Лунная опера - читать онлайн книгу. Автор: Би Фэйюй cтр.№ 81

– Раз ты не согласна идти ко мне на поклон, чтобы я стала твоей наставницей, тогда считай, что на поклон к тебе иду я с просьбой принять тебя в свои ученицы. Такой вариант тебя устраивает?

Ну что в таком случае оставалось ответить Чуньлай, если разговор от лица наставницы принял такой оборот?

Преподаватели театрального училища еще помнили, что из себя представляла Чуньлай, когда только-только поступила в их заведение. Донельзя деревенский говорок, короткая, не по размеру, одежда, такая, что между брюками и носками еще выглядывали голые икры ног. Зимой Чуньлай ходила с обветренными щеками, на которых появлялись многочисленные красные трещинки. Никто даже и представить не мог, что Чуньлай может так расцвести. Когда хотят понять, как женщина может коренным образом преобразиться, то более верного и вдохновляющего примера, чем Чуньлай, просто не найти. Кто мог подумать, что у Сяо Яньцю появится такой шанс? Кто мог подумать, что Чуньлай запрыгнет с ней в один вагон?

Сяо Яньцю уже двадцать лет провела в училище, скольких учениц она обучила, но если внимательно приглядеться ко всем, то вряд ли среди них найдется хоть одна, способная исполнять арии. О каких кумирах вообще могла идти речь, не было даже претенденток. Такое положение дел донельзя удручало Сяо Яньцю. Она окончательно похоронила всякие надежды, но, видимо, все-таки не до конца. Много что может причинять человеку страдания, из всего самое плохое – это нелюбимая работа. Сяо Яньцю ее работа была в тягость. В день своего тридцатилетия Сяо Яньцю осознала, что умерла. И в течение последующих десяти лет она ежедневно вставала перед зеркалом и воочию убеждалась, как стареет день ото дня, как постепенно уходит в небытие легендарная Чанъэ. Она чувствовала свое бессилие. Жгучая тоска только ускоряла эту смерть. Этот процесс было невозможно остановить рукой или придержать ногтем. Как ни крути, а время слишком жестоко относится к женщинам, не проявляя никакой пощады. Тридцать лет, мать моя, отец родной. В тот день своего рождения Сяо Яньцю первый раз в своей жизни попробовала спиртное. Выпила граммов сто пятьдесят и совершенно опьянела. В таком состоянии она разрезала ножницами кухонный передник на две части и навязала на руки, представляя, что это белые струящиеся рукава. Размахивая замасленными тряпицами, нетвердо держась на ногах, Сяо Яньцю разбрасывала по кухне всевозможные баночки из-под специй, а те разлетались вдребезги. Непонятно, обо что она поранила руку, но кровь запачкала ее рукава, и теперь в воздух то и дело взмывали красно-белые обрывки фартука. Ворвавшийся в кухню Мяньгуа крепко обхватил Сяо Яньцю, а та, остановив на нем свой взор, вдруг признала в нем свою мать и звучно нараспев продекламировала: «Ма-а-ту-у-шка!» Мяньгуа понял, что Сяо Яньцю пьяна. Обеспокоенный, что ее вопли могут услышать, он попытался заткнуть ей рот окровавленным передником. Сяо Яньцю раз за разом делала тщетные усилия избавиться от кляпа, глухо рыча, словно самка. Мяньгуа было ее очень жалко, он не переставая выкрикивал ее имя, пытаясь утихомирить. Сяо Яньцю повернулась к Мяньгуа, она не могла издать ни звука, однако по напряжению мышц ее живота Мяньгуа мог догадаться, что она снова и снова кричит: «Ма-а-ту-у-шка-а!»

