Клон - читать онлайн книгу. Автор: Леонид Могилев cтр.№ 12

Ты расскажи всю правду ей,

Пустого сердца не жалей,

Пускай она поплачет…

Ей ничего не значит!

Она замерзла, и ей захотелось опять домой. Прибраться, помыть посуду, включить телевизор и уснуть. А там — будь что будет.

До меня уже были ходоки в Чечню. Не было бы поездки Феди Великосельского и того, что после вышло, я, возможно, и любовь свою виртуальную похерил бы. Время не то. Но — если бы да кабы.

Историю своего короткого и печально-возвышенного поступка он рассказал мне перед командировкой. Без этой его дурацкой затеи с романом я бы не решился на это путешествие к утесам и лугам счастливейшей охоты. Правду знают многие, да ведь сказать все равно не дадут. Веретено газетных информашек и телесюжетов слишком красиво вертится, чтобы соткать истину.

Работал он корреспондентом не самой последней в городе газеты, а все подобные издания лежат сейчас на боку. Приближался его юбилей, нужно было отдавать долги и набирать новые, смиряться с мыслью, что жизнь, в общем-то, прошла. Он думал, что работает просто за деньги, а на самом деле поверил, что получится книжка.

И если Федя сбежал на войну из-за нужды и веры в мираж истины, то моя несбывшаяся была там, за линией фронта. И я должен был увидеть ее, или место то скорбное посетить, чтобы завыть на нем, подобно волку.

— Документы его — вот они. В целости и сохранности. Я их у него забрал. Они у него в потайном карманчике лежали. Никаких корреспондентов с нами быть не должно было в принципе, но у него друган был, офицер из второй бригады. Они в школе вместе учились. И поскольку никакой большой войны в тот день не предполагалось, одели мы гостя нашего в камуфляж, все чин по чину, вооружили его немного, мало ли что. Он поклялся от меня ни на шаг не отходить. Иначе мы ни за что не отвечали. Много интересного могло сдуру произойти, так и вышло. Столько хорошего произошло, что одного дня на все добрые дела оказалось мало. То есть, как только седьмого числа мы вошли в поселок и начали продвигаться по улицам, стали нести потери. Но никуда уже было не деться, и корреспондент твой, в мгновение ока превратился в бойца. Произошло это как-то само собой. Видно, рефлекс у него сработал. Когда он свалил первого чеха, я только крякнул. А что дальше было, вспоминаю какими-то фрагментами. И парня этого, Федора, временами терял, но он приказ выполнял четко, прикрывал мне спину.

Боеприпасов у нас не хватало, и мы их забирали у раненых и убитых. Когда группа двигалась, то все время били последних. Причем старались не убивать, а только ранить. Раненому больно… он на помощь звать начинает. А товарищ — святое, и мы за ним возвращаемся. Под это дело человек пять нужно. И вот тогда-то они и начинали бить на убой. По-настоящему. И Федька помогал тащить раненых, и ничего с ним не случалось. Только лицо посекло камешками.

Когда стало темнеть, ранили одного снайпера из нашей бригады. Мы и подбежали, а рядом БТР встал, чтобы прикрыть броней. Мы нашего снайпера хотели в машину загрузить, а она полностью забита ранеными. Мы тогда его поверх брони уложили, и пару бойцов я дал, рядом сели, чтобы прикрыть. Федьку я хотел было отправить с этим бэтээром, но что-то меня удержало. Решил, что если ему сегодня везет, то и мне фарт выпадет.

Бэтээр ушел, а нас осталось четверо и еще один офицер. Я говорю: «Давай сейчас попробуем к нашим прорваться». А группа уже ушла вперед. Они нас все время так растягивали. А тот запал на то, что нам бэтээры еще обещали и они вот-вот придут. Приказ у него такой был. Я говорю: «Да нас сейчас всех перевалят, а у меня один патрон в магазине». А он все про подкрепление. И пошли мы с Федькой вдвоем.

Я по радиостанции запрашивал, где находятся группы, которые ушли вперед. Приблизительно так сказали: «Где дом горел, газопровод», а от этого факела все в округе полыхало, так вот метрах в пятидесяти группа и находилась. Я прикинул, сколько до них бежать, и все это под снайперами — это крах! Но мы двинулись вперед, а Федька был уже как механизм какой-то. Он и в армии-то никогда не служил, а тут все делал как в учебнике и даже лучше. Он бы сейчас и стрельбу по-македонски показал, если бы приказали. Читал «В августе сорок четвертого»? Я раз двадцать прочел и еще буду.

Снайперы били с чердаков. И так били, что я решил, что это нас кто-то прикрывает. Я по радиостанции доложил, что обложили нас напрочь, кинул пару гранат, и мы побежали. И пронесло. Добрались до наших. Потом еще группу встретили. Два офицера, один из бригады, один наш, из ОМОНа, раненный в горло радист. Мы его перевязали. Он смотрел на меня и умирал. Ему всего лет восемнадцать было. Сняли мы с него радиостанцию… бэтээр к нам подошел. И тут по нам попадают из гранатомета. Совсем рядом разрыв. Я ползаю, уже ничего не соображаю толком. Автомат свой еле нашел…

Тело того парня отправили на бэтээре, а Федька живой и невредимый. Только рожки успевает пристегивать и мочит в белый свет как в копеечку. Я ему про то, чтобы патроны беречь, а он головой кивает, но как бы не в себе. Тут передают, что мы попали в окружение, и я решил пробиваться…

Мы во дворе находились дома какого-то. Ну, выбежали со двора, стали нас прикладывать из пулемета. Мы залегли, и пошла полноценная перестрелка. Командира нашего убили. То есть уже и не понять было, кто командир, но так всегда бывает. Мы хотели командира с собой забрать, в этот момент Макса ранили. «Дряни», ну промедола то есть, уже не было и бинтов тоже. Я запрашиваю ситуацию, а мне говорят: держитесь. Тут я и понял, что нам кердык.

Вижу, двое вылезают в военной форме, говорят: «Брат, как ты, жив?» Я говорю, что у нас раненый и убитый, а они спрашивают: «А где ваши-то все?» И тут я акцент определил. Не надо было им спрашивать. Говорят: «Давай ползи к нам». Я отвечаю, что не могу, мол, ноги у меня перебиты, а Федька было дернулся, но я его уложил. Они посмотрели, между собой переговорили и поднимаются… Все что в магазине оставалось, я в них разрядил и даже не знаю, попал или нет, — вроде упали. Потом опять начали по нам стрелять и по Максу второй раз прошлись. Он так и умирал лежа на мне, и агония его была вроде как моей. Потом вспышка, и больше я ничего не помню.

Я пролежал без сознания не знаю сколько. Чувствую, по карманам кто-то шарит, раздевают. Говорят по-своему, но и по-русски тоже. Слышу, говорят: «У парня одного тут удостоверение личности». Они обрадовались: «Контрактник. По два косаря получим». Ну я лежу, меня ногами пинают, плюнули в рожу. И лежу. Слышу, вдали танк идет. Тогда они говорят по-русски: «Давай граник. Мы его жечь будем». А другой говорит: «Отставить». Чего-то посовещались, потом покидали нас в кучу, как бревна. И засаду сделали рядом. Если ребята нас подобрать решат, можно танк захватить.

Среди трупов было и тело офицера из второй бригады, который Федора пустил в дело. Федора я потерял. А меня и еще два трупа кинули на дорогу. Но танк прошел мимо. Я все боялся, что он проедет по ногам и я закричу. Но он прошел мимо.