Неслучайная встреча - читать онлайн книгу. Автор: Лариса Райт cтр.№ 15

– Жуй, Галчонок. Ташкентская. Угостили меня.

Галочка все ждала, что маму угостят еще раз, но больше такой радости не случалось: приходилось довольствоваться мерзлой картошкой, тоненькими кусочками хлеба и остатками кускового сахара, ну и все той же мамалыгой. Так что Галочка не расстроилась. Ну что за сюрприз: ребята и помидорная каша? Есть – есть, а нет – так и не надо. Главное: мама что-то говорила про подарок. Тогда еще, до похоронки, все подмигивала и загадочно поддразнивала:

– Что у меня для тебя есть…

И Галочка все пыталась отыскать: заглядывала в шкаф, под кровать, в скособоченный буфет, но не находила ничего хоть сколько-то похожего на заветное слово «подарок». Воображение рисовало дивные картинки: мама ставит перед ней велосипед, как у Витьки Рыжова. Конечно, у Витьки был здесь комиссованный батя, и хоть вернулся тот с фронта без левой руки, но все же одной правой велосипедик сыну справил. Месяц ковырялся с какими-то железяками и деревяшками, молча выслушивал упреки жены в том, что «зима придет – топить нечем будет», терпел ехидство соседей, которые, не стесняясь, крутили пальцем у виска и перешептывались удивленно: «И ради чего старается?» А потом стоял посреди двора, смотрел, как его восьмилетний сынишка выделывает круги на собранной игрушке и смеется в голос, и все повторял:

– Ради счастья, ради счастья.

И хотелось Галочке такого же счастья. Пусть не велосипед. Она и кататься-то на нем не умеет. Конечно, Витька ей не дает, но даже если бы и дал, она не стала бы пробовать: боязно. А вот куклу, как у Наташки Пыжовой, она бы хотела. У куклы, которую Наташка любовно называла Настенькой, потеряны правая рука и левый глаз, но эти недостатки не делали ее менее привлекательной для Галочки, у которой кукол не было вовсе. Девочка оказалась в эвакуации двухлетней малышкой, и были у нее из игрушек только мячик и старенький зайка с оторванным ухом, поэтому Настенька казалась ей необыкновенной красавицей, которую можно водить за уцелевшую руку, кормить воображаемой едой и даже класть спать: единственный глаз закрывался. Вот и рисовало Галочке воображение, что загадочно улыбающаяся и подмигивающая мама припрятала для нее что-то совершенно необыкновенное и прекрасное. И никакая мамалыга, никакие гости ей не нужны. Она просто хотела получить наконец вожделенный подарок. Но мама не торопилась отдавать его. Она, казалось, вовсе забыла о присутствии Галочки. Все сидела на кровати, держала Галочкину руку и медленно раскачивалась из стороны в сторону, механически повторяя:

– Не могу, понимаешь? Не могу…

– Мам, а подарок? – напомнила девочка.

– Что? – Мама взглянула куда-то сквозь Галочку и вдруг очнулась: по губам даже скользнула легкая тень улыбки: – Ах да! Ну, конечно! Как я могла забыть? – Она вскочила с постели и распахнула дверцы шкафа, зашуршала какими-то вещами на верхней полке, вытащила что-то из-под них, обернулась к дочери и торжественно произнесла:

– Это тебе.

Галочка с любопытством разглядывала кусочек непонятной соломки, повязанный цветными тряпочками. Потом спросила:

– Это веничек? Смешной. – Девочка отложила подарок в сторону. – А что еще у тебя есть?

Теперь по лицу матери пробежала туча. Она взяла непонятный предмет в руки, снова повертела им перед глазами Галочки.

– Разве ты не видишь? Это же куколка.

– Куколка? – Подбородок Галочки обиженно задрожал. Куколка была у Наташки, а этот странный предмет с торчащими в стороны соломенными ручками, соломенным телом, одетым в полинявший лоскуток, и соломенной же головой, покрытой еще одной выцветшей тряпочкой и не имевшей ни намека хотя бы на один, пусть даже и не закрывающийся глаз, – он напоминал, напоминал: – Э-э-то ве-е-еничек, – протянула девочка, сообразившая, что других подарков не предвидится, и расплакалась в голос. Мама обняла ее, притянула к себе, стала целовать в макушку, и Галочка чувствовала, как на ее пробор капают горячие мамины слезы. Мама крепко держала ее и успевала между всхлипами и поцелуями быстро-быстро говорить:

– Я тебе обещаю, Галчонок, у тебя будут самые лучшие в мире куклы, слышишь? И день рождения станет самым лучшим днем в году. И всегда таким будет. Ты только верь, Галчонок! Верь мне, слышишь? Ты веришь мне? Веришь?

И Галочка сама не заметила, как она уже весело улыбалась и тоже крепко обнимала маму, и кивала ей в ответ, и говорила, смешно и специально картавя:

– Велю, велю.

И мама не обманула. Следующий день рождения они уже отмечали в Москве. Вернулись всего за несколько дней до события, и так случилось, что Галочкин праздник превратился в общую эйфорию от встречи после долгой разлуки. Вокруг было столько новых для девочки, но сразу же близких и родных лиц, которые улыбались одно шире другого, заливисто хохотали и произносили речи то в честь именинницы, то в ознаменование грядущей великой победы, что Галочка как-то сразу поверила: этот день – день ее рождения – и правда, самый-самый лучший в году. И теперь – она в этом уверена – так будет всегда.

Так и вышло. Школьницей Галочка предвкушала свое появление в классе с вплетенными в косы нарядными белыми лентами и мешком шоколадных батончиков в руках. Она знала, что ее вызовут на середину, станут ставить в пример и говорить, что сегодня «всем выпала честь поздравить умницу и красавицу», а она будет заливаться краской и смущаться, а потом пойдет по рядам, останавливаясь перед ребятами и протягивая мешочек с батончиками. И каждый одноклассник возьмет, и зашуршит оберткой, и искренне пробурчит довольное «спасибо», а Вовка Лопата (Лопаткин потому что) обязательно спросит:

– А можно два?

И тогда она улыбнется, кивнет, покраснеет еще пуще и еле слышно ответит:

– Тебе можно.

Галина Николаевна тяжело встала с кресла, в которое уселась с книгой после того, как завершила утренний туалет, и склонилась над тумбочкой. Через мгновение она выудила оттуда прозрачный целлофановый пакет, наполненный соевыми батончиками, и с наслаждением понюхала находку. Да, нынешние малыши вряд ли оценят такое угощение. Им подавай шоколадные яйца и мармеладных мишек, но ее соседки наверняка порадуются этому вкусу из детства. Ведь у каждой из них были и косы, и ленты, и свой Вовка Лопаткин, и мешок батончиков.

Галина Николаевна оставила конфеты на тумбочке, чтобы не забыть попозже пройти по этажу и всех порадовать. Она любила доставлять людям удовольствие, а уж в ее день рождения должно быть хорошо и счастливо абсолютно