Джига со смертью - читать онлайн книгу. Автор: Дмитрий Дашко cтр.№ 47

Кормили в ресторане вполне прилично. Одно блюдо даже вызвало желание поаплодировать повару — карась в сметане оказался таким нежным, что на миг показалось, будто я ем не рыбу, а суфле. К алкогольным напиткам притрагивался только мэр. Диксон за время ужина ни разу не пригубил из высокого бокала с вином, а я не стал пить даже пиво. Потом мы разошлись, пожелав друг другу спокойной ночи. Возможно, кто-то из моих собеседников был неискренним в пожеланиях, потому что эту ночь для меня сложно было назвать спокойной.

Большинство провинциальных гостиниц на ночь закрываются. Усталому путнику, прибывшему в городок после заката, приходится долго стучаться и колотить по двери руками, ногами и всеми подручными предметами, чтобы разбудить прислугу. Капач стал приятным исключением. Хотя на хронометре было уже два часа ночи, мне не пришлось брать постоялый двор штурмом. Сонный сторож с колотушкой, сидевший у двери, узнал постояльца и сдержанно кивнул. Ручаюсь за то, что как только я поднимусь к себе в номер, он снова погрузится в дремоту.

Я зажег ночник, открыл комнату ключом и сделал всего один шаг, как почувствовал, что здесь кто-то есть. Сильные руки вырвали у меня светильник и грубо толкнули на кровать. Потом загорелась масляная лампа, стало светло как днем, и я увидел двух мужчин.

Климат в Лютании намного теплее и солнечней нашего, поэтому лютанцы зачастую имеют смуглую кожу. Они, как правило, невысоки, худощавы и черноволосы. У них резко очерченные скулы, тонкие носы с горбинкой и голубые глаза.

Одним из мужчин, несомненно, был Броско. Я понял это по властности, которую источала каждая черточка его лица. Узкие бескровные губы, глаза, налитые кровью — я не прочитал в них ничего, кроме будущих неприятностей.

Второй тип, обладавший плохими манерами (именно он отобрал у меня светильник и толкнул на кровать), был широкоплечим крепышом. Голову даю на отсечение, что парень когда-то профессионально занимался боксом или борьбой. Обычная уличная драка не сотворит из человеческого лица подобие яичницы-глазуньи из двух яиц, словно кто-то раз пять заехал ему по морде сковородкой. Близко посаженные глаза-пуговки злобно сверкали. Если Броско даст крепышу команду сожрать мое ухо, парень сделает это беспрекословно. Однако природа не наградила этого типа ростом. Думаю, что с ботинками в нем было метр семьдесят, без ботинок сантиметров на десять меньше. Точно такие низкорослики двенадцать лет тому назад выбили нашу часть из укрепленного района и гнали почти тридцать километров по лесам и болотам, пока к нам не прибыло подкрепление.

Я ожидал, что первым заговорит Боско, но, к моему удивлению, спрашивать стал второй лютанец. Возможно, для главаря лютанцев я был слишком ничтожной фигурой.

— Кто ты такой? — грубо спросил парень. Его голос гудел, словно колокол на высокой башне.

Ни здравствуйте тебе, ни пожалуйста. Обидно.

— Гэбрил, — я был краток.

— Полицейский?

— Нет.

Крепыш подошел ко мне и пошарил по карманам. Я не стал сопротивляться. Не факт, что Боско пришел в сопровождении только одного телохранителя. Возможно, за соседней стеной засела кавалерия.

— Боско, смотри, — крепыш выудил мой значок частного сыщика и отдал босу.

Боско посмотрел на значок с презрением:

— Частный топтун, — наконец-то я услышал его голос. Довольно мужественный. Должно быть, дамы от него млеют, а мужчин прошибает холодный пот. — Дешевый частный топтун.

— Скажите это моим клиентам. Они считают, что я беру с них дорого.

— Что тебе нужно в Капаче, топтун, — Боско пропустил реплику мимо ушей. — Зачем ты сюда приехал? И самое главное — почему ты спрашивал о парфюмере?

Да, Рифтон не зря предупреждал. В этом городишке даже у стен имеются уши. Сказать Броско правду? Право не стоит. Я решил солгать.

— Меня наняла женщина, у которой ребенок от Рива. Она считает, что парфюмер скрывается, чтобы не платить алименты, — я старался быть убедительным. В какой-то момент даже убедил себя сам.

— Похоже на правду, — сквозь зубы процедил Боско. — Рив перепортил немало девок в Капаче и в других местах, куда совал свой грязный нос. Проклятый сукин сын. Думаю, по стране бегают десятки маленьких Ривов, не получивших от папаши даже медного рилли в подарок на день рождения. Кто твоя клиентка?

— Я не имею права называть ее имя, — сказал я и тут же сложился пополам. Телохранитель Боско знал, как заставить человека забыть обо всем, кроме боли.

Мне едва удалось перевести дух. Я был как спущенный шар и хватал ртом воздух. Лютанцы пока меня не трогали и вряд ли из-за врожденного гуманизма: ожидали, что уж теперь-то я точно стану сговорчивей.

Боль отступила, жжение в области солнечного сплетения прошло. Я почувствовал себя лучше. Попробовать еще раз объяснить мою позицию двум парням с холодными глазами убийц? Эй, Гэбрил, что было написано на первой странице учебника для самоубийц?

— Я и в правду не могу назвать ее имя, — выдавил я из себя и снова согнулся вдвое.

Вопреки утверждению, что снаряд в одну и ту же воронку дважды не попадает, кулак лютанца вновь ударил в больное место. Перед глазами поплыли круги. Пузырьки воздуха лопались в ушах, в голове звенело.

— За что? Я говорю правду! — Надеюсь, они приняли меня за наивного идиота.

— Для тебя профессиональная этика важнее здоровья? — удивился Броско.

— Иногда. В противном случае, при моей профессии я бы умер от голода.

Тон Броско внезапно смягчился:

— Уважаю упертых людей. Сам такой. Кристиан может избить тебя до смерти. Ему будет не впервой.

— У меня были другие планы на эту ночь. Может, ваш Кристиан поищет другую грушу для тренировок? Боюсь, моя форма оставляет желать лучшего.

— Броско, он говорит слишком много и все не по делу. Можно я сверну ему челюсть? — попросил Кристиан.

Милый парень, в детстве наверняка развлекался тем, что отрывал у бабочек крылья.

— Успеешь, — сквозь зубы процедил главарь. — Мистер Гэбрил еще пригодится. Что ты знаешь о парфюмере, топтун? — это он адресовал мне.

— Я слышал, что он сгорел.

— Ерунда. Только местные олухи могут считать его трупом.

— У вас есть доказательства его жизни?

— В тот день, когда сгорел дом парфюмера, пропал городской дурачок — безобидный малый, по уму пятилетний ребенок. Я уверен, что на пепелище нашли его труп. Жак сжег вместо себя придурка и сбежал, надеясь, скрыться от меня в другом месте. Наивный. Говорят, его видели в столице.

— Столица большая…

— Большая, — согласился Боско. — Слишком большая для такого, как я. Там я никто, вшивый эмигрант. Если ты толковый сыщик — найди мне Рива. Я заплачу твоей клиентке алименты вместо парфюмера на сто лет вперед и тебя не обижу. Найдешь мне Рива, Гэбрил?