Клон - читать онлайн книгу. Автор: Леонид Могилев cтр.№ 22

Ахмед раскраснелся от коньяка, хорошо поел, размяк. На вид ему было лет сорок. Залысины, шрам на лбу. Под обмундированием рубашка без воротника. Черная.

— Все идет от земли. От культуры земледелия. От среднегодовой температуры, ландшафта. Другими словами, русские — это поле. Вайнахи — сад. А между садом и полем всегда существовали различия. Я, когда началась перестройка, пошел в кооператив. Потом еще круче.

— Да какие у вас кооперативы? Навезти бомжей из Владимира, и пусть себе работают.

— Бомж работать не может. Он может служить. Валла — билла. Он лай. Раб то есть. У него нет души.

— А у меня душа есть?

— Трудно сказать. Вот ты думаешь, мы ради тебя барашка зарезали?

— Да нет. Не думаю.

— В другое время каши бы получил. А так, считай, повезло. Правда, повод печальный.

— Поминки?

— Поминалки. Не твоего ума дело.

— А что спрашиваешь?

— Ты со мной так не говори. Знай меру.

Он встал, вышел. Я тем временем оглядывал следы застолья. Мяса оставалось много. Я давно не видел столько. Жаль, что съесть невозможно. Я взял еще кусок. Ели мы руками. Макали мясо в соус, заворачивали в лепешку. Я оглядел комнату повнимательнее. Стены оклеены импортными обоями. На полу линолеум. Люстра рожковая. И главное, на стене репродукция — «Тройка» Перова. Совпадение дичайшее.

Наконец Ахмед вернулся.

— Посты проверял. Здесь не все довольны тем, что мы тебя принимаем как гостя. Надо было для отвода глаз в яму посадить. Есть весьма комфортабельные. Ну ничего. Насидишься еще, — пообещал он бодро. — Так вот. Про сады и поля.

Между садом и полем всегда существовало глубокое различие. В садах сажали черенки, побеги и семена растений, которые требовали особой заботы во время роста. Они давали луковицы, клубни или корни, урожай которых можно было распределять на весь год. А культурные травы, растущие в поле, требовали другой заботы, людских ресурсов и техники. Они давали урожай раз в году и требовали, ну… финансирования какого-то. Но сад-то намного старше поля. Плоды сада не требовали обработки на огне. Их сушили, вялили. Плуг и соха — это поле. Палка-копалка — для сада. И в саду товар штучный, а труд квалифицированней.

Но и в полях вайнахи обошли славян. От нас ближе до шумера. Здесь, помимо злаков, культивировали лен. А в конопле и рапсе предки нашли жиры. А пиво было такое, что вашим балтийским после него только блевать.

Я молчал, не реагировал на наезды и манипуляции эпохами. Одно было приятно. Этот чеченец оказался грамотным. А может быть, мне подсунули самого грамотного в этом ауле.

— А ты знаешь, каков был наш древний вайнахский плуг? Его тащили волы, а приспособление для сеяния выбрасывало семена в борозду. И еще. Мои предки не вывозили навоз на поля. Поле — не место для дерьма. Поля удобряли мусором из разрушенных селений. Там, в культурном слое, было все. Вся микроорганика. И потому у нас нет дерьма в генах. А почему мы предпочитаем ячмень пшенице?

— В ячмене меньше дерьма.

— Правильно. Наша почва менее плодородная и щелочная. Набор злаков невелик и постоянен. Легко поддается селекции. И не вырождается. А почему?

— Потому что в них нет дерьма.

— Да ты умный. Совсем как я. Так в чем отличие вайнаха от славянина?

— В вайнахе генетически меньше дерьма.

— Умница. Ты не обижайся. А коньяк я заберу. А то напьешься ночью, завтра не встанешь. А у нас дорога длинная. Почему все русские — пьяницы?

— В них слишком много дерьма. Как в свиньях.

— Дай я тебя поцелую, брат. Ты умный. Ты не трусливый. А зачем тебе в Грозный?

— Там женщина у меня.

— Вай. Валла-билла. Ты как всегда прав. Там больше нет девочек. Только женщины. А те, что не женщины, уже не живут. Ну ладно. На этой оптимистической ноте и закончим. Приберешься тут. А я в соседней комнате лягу. Хочешь — поешь. Вода в графине. А коньяк я заберу.

И он забрал бутыль, где осталось меньше половины.

— А чай?

— Вай! Чая не будет. И много воды не пей. Жир схватится. Умрешь от заворота кишок. А я деньги взял. Должен тебя довести до места.

Через пятнадцать минут пришел Магомед и принес горячий чайник, чашку и два пакетика «Липтона». Еще через пятнадцать минут я спал как убитый.

Из допроса наемника Вячеслава Старкова во время первого ареста

«— Вы прописаны в Алма-Ате?

— Да.

— Откуда попали в Чечню?

— Из Самары.

— Что так?

— Я там работал.

— Где и кем?

— В фирме одной. Сахар возил из Воронежа.

— Сам?

— Нет. Водила. А я как экспедитор.

— Как вообще мысль такая пришла?

— У меня там друг с армии.

— Кто такой?

— А вам зачем? Он же просто работяга. Предприниматель.

— Служили вместе где?

— В Эстонии. В Тартуском гарнизоне.

— Род войск?

— Авиационные техники. Хвосты самолетам разворачивали.

— Там вы, по вашим словам, познакомились лично с Дудаевым.

— Я такого не говорил.

— А вот протокол допроса позавчерашний.

— Значит, говорил.

— А какое дело у вас было до генерала? Или у него до вас?

— Я рекорд поставил. По „губе“.

— Часто сидел?

— Беспрерывно.

— Почему?

— Характер вздорный и взрывной.

— Сам придумал?

— Начальники.

— Как вас еще характеризовали?

— Как хорошего и грамотного специалиста.

— Как долго и часто общались с генералом?

— После того как он узнал, что я чеченец наполовину, смеялся надо мной, потом домой пригласил. А потом я часто у него бывал.

— Почему смеялся?

— Он меня язык заставлял учить чеченский и смеялся.

— Можете рассказать, что случилось в Куйбышеве?

— В Самаре я фуру сахара загнал и потерял деньги.

— Украл, что ли?

— Инициативу проявил, а меня кинули. Хотел заработать.

— По какому адресу жили?

— В пятнадцатом микрорайоне. Карла Маркса, четыреста восемьдесят четыре, квартира пятьдесят три. Трамвай „пятерка“, автобус сорок один, из окон видны лесопосадки, с другой стороны квартиры ТЭЦ. Фирма „Сигма“. Директор Мякишев Дмитрий Абрамович. Телефона не помню, располагались на Лизы Чайкиной, двадцать один.