Легкие миры - читать онлайн книгу. Автор: Татьяна Толстая cтр.№ 35

Кухонная раковина, как ни старайся, имеет свойство засоряться. Чем я ее только не прочищала. Простой и честный «Крот», непростой Deboucher, который продавцы называют «Дебоширом», совсем непостижимый «Потхан», у которого такая инструкция: «Распахните окно настежь. Вытяните руку. Отверните лицо в сторону. Затаите дыхание. Сыпьте… etc», – и, несмотря на все предосторожности, ощущение было такое, что это зарин в порошке.

Надо ли удивляться, что при такой страшной интервенции все резиновые прокладки на трубах были съедены и сифон – такая фигня, создающая защитную водяную пробку, – болтался в свободном режиме и из него лило.

Сначала я поборолась с диспетчершей. Я позвонила ей с вечера и попросила: «Пришлите мне завтра сантехника с прокладками, мне нужно поменять прокладки». – «На завтра? Вот и позвоните завтра с восьми утра». – «Нет, я звоню вам вот уже сейчас. Я не хочу вставать в восемь утра, я уже сейчас проснулась и хочу сделать вызов на завтра». – «Но мы же не знаем, что будет завтра…» – «Завтра сантехник придет ко мне с прокладкой. Если вы это запишете в Книгу вызовов». – «Но…» – «Откройте Книгу и записывайте».

Я победила, и она записала вызов в Книгу, хотя и слышно было, что у нее когнитивный диссонанс, и она, должно быть, была расстроена, и, возможно, дома, вечером, у нее все валилось из рук, и она плакала в постели, накрыв голову одеялом, и отталкивала пытавшегося ее утешать – уж как умел – мужика своего, и он обозлился, обругал ее и пошел курить на кухню.

Сегодня пришли двое. «Пакеты есть?»

Вот иностранец бы не понял, что значит «пакеты есть?», и, возможно, запаниковал бы. Но у меня уже был опыт с сантехником Васей, и я знала, что нынче не те уж пещерные времена, нынче культурка, и сантехник уж не ступает, как бывало, грязными кирзачами по белым коврам, а просит выдать ему пластиковые пакеты из магазина «Стокман» или «Пятерочка» – в зависимости от вашего классового статуса – и надевает их на свои говнодавы, а потом уж идет. Уже почти Европа! мерцает и рассветает!

Сантехники работали в паре. Один был чернорабочим, другой – такой же степени замурзанности – менеджером. Не знаю, может, они потом менялись местами. (А такие профессии всегда, я заметила, работают в паре: один на коленях ковыряет прибор, притворно сокрушаясь его ужасному, непоправимому повреждению, типа: у-у-у-у-у-у… тут работы на день… А другой озвучивает расценки. Вот мы в свое время работали пиарщиками у Сергея Кириенко, там все было то же самое. Там его такие Фима Островский и Петя Щедровицкий по той же схеме окучивали.)

«Да… – сказал чернорабочий сантехник. – Засор серьезный». – «Девятьсот рублей», – вздохнул менеджер. – «Никакого засора нет, – сказала я, – просто прокладки прохудились, и их надо поменять». – «Как нет? – удивился русский народ. – А нам написали засор». – «Нет». – «Тогда триста», – упавшим голосом сказал менеджер.

Чернорабочий встал на колени и стал откручивать сифон. – «Кто вам тут накрутил-то? – с презрением начал он свое адажио. – Эвон!» – «Ваш Вася и накрутил», – быстро пресекла я. – «А, Вася… Ну, Вася… Вася да… Чего ж… Вася… Тут это… да… ну правильно», – начал он пятиться из неловкой ситуации.

Я была безжалостна. «Ваш Вася приходил в прошлом году, обругал предыдущую работу и сделал вот то, что вы сейчас ругаете. Поменяйте прокладочку и идите с богом».

«Тут работы невпроворот…» – коленопреклоненный начал следующий раунд. Менеджер помог ему театральными вздохами. «Спокойно работайте, спешить некуда», – сказала я и ушла к компьютеру. Не стала тревожно стоять над раковиной, переводя испуганные глаза с резиновых кишок на пластмассовые органы. Хотя по сценарию должна была.

