Тяжелый понедельник - читать онлайн книгу. Автор: Санджай Гупта cтр.№ 27

Операция прошла без сучка и задоринки. Опухоль удалили из обеих лобных долей, которые отвечают за способность к суждению. После этого по больнице тотчас разнесся слух об удивительном происшествии. Уже в послеоперационной палате Купер начал спрашивать, где его жена. Сестры, решив, что он галлюцинирует, просто отмахивались от его вопросов. Наконец больной не выдержал, схватил одну из них за руку и потребовал ответа. Он сказал ей, что у него такое чувство, будто он только что «проснулся», и спросил, который теперь год. Когда ему сказали об этом, Купер расплакался, как ребенок. Он попросил лист бумаги и начал писать. Он отдал сестрам листок с номером телефона и адресом, написанными тем же красивым каллиграфическим почерком. Социальный работник больницы была настолько заинтригована, что поехала по указанному адресу, так как телефон оказался отключенным. Мало-помалу история Купера прояснилась: этот человек был менеджером проектов компании «Пфайзер», когда опухоль начала постепенно подтачивать его способность к суждению. Сначала он делал простые ошибки. Например, забывал выйти на работу в понедельник, но зато мог рано встать и побриться в воскресенье. В то время он сам посмеивался над такими оплошностями. Однажды он целый час искал ключи от машины, выйдя из кабинета на несколько минут. Потом ему позвонили охранники и сказали, что он оставил ключ в замке зажигания и двигатель целый день вхолостую проработал на стоянке. Состояние Купера стало ухудшаться очень быстро. Опухоль буквально пожирала лобные доли. Он начал пить, потерял работу, жену, а потом и дом. Когда лобные доли перестали выполнять свои «исполнительные функции», Купер стал бездомным бродягой, страдающим манией преследования. Он стал похож на тысячи других умалишенных, жаждущих выпивки.

Бывшая жена, узнав эту историю, разрыдалась. Она за это время повторно вышла замуж, но согласилась отвезти Купера в родительский дом в Далонеге, в Джорджию, где он после одиннадцатилетнего перерыва начал жизнь заново. Этот сюжет вполне годился для Голливуда, и история этого медицинского пробуждения облетела всю больницу с быстротой пожара в сосновых лесах на родине Купера. Врачи, резиденты, медсестры, которых Тай даже не знал по имени, наперебой поздравляли его с этим невероятным успехом. Так родилась легенда Тайлера Вильсона, а его потрясающая хирургическая техника и буддистская невозмутимость только укрепили ее. Коллеги восхищались его спокойному, почти духовному подходу к операциям и пытались ему подражать, но мало кому это удавалось. В то время как Тай никогда не колебался, браться ли за новые операции, другие хирурги твердо придерживались мнения, что даже такая разработанная и накатанная операция, как тотальное протезирование коленного сустава, чревата серьезными осложнениями. Коленный сустав надо удалять очень точно. Бедренную кость и кости голени надо отпиливать под точно отмеренными углами. Искусственный сустав должен быть поставлен точно на нужное место. К тому же операция угрожает инфекциями, которые могут убить больного. Протез может быть неправильно ориентирован, и тогда движения в нем окажутся ограниченными. Неправильное установление сустава может привести к нарушению походки из-за повреждения связок. Были и другие непредвиденные риски, связанные, например, с анестезией.

Медицина создана для того, чтобы приносить наибольшую пользу максимально возможному числу людей. Есть очень звонкая, но, по сути, пустая фраза: «доказательная медицина». Врачи и хирурги основываются чаще на вероятностях, ведь в любой статистике всегда бывают выпадающие точки: например, больной может плохо перенести анестезию или даже умереть от нее. У пациента может быть нарушена свертываемость крови, или он может отреагировать на лекарство так, как не описано ни в одном медицинском журнале. Бывает, например, что орган находится не там, где он обычно находится. Тай помнил одну пациентку, у которой была от рождения единственная почка, о чем больная не имела ни малейшего понятия. Был один больной с дополнительным отростком плечевой кости в нижней трети. Эта аномалия встречается так часто, что даже заслужила особое наименование: надмыщелковый отросток. Был, помнится, еще больной с патологически удлиненными четвертыми пястными костями. А легочные вены вообще славятся своей топографической изменчивостью.

От одного этого у любого резидента могут начаться ночные кошмары. Тай вспомнил одного своего коллегу-резидента, вечно волновавшегося и грызущего ногти парня по фамилии Ковальский. Среди резидентов ходила шутка, что «очко» у Ковальского играет так жестко, что если ему в зад засунуть уголек, то можно получить алмаз. Чтобы его «успокоить», они однажды подмешали Ковальскому слабительное в кофе. Он полдня провел в туалете, но после этого стал нервничать еще больше. Для Ковальского приобретать знания означало готовиться к чему-то невиданному и непредсказуемому. Что, если во время операции вдруг обнаружится, что у больного цирроз печени? Что, если во время операции на сердце обнаружится какое-то его невыявленное поражение? Если в медицинской литературе встречалось упоминание о том, как перепутали кишечную непроходимость с аппендицитом, Ковальский непременно находил именно эту статью. Заучивая материал, он клал рядом с собой апельсиновые дольки, так как где-то прочитал, что обонятельная стимуляция улучшает память. Не удовлетворившись восемнадцатичасовым рабочим днем, бедняга начал принимать модафинил, чтобы не уставать от длительного чтения. Если этот препарат помогает пилотам стратегических бомбардировщиков облетать без сна половину земного шара, а потом возвращаться обратно, то неужели он не поможет в такой безделице? Ковальский сильно похудел, побледнел, в глазах появилось затравленное выражение. Он стал раздражительным, страдал от частых перепадов настроения. Однажды, выполняя холецистэктомию, Ковальский обнаружил, что у больного желчный пузырь находится слева. Очевидно, в журналах он не наталкивался на упоминание о такой анатомической аномалии. Он попросил санитарку вызвать дежурного хирурга, вышел из операционной, а на следующий день отказался от прохождения резидентуры по хирургии. Впоследствии Ковальский стал успешным дерматологом.

Тай был совершенно другим. Даже приступая к абсолютно новой для себя операции или оперируя очень тяжелого больного, он всегда сохранял хладнокровие. Даже если больной умирал — после операции, а то и на столе, — Тай знал, что сделал все как положено и даже больше и ему не в чем себя упрекнуть. Неужели он все это время себя обманывал? Не раздулось ли его «я» сверх меры, не закружилась ли голова от успехов, не утратил ли он способность к здравому суждению? Не эта ли самоуверенность позволила ему убить Квинна Макдэниела?

Тай посмотрел на больную, на трубки, торчавшие из ее носа — единственной видимой части лица. Все остальное было прикрыто синеватым операционным бельем. Он не чувствовал даже следа былой уверенности, мозг был отуманен страхом, руки оцепенели и не слушались — руки, служившие предметом зависти всех хирургов больницы. Такой же страх он испытал две недели назад, когда засомневался, какой клипсой воспользоваться, когда оперировал аневризму. Но теперь было еще хуже. Теперь он был просто парализован. В душе медленно вскипал гнев.

Он повернулся к старшему резиденту Макрайану:

— Мак, вы готовы выполнить эндоскопическую операцию?

Глаза резидента над маской округлились от удивления.