Андалузская шаль и другие рассказы - читать онлайн книгу. Автор: Эльза Моранте cтр.№ 49

Сильный взрыв сотряс наше убежище. И так же, как позвал ее по имени я, Элиза окликнула меня, но голосом, исполненным не любви, а сомнения и боязни.

— Адольфо! — воскликнула она. — Это ведь правда, что исправительная колония разрушена, а та девушка, Маргерита, погибла?

Я не смог солгать ей, но поспешил добавить, что мы в этом не виноваты, ведь нами двигали благие намерения и поступок наш был продиктован чувством долга. Не могли же мы, в конце концов, предвидеть того, что случится. Маргерита совершила кражу и понесла заслуженное наказание.

— Мою булавку никто не крал, — произнесла моя жена звонким детским голоском, в котором ощущалось какое-то детское самодовольство.

— То есть как — не крал? — поразился я. — Ты же сама нашла булавку в кармане ее фартука!..

— Ах нет, я боюсь, боюсь… — пролепетала Элиза. — Если я умру сегодня ночью, то буду обречена на адские муки…

Я засмеялся:

— Ты? На адские муки?

— Я не призналась в этом даже на исповеди. — Теперь жена говорила почти шепотом, словно опасалась разбудить своими словами призрак. — Я утаила свой поступок и этим совершила грех. На самом деле я тогда разыграла спектакль. Я нарочно припрятала там булавку.

— Где там? — переспросил я.

— Там, в кармане ее фартука, — объяснила Элиза. — Я увидела, как она повесила фартук в шкаф, уходя из дома, и положила булавку в карман.

— Ты уверена в том, что говоришь? — тихо спросил я. — Ты не разыгрываешь меня? Или ты перенервничала сегодня ночью и бредишь?

Элиза поклялась, что говорит правду. Уж не я ли причина случившегося, подумал я, и тут меня осенило:

— Ты сделала это из ревности? Ты посчитала, что девушка питает ко мне какие-то чувства, и стала опасаться за нашу с тобой любовь?

— Нет-нет, — возразила Элиза. — Я хорошо знала, что опасаться нечего, и не сомневалась в твоей любви… — Она замолкла, видимо почувствовав мое смятение, после чего продолжила голосом хотя и неуверенным, но упрямым, в котором я услышал безумное эхо все того же ребячьего хвастовства: — Я поступила так потому, что мне доставляло удовольствие нанести обиду этой девушке и стать владыкой ее судьбы. Она оправдывалась, она каялась, а я хотела, чтобы она провалилась в тартарары, и знала: ее судьба в моих руках. Ее жизнь могла пойти так, а могла — совсем иначе.

— Но почему ты так долго скрывала это? Почему не спасла Маргериту, пока у тебя еще было время? — спросил я с дрожью в голосе.

— У меня не хватило смелости, мне было стыдно, — прошептала Элиза, и привычные робость и бледность вернулись к ней. — Было слишком поздно. Я боялась, что… — Она отодвинулась от меня и прижалась к стене, словно моя близость стала ей неприятна, и повторила: — Я боюсь.

— Не бойся, не бойся, — сказал я, обнимая ее и ощущая, насколько фальшивы мои слова.

Я не мог утешить ее, поскольку сам находился во власти страха, вызванного вовсе не гибелью, что угрожала городу, и не из-за бомбардировок, вынуждавших меня прятаться. Я благодарил судьбу за то, что попал в это убежище: все, что часом раньше внушало мне отвращение, теперь обратилось во благо. Прежде я считал войну несправедливой, бесчеловечной, но вот она стала единственным, что могло заставить меня не думать о собственной участи и не путаться в мрачных мыслях. Я молил о милости: по выходе из грота найти мой дом в развалинах, а весь привычный порядок вещей — разрушенным. Это спасло бы меня от безумия.