Сантехники оставили в покое членораздельную речь и перешли к междометиям. Работа пошла быстрее. В сущности, десяти минут им хватило.

«Хозяйка! Принимай работу!» – наконец крикнул менеджер. – «И сколько?..» – «Четыреста». – «Только что было триста. Как это успела цена вырасти?» – «Да тут наворотили… работы на цельный день… как же… надо!»

«Триста пятьдесят дам, и хватит, – сказала я. – Да и то много». – «Триста пятьдесят на два не делится! – запротестовали мужики. – Это ж, если к примеру, два стакана водки…» – «Давайте не будем все пересчитывать на водку, – сказала я. – Не те времена. Где ваше профессиональное достоинство? Молочка попейте на ночь». – «Молочка!!! – закричали они наперебой. – Сейчас какое молочко?! Один порошок! Это наш народ все молчит, терпит! Молочка! А как уснешь?!»

Я знала, что сейчас начнется народная историософия, и не хотела ее выслушивать: я ее знала наизусть. Менеджер, получивший триста пятьдесят и не полюбивший меня за утруску суммы, вышел в дверь не прощаясь, в пластиковых пакетах из «Азбуки вкуса». А чернорабочий задержался в дверях и с горечью сказал мне: «Вот раньше! Раньше и стакан был двести пиисят грамм. А теперь?! Сто восемьдесят! Эх!»

Все-таки вот зачем переименовывать милицию в полицию. Понятно же, что лучше не станет. Нет, должны быть глубинные причины, внелогические и дологические. Какие-то тектонические сдвиги должны быть задействованы – на уровне архетипов, бинарных оппозиций, вудуизма и насылания порчи.

Вот, например, отличное великорусское заклинание: «Чтобы испортить человека, обратив его в пьяницы» (правда, я не очень понимаю, в чем проблема-то).

(Положив в вино червей, читать над вином): «Морской глубины царь, пронеси ретиво сердце раба (имярек) от песков сыпучиих, от камней горючиих; заведись в нем гнездо оперунное. Птица Намырь взалкалася, во утробе его взыгралася, в зелии, в вине воскупалася, а опившая душа встрепыхталася; аминь». Начитанным вином поят того, кого хотят испортить.

Ну, эта задача в общем и целом решена (ср.: водка «Немирофф» – птица Намырь). А вот что делают «При просьбе»:

…А войдя, должно вдруг взглянуть и думать или проговорить: «Я волк, ты овца; съем я тебя; проглочу я тебя, бойся меня!»

«От ворона, мешающего охотнику», «На хульного беса», «Чтобы скорое и хорошее лето было» – на все есть свои заклинания. Советская власть, кто помнит, охотно пользовалась этими древними техниками: на 7 ноября и 1 мая в газетах печатались так называемые «призывы», т. е. попросту мантры. «Женщины! Активнее участвуйте в процессе освоения передовых технологий!» «Колхозники! Приумножайте народные закрома, шире фронт работ!» «Учащиеся! Настойчивее овладевайте знаниями!»

Естественно, мантры не работали, потому что были неправильными, да и шаманы были плохими, а хороших шаманов извели. Существуют и другие способы приумножать и овладевать, но это не для великорусского народа, а для западных иродов, а у нас культ карго, как где-то уже было сказано выше. Так называемые «лихие девяностые» – это результат столкновения западного способа приумножать и овладевать с нашим, старинным, магическим. А при столкновении разнотемпературных потоков вот вихри-то и возникают. Сейчас все улеглось, вертикаль вроде воздвиглась, можно вернуться к заклинаниям.

Так вот какое соображение: существуют устойчивые бинарные оппозиции. Мужское – женское, сырое – вареное, теплое – холодное, огурчики – помидорчики, колбаса – сыр, папа – мама. Последняя пара интересна не тем, что родители имеют, понятное дело, противоположный пол, а тем, что выявляется оппозиция П – М. Работает она во всех индоевропейских языках, про другие не скажу. Pall-Mall, например. Муси-пуси. «И в мир, и в пир, и в Божий храм». Какая-то она важная. Что-то она в себе несет. (А вообще бинарная оппозиция – это две стороны одной медали, одно без другого не живет, одно понимается через другое.)