Клим Первый, Драконоборец - читать онлайн книгу. Автор: Михаил Ахманов cтр.№ 70

Комбинезон тлел в десятке мест, разлетавшиеся искры жалили руки и плечи, но боли он не ощущал – должно быть, Сулейманово зелье сделало нервы крепче железа. Джинн, оседлав его шею, прятался от огня за каской и поносил дракона на всех известных ему языках. Похоже, Бахлула не пугали бушующее пламя и брызги металла; жизнь его была долгой, бурной, и, вероятно, случалось ему встревать в разборки между джиннами, ифритами и прочей нечистью.

Дракон все-таки выполз из озера. Лапы чудовища были обожжены, когти скрючились, на длинной шее, там, где осыпалась чешуя, багровели проплешины, из перепонки на левом крыле торчала перебитая кость. Но подыхать он явно не собирался. Его глаза уже не казались зелеными, а горели багровым огнем, с лап и туловища осыпался дождь золотых капель.

– Низзяк! – прошипел он, поводя головой из стороны в сторону. – Увертливый низзяк! Упрямый! Таких еще не попадалос-сь… нет, не попадалос-сь… Но с-скоро, с-скоро он умрет…

Сердце Клима на миг дрогнуло, холодный пот оросил виски. Тварь была на редкость живучей, а огненные шары, которые он бросал, становились все меньше и меньше. Знак, что действие зелья близится к концу! Битва тоже – сейчас или он дракона, или дракон его. Пятясь, отступая к спасительным трещинам в стене, он вдруг услышал голос Дезидерады – так отчетливо, будто эльфийка стояла у него за спиной: «Дракон – страшная тварь. Не хотелось бы мне, чтобы ты погиб, сражаясь с этим чудищем. Ни людям, ни эльфам с ним не совладать».

Не совладать?..

Клим поднял пистолет. Он сжимал оружие обеими руками, ощущая, как исходят от «гюрзы» токи уверенности и холодного спокойствия. Ствол и в Африке ствол, мелькнула мысль. Восемнадцать патронов в обойме, пули бронебойные, калибр девять миллиметров. Тварь гораздо ближе прицельной дальности. Промахнуться невозможно…

Клим всадил очередь в левый глаз, сменил обойму и выстрелил в правый. Его лицо и руки горели – даже с расстояния сорока шагов дыхание дракона обжигало. Чудовище замерло с раскрытой пастью, глаза, пылавшие огнем, погасли, по чешуе сочилась кровь. Расстреляв обе обоймы, Клим послал огненный шар ему в глотку. Медленная судорога сотрясла тело дракона; дернулся хвост, дрогнули крылья, встопорщился и опал гребень на спине, когти заскребли по камню. Потом лапы его подогнулись, и голова с оглушительным стуком рухнула наземь.

Мертв?.. Или еще жив?..

– Добей его, о шахиншах, – произнес над ухом джинн. – Добей! Вспомни, у тебя есть секира!

Клим обнаружил ее у стены. Огромный топор уже не казался легким как перышко, но не был и слишком тяжел – Сулейманово зелье еще действовало. Когда он обрушил лезвие на шею чудища, эльфийские письмена вспыхнули алым и по пещере раскатился долгий протяжный гул. Полетели чешуйки, хлынула кровь, секира заскребла по кости. Он ударил опять, стараясь рассечь позвоночник. Шея была толще столетнего дуба – с двух ударов не перерубишь и с пяти тоже.

Закончив с этим, он из последних сил навалился на драконью голову и откатил ее к стене, бормоча:

– Нелегкая баталия… прям-таки Лютый против Безбашенного… С чертом и то проще было… Ну, мужик сказал, мужик сделал!

Смертельная усталость навалилась на него. Лицо и обожженные ладони горели, боль от десятка ожогов, будто проснувшись, вспомнила о нем, и жаркий, полный смрадного дыма воздух царапал горло. Еле волоча ноги, Клим двинулся к выходу из пещеры. Башмаки загребали каменную крошку, звенела секира, которую он тащил за рукоять, с ее лезвия падали капли крови. Его комбинезон тоже был окровавлен, а на каске застыли потеки золота.