«На десять тысяч актеров, выступающих в амплуа шэн и дань, приходится всего лишь один актера в амплуа цзин». Это старое изречение осталось нам в наследство от прежних актеров. На самом же деле это утверждение спорное. Сяо Яньцю его никогда не признавала. Среди всех актеров шэн, дань, цзин, мо и чоу, безусловно, трудно найти хоть одного, кто бы смог спеть арию персонажа хуалянь, однако с таким же успехом можно утверждать, что не найдется ни одного профессионального актера, кто бы смог осилить сразу все амплуа. С древности и до наших дней исполнительниц цинъи было бессчетное количество, однако можно по пальцам пересчитать актрис, которые действительно проникли в характер этой героини, осознали ее внутренний мир. Естественно, для исполнения роли цинъи требуется отменный голос и шикарная внешность. Но что есть отменный голос? И что есть шикарная внешность? Самое главное богатство, которое обеспечит успех перевоплощения в цинъи, – это что ты из себя представляешь как женщина. В случае если удается влезть в кожу цинъи, пусть у тебя хоть усы растут, твои кости перестанут быть плотью и ты, словно сотворенный из воды, сможешь устремляться к любой гавани подобно дождевому облаку. Цинъи в театре – это не просто одна из многих женских ролей, можно даже сказать, что суть этого персонажа определяется не полом, а каким-то абстрактным смыслом, он имеет специфическую ауру, у него присутствует стойкое осознание себя, понимание пути, он способен воплотить лучшие из природных наклонностей. Так или иначе, женщиной становятся не в результате взросления, женская суть определяется не годами, и прохождение жизненных этапов, таких как замужество, рождение ребенка, его вскармливание, тут вовсе ни при чем. Женщина является таковой по сути, ею невозможно ни научиться, ни разучиться быть. Цинъи – это практически эфемерный персонаж, другими словами, это женщина внутри женщины, ее высшая сущность. Персонаж цинъи – это не что иное, как пробный экзамен на то, являешься ли ты женщиной по сути. Если да, то тебе будет комфортно стоять на сцене и исполнять арии, которые сопровождаются соответствующими движениями глаз и рук, так называемые представление и игру ты будешь воспринимать как естественные проявления повседневной жизни, в которой ты делаешь все точно так же – так же разговариваешь, так же ходишь. Если же в тебе нет этой женской сути, даже у себя дома на диване или на кровати ты все равно останешься неловкой актрисой. Ты будешь играть и играть непохоже, чем больше будешь играть, тем менее будет похоже. В соответствии с вышеизложенным то же самое можно сказать и об амплуа хуалянь, в котором воплощается стопроцентный мужчина, или, другими словами, заключенная в нем предельная мужская сущность. Мужчина должен быть простым, все его душевные и физические состояния передаются посредством какой-либо из масок. Этот персонаж упростился донельзя, в нечто совсем гиперболизированное, став навеки устоявшимся и неизменным. Поэтому упадок оперы прежде всего объясняется тем, что захирели сразу два основных персонажа. И положение становится хуже день ото дня.

Создателю было нелегко среди людей сотворить хуаляня, так же нелегко ему было сотворить цинъи. Одним из Его творений цинъи стала Сяо Яньцю, а другим – Чуньлай.

В появлении Чуньлай Сяо Яньцю разглядела свет надежды. Чуньлай была абсолютным доказательством того, что Чанъэ преспокойно могла существовать в этом мире. Сяо Яньцю напоминала несчастную вдову, у которой только и осталось, что это единственное дитя. Лишь Чуньлай могла продлить аромат благовоний, зажженных когда-то Сяо Яньцю, она была последним Божьим подарком Сяо Яньцю, последним ее утешением. Чуньлай только-только исполнилось семнадцать, строго говоря, это был еще ребенок. Однако ребенком она не была, уже от самого рождения она была женщиной, женщиной, волнующей своим изяществом и нежностью, женщиной, чье очарование поражало многогранностью, женщиной с безупречными манерами, женщиной, один взгляд которой всю жизнь заставлял сердце томиться. Эти ее качества нельзя было относить на счет преждевременной зрелости, они были врожденными. Отметив этим летом семнадцатилетие, Чуньлай вступила в золотую пору цинъи. Если говорить о фигуре, то все было при ней без всяких отклонений. В линиях и движениях талии присутствовали природные грация и элегантность. Глаза сияли совершенно особым восхитительным одухотворением, она не просто смотрела на предметы, она их словно внимательно изучала, разглядывая со всех сторон. От этого казалось, что ее глаза светятся, что от них невозможно оторваться и что они наполнены необъяснимой печалью. Движения ее зрачков абсолютно соответствовали сценическим ухищрениям, какими бы театрализованными ни были способы актерской выразительности, она могла преподносить их просто как свой природный дар. В то же время у нее была и особенность другого рода, а именно умение воплощать на сцене движения, взятые из повседневной жизни. Ко всему этому стоит добавить, что Чуньлай весьма благополучно преодолела возраст, когда ломается голос. В ее случае это прошло как-то совершенно незаметно, в то время как у многих актеров этот этап ставит крест на всей их карьере. Казалось бы, только вчера, пока ты мылся в душе, с голосом был полный порядок, а буквально наутро прекрасного голоса уже как не бывало.