Мокко. Сердечная подруга - читать онлайн книгу. Автор: Татьяна де Ронэ cтр.№ 11

Мне вдруг безумно захотелось обновить квартиру, перекрасить стены, сменить занавеси, обивку, расположение мебели. Целая стена в ванной теперь была покрыта «волдырями» вздувшейся краски и от нее несло гнилью. Не откладывая, я позвонил домовладельцу и сообщил ему это неприятное известие. Он прислал слесаря, который оценил состояние труб. Жильца из квартиры сверху обязали устранить течь, а я получил страховку и на эти деньги перекрасил ванную в ярко-желтый цвет. Ограниченный бюджет не позволял мне отремонтировать заново остальные комнаты.

Теперь мне нравилось, чтобы ванна сверкала, унитаз благоухал соснами, стекла блестели чистотой, а ворс ковра был пропылесосен в направлении ворса. Жалкие усилия мадам Робер отныне не производили на меня должного впечатления. Зато сам я стал прекрасно управляться с уборкой. Поэтому я решил отказаться от ее услуг. Однажды, когда она кряхтела над половой тряпкой, я предложил ей новые условия нашего сотрудничества: пока я в отпуске по болезни, я буду дважды в неделю приносить ей свое постельное белье, а она, выстирав его и отгладив, станет заносить его мне по вторникам и четвергам.

Мадам Робер обиделась. Значит, я решил найти себе другую уборщицу? Ее работа меня больше не устраивает? «Я никого не пущу в свою квартиру, – заверил я ее. – Я все буду делать сам». Мадам Робер с нескрываемым удивлением покачала головой. «Что ж, мсье, это вам решать», – сказала она и поджала губы. Когда она ушла, я вздохнул с облегчением. Ноги ее больше не будет у меня в квартире! Однако, уходя, она посмотрела на меня с таким любопытством, что я почувствовал себя не в своей тарелке.

Разве это стыдно – любить убирать или готовить? Конечно, для мужчины трудно признаться, что ему в удовольствие заниматься домашними делами. Только Матье заметил эту перемену во мне. Однажды он застал меня за уборкой ванной. Я не успел спрятать от него губки и средства для гигиенической чистки. Покраснев– как роза, я объяснил, что мадам Робер больше ко мне не приходит. Сын тотчас же схватил губку и спросил, не нужно ли мне помочь.

– Ты правильно сделал, что прогнал ее, – сказал Матье, энергично отдраивая ванну. – Мадам Робер – настоящая лентяйка! Ты сможешь немного сэкономить, обходясь без нее!

Я снова стал абсолютным хозяином своей территории. Раньше я днями лежал перед телевизором и накачивался пивом, в то время как всюду накапливалась грязь и жир; теперь вместо этого я пылесосил, поглядывая на телевизор, по которому шла научно-популярная передача. Особенно я любил смотреть рекламу и передачи, посвященные телепокупкам. Меня совершенно не утомляли яркие картинки, расхваливающие чудодейственную продукцию – машины мечты, изысканные блюда, волшебные пылесосы. Картинки эти, как оказалось, влияли на мой выбор, хоть я этого сначала и не замечал. Но однажды я вдруг понял, что вместо одной коробки по субботам курьер приносит мне две, а порой даже три.

Сотрудника службы доставки звали Хасан. На вид ему было лет двадцать, и он никогда не улыбался. До сих пор меня это не смущало. Однако пришел день, когда при виде этого вечно мрачного лица я решил во что бы то ни стало заставить его улыбнуться. Обычно я, буркнув что-то нечленораздельное, совал ему в руку чаевые – парню приходилось подниматься на пятый этаж без лифта с коробками в руках. Он прятал деньги в карман и благодарил меня таким же неразборчивым бормотанием. Я никогда не слышал его голоса, не видел его зубов – может, он немой, да еще и беззубый?