– Сын свиньи и собаки мертв, о победоносный, – прошелестел тонкий голосок джинна. – Что будешь делать теперь?

Клим оглянулся на озеро, покрытое коркой застывающего металла.

– Теперь вопрос перешел из военной в финансовую плоскость. Пошлю работников и воинов, чтобы вывезли эти богатства. Заодно пусть разыщут и перебьют мелкую драконью нечисть. Полная зачистка, друг мой! Санация всех подвластных мне земель!

– Я не о том, о шахиншах, – да будут сопутствовать тебе бахта и бишр! [11] Вернемся ли мы во дворец или желаешь направить стопы свои в деревню, дабы обрадовать ее жителей и принять их благодарность?

– Тут есть ручей, – молвил Клим. – К нему я и направлю свои стопы.

Он отбросил топор, снял каску и ремень с пистолетом и рухнул в ледяную воду. Лежал долго, пил мелкими глотками, слушал, как журчат струи на камнях, глядел в блеклое осеннее небо. До полудня было еще далеко, и он решил, что может не торопиться. Подобрал мешок и оружие, спустился к Гибельной тропе и влез в колдовские сапоги. Он был мокрым, оборванным, обожженным, с пузырями, вздувшимися на лице и ладонях, в одежде, перепачканной сажей и кровью дракона.

В таком виде он и постучался в дверь ведуньи Хоколь.

Всплеснув руками, она бросилась к шкафу, стала вытаскивать горшки с какими-то мазями и кувшинчики со снадобьями. Горенка сразу наполнилась лекарственными ароматами, и Клим, опустив тяжелые веки, представил, что он в военном госпитале, в ожоговом центре, и сейчас кольнут его в мягкое место и вкатят обезболивающее. Может, и спирта в мензурке поднесут.

– Что ж ты себя не врачуешь! – ворчала Хоколь, обмывая его лицо душистым эликсиром. – Ногу мне исправил, а сам как с пожара! Кожа сожжена… тут, тут и тут… Разве трудно новую вырастить? У тебя же дар!

– Дар для людей, не для личного потребления. Свои синяки исцелять не умею, – пробормотал Клим и добавил: – Мне бы поспать немного… с утра уже напрыгался…

– Одежку твою я срежу, а перетащить в постель не смогу, здоровый ты больно и весь в ожогах, – причитала ведунья, стаскивая с Клима башмаки. – За братом нужно сбегать, он углежог, мужик крепкий…

Шагнув к порогу, она обернулась и спросила, понизив голос:

– А дракон? С ним, проклятым, что?

– Полный порядок. Голова отдельно, тулово отдельно, – еле ворочая языком, сообщил Клим.

Джинн Бахлул ибн Хурдак, сидевший на столе, хлопнул ладонью о колено, грозно нахмурился и произнес:

– Не болтай зря, о женщина, поторопись! Зови братца своего и лечи победоносного! Живее, или в лягушку превращу!

Хоколь выскочила за порог и скоро вернулась с кряжистым мужчиной лет сорока. Отец Терине, догадался Клим, когда пришедший, преклонив колено, потянулся к его руке. Ведунья злобно зашипела на брата – мол, не трогай руки государевы, лечить их надо. Тот отпрянул, затем подхватил осторожно Клима и понес в другую комнату, на кровать, накрытую шкурами кубелов. Хоколь шла следом с горшками и кувшинами. Сняв изорванный комбинезон, ведунья стала обмывать ожоги и прикладывать мазь; трудилась она быстро и ловко, шепча невнятные заклятия. Потом сказала виновато:

– Руки вылечу, государь, и раны, что на груди и коленях, пройдут без следа. Но бок сильно обожжен, тут отметина останется, на боку и еще на лице под ухом.