Пес и его поводырь - читать онлайн книгу. Автор: Леонид Могилев cтр.№ 20

— Красиво бредил, — прокомментировал Саша, — излагай, дальше…

— Про что я говорил? — заинтересовался Пес.

— Про Вавилон. Как я про рыбалку брежу, так ты про этих охламонов.

— То-то, же, — отозвался он.

— Доктора сказали, что ты уже того, с рубчиками…

— Было дело.

— А как оно в прошлый раз обошлось?

— Попробую вспомнить. Только тебе не расскажу. Не было там никакой рыбы. И Вавилона не было…

— А что было?

— Холмы. И зеленые луга. Так-то вот…

… Каждый вечер он пробегал по холмам вокруг объекта двенадцать километров. В нем снова заработал хронометр. Ровно через час круг замыкался, и можно было вставать под душ. Со времени своего свидания с вечностью он не притронулся к водке… Можно и нужно было входить в режим постепенно, но первый же кросс стал для Пса экзаменом. Он загадал — если не пробежит эти двенадцать верст, неважно за какое время, то ничего у него уже не получится. Тогда он уже настоящий покойник. Уйти с объекта не составит для него большого труда, а там — в город. Была одна заветная пивнушка на окраине…

Первый километр был ужасным. Он пробежал его за пять минут и готов был уже сойти с дистанции. Пот обильный и нездоровый стекал ручьями, но тропинка в сосновом лесу пошла вниз и можно было расслабиться. Перед следующим холмом он собрался и почти вполз на него. Через три километра понял — будет жить. По возвращении пульс обозначился на отметке сто семьдесят. Врач наорал на него. На следующий день в паре с ним бежал свободный от дежурства «партнер». После тридцати минут бега приказано было остановиться, но он не послушался, только сбавил скорость. На шестой день решил отдохнуть и делал только упражнения на растяжку и махи.

В принципе можно было воспользоваться тренажерами, но их-то Пес ненавидел. Попросил привезти гантели, а после — пудовую гирю. Отжимался, бегал, качал пресс. Раз в неделю его возили в воинскую часть, на полигон. Дрожание рук сменилось вскоре крепкой уверенностью, и офицер, иронично выдававший патроны, понял, что этот представитель деловых кругов, желающий немного потренироваться за деньги (а так его представили), не совсем прост. Так в части не стрелял никто…

Осенние листья стали счастливым покрывалом того месяца. Кроссовки легко и твердо опускались на землю. Во время бега хорошо думать, вспоминать, строить планы.

Сейчас на столе его комнаты лежали самые последние аналитические записки по республике. Фамилии и краткие, но вместе с тем убийственно точные характеристики политиков, банкиров, оппозиционеров, силовиков и так далее и так прочее. Состояние экономики и прогнозы политологов. В свое время он должен был побывать во всех столицах союзных республик, и не было причин, чтобы не сделать этого. В самом черном сне не предполагал тогда офицер советской разведки, что он объезжает объекты на будущих сопредельных территориях. Рига ему тогда не понравилась, и не нравилась никогда. Его больше влекло на Восток. Да и «зачеты» он сдавал в Киргизии. «Дипломную работу» — в Пакистане.

Планы крупных городов Латвии в двух вариантах — советские названия и нынешние. Здесь можно было не беспокоиться — никаких больших новостроек за истекшее время почти не случилось. Нагрянули старые хозяева, получили в управление недвижимость предков, выкинули на улицу жильцов, проживавших там, но управлять ничем не смогли, это уметь нужно — содержать здание: платить налоги, коммунальные платежи, страховку. Много домов на окраинах и поближе зияли мертвыми окнами. Так следовало из газет и заключения товарищей-консультантов из Госкомимущества.

По ночам, в перерывах между изучением оперативных документов, он читал переводные стихи латышских авторов. Это ему было и вовсе ни к чему, но, приступая к работе, он вкладывал в это слово смысл наиполнейший и добросовестнейший. По сей день где-то в закрытых ячейках памяти, на всякий случай, лежали тексты о других странах и людях, слова на экзотических языках и песни печальные и радостные. Печальных оказалось больше.

«Я белую рубаху почувствую спиной, когда застудит память, крутую плоть свою, и из осенней бани, ступая по жнивью, белейшие из женщин отправятся домой».

Таинственные белейшие женщины, о которых писал Август Страух, давно уже состарились.

В тысячный раз появлялся на экране некто — запись, оставшаяся в архиве. Рост — средний, фигура худощавая (была), лоб прямой, брови прямые, нос… Подбородок… Уши. Это очень важно. Уши у него не изменились. Уши овальные. Глаза — голубые. Волосы темные. Плечи, походка, родинки и индивидуальные приметы на лице отсутствуют. На груди, на уровне сердца, родинка имеется. А, главное, должен быть шрам на правом бедре. Последствия ранения в Брно. Там он работал в шестьдесят восьмом году, двадцатилетним. Знание языков — английский, немецкий, испанский. У Пса английский и два экзотических. У обоих первые разряды по игровым видам спорта и легкой атлетике, не считая других специфических навыков. Он стал для себя называть его Котом.

Семинар тот, где они пересеклись, состоялся пятнадцать лет назад. Вместе они были три дня. В памяти остались лицо, склонившееся над столом, тембр голоса, походка, рукопожатие. Коньяк Кот пил обыкновенно, как все, как большинство. Стопку залпом, следующую держал недолго во рту и проглатывал. Все это вспоминалось теперь отчетливей. Машина времени заработала. Он узнает Кота. Не узнает при внезапной встрече, с налета. А при общении за столом, даст Бог не однажды, узнает. А остальное — дело техники.

…Он встал под душ, после осмотрел себя в зеркале. Беда покинула его на время. Он годен для оперативной работы. Власть меняется, режимы приходят и уходят, интересы государства остаются. Нужно их блюсти и предателей карать жестоко и неумолимо.

Рутинное ознакомление с доступными для уровня предстоящей работы документами входило в обычный ликбез перед началом любой подобной операции. Знания эти могли понадобиться; а, скорей всего, они так и останутся в своих ячейках и «кладовочках». Он отнесся к этому «досугу», как и ко всему прочему — добросовестно.

В Пскове он должен был сесть в питерский поезд, переодеться в спортивный костюм, растянуться поверх одеяла. Две таможни. Проверка документов. Цель поездки — частная. Деньги в валюте — три тысячи долларов. В рублях триста рублей. В латах не имеется. Чай с лимоном.

Едва он ступил тогда на перрон: взглянул на тихое это небо, с легкими облаками вдали, на коробку вокзала с «карандашом» часов над ним — к нему пришло ощущение будущей неудачи. Так было уже однажды, когда напрочь была провалена операция в Греции. Он ушел невредимым чудом, оставляя подготовленное для работы пространство, бросая людей, но помочь им был не в силах. Неудачи случались и до этого, и после, но ощущение провала тогда пришло ниоткуда, без причин, совершенно так, как сейчас.

Он пожалел, что не остался в башкирском морге на законных основаниях. Уже после, когда менял доллары на латы в подземном переходе под вокзальной площадью, он забыл этот пронзительный холод, объявший его несколько минут назад…