Я знал, как его зовут, потому что его имя было указано в накладной, которую я подписывал каждую субботу. Однажды жарким утром, заметив, что Хасан вспотел, пока тащил наверх мои коробки, я предложил ему стакан прохладной воды. Он посмотрел на меня с удивлением. Потом кивнул. На смуглом лице блеснула белоснежная полоска зубов. Победа! У меня получилось! Я протянул ему чаевые.

– Спасибо, мсье Бутар! – сказал он и отвесил мне легкий поклон.

– В будущую субботу я угощу вас кофе, – пообещал я.

– Договорились, шеф!

И он убежал с улыбкой на губах. И в следующую субботу улыбался тоже.

* * *

Разбирая чемодан по возвращении из Италии, я вдруг отметил про себя, что все мои вещи – серо-бежево-коричневые, как какая-то униформа, и сшиты из одной и той же синтетической ткани с легким блеском. Теперь мне хотелось больше цвета, я испытывал потребность носить качественные материалы – шелковистый хлопок, легкую шерсть, приятное телу тонкое белье.

Единственным решением мне представлялась полная смена гардероба. Бежевый, серый и коричневый отныне были под запретом. Старая одежда ушла на благотворительные цели, и мне оставалось только купить себе все новое. С заказами по каталогам было покончено. Я открыл для себя новое удовольствие, за которое часто критиковал Элизабет, – удовольствие совершать покупки. Иногда у меня целое утро уходило на дискуссии с продавцом, выбор ткани или одной из двух моделей, двух расцветок.

Оказалось, в Париже столько бутиков, что я не знал, куда отправиться, опьяненный радостным мельканием брюк, пиджаков, рубашек поло, маек, галстуков-бабочек, шляп, перчаток… Блуждая в суматохе больших бульваров, я предавался новой порочной страсти – глазел на витрины.

Когда с покупками было покончено, пришло время продемонстрировать кому-нибудь мой новый гардероб. Я устроил для Матье в своей гостиной настоящий показ мод. Я принимал непринужденные позы – опора на согнутую ногу, руки безвольно опущены вдоль тела, губы надуты, как у капризного ребенка, – подражая манекенщикам на подиуме. После секундного замешательства Матье расхохотался от души. От этого смеха у меня просветлело на душе. Я привык видеть его таким серьезным! Когда он чуть успокоился, я спросил, что он думает о моих покупках.

– Ты заметил, что большая часть твоих новых вещей – одного и того же оттенка?

И это была правда. Почти все мои приобретения были довольно темного красного цвета, с пурпурными нюансами. Забавно то, что, совершая покупки, я этого не замечал.

Стремление к элегантности привело меня в парикмахерскую. Я выбрал ту, где никогда не бывал. Красивый юноша занялся моей поредевшей шевелюрой, а его молодая сотрудница предложила мне маникюр. Из любопытства я согласился. Когда она склонилась над моими руками, халатик чуть распахнулся, приоткрыв пышную грудь в черном лифчике.

Декольте молодой маникюрши сделало свое дело: в тот же вечер я взял напрокат эротический фильм. Но когда я устроился перед телевизором, случилось нечто странное. Как обычно, актрисы показывали соблазнительные изгибы своего тела, их партнеры были преисполнены инициативы, но эта демонстрация отверстий вдруг показалась мне бурлескной. Я не испытывал ни стыда, ни вожделения. Мне хотелось только смеяться.

Я лег спать. Пустая постель показалась мне холодной. Пальцы сами собой сомкнулись на пенисе – успокоительный и такой обычный жест, сотни раз практикуемый с детства…

Мои кулинарные предпочтения тоже изменились. Со времени пребывания в Италии при мысли о бифштексе с кровью меня начинало тошнить. Те же ощущения я испытывал, когда видел ломтик белого хлеба под толстым слоем сливочного масла и паштета, тяжелый и жирный десерт, черный и сладкий кофе. Хозяйка «Бистро де Жинетт» была безутешна: она потеряла своего лучшего клиента. Как я мог проводить столько одиноких вечеров в этом мрачном прокуренном зале, за вечно грязным столиком в темном углу, да еще под песни наподобие «Gigi I'Amoroso» и «Il venait d'avoirrr dix-hiut ans…»?