — старый абрек, против Советов еще в двадцатых воевал…. Наконец, согласились. Ражден отдал мне опиум, но половину оставил, чтобы подогреть зоны. Что я мог сказать? Дело святое. Но пятнадцать кило лучше, чем ничего, а?! — И майор, взяв из чемодана брусок, бросил его Пилии: — Держи!

Пилия отпрянул, и опиум шлепнулся на пыльный земляной пол.

— Что такое? — крикнул майор от неожиданности.

— Не хочу руки пачкать. Завязал.

— А… Ну-ну, чистюля, — пыхтя, нагнулся майор и забросил брусок в чемодан. — Как знаешь. Сейчас и место начальника Глданскои кутузки купить можно. Миллионы на дороге не валяются.

«Бывает!» — подумал о банках Пилия, а майору сказал:

— У меня для тебя тоже сюрприз есть.

— Какой?

— Увидишь!

Он помог борову запрятать чемодан в углу, под сваленные в кучу мишени, причем майор недовольно ворчал:

— Что теперь с этой массой делать?.. И почему нельзя опиум в аптеках продавать? Наркоголики — больные люди.

Продают же в магазинах водку, табак! Пусть все продается открыто. Вот, Сико по телевизору видел, как в Индии раджа, перед заседанием парламента, всем дает выпить с руки воду с опиумом — такая традиция, ничего не поделать! И хорошая, между прочим, традиция — парламентарии тихо, как мыши, сидят, кемарят в своих капустных чалмах! Дядю Михо, что ли, на это дело употребить? Я обещал его выпустить, если он все дело на Гризли свалит…

— Какого еще Гризли?

— Ну, на своего старшего сына. Такая кликуха у него. Кто-то должен отсидеть. Вот и решили — пусть старший сидит. Гризли, хе-хе… Как в том анекдоте, где два кахетинца несут на палках убитого медведя. Иностранец видит, спрашивает: «О, гризли?» — «Нет, кусали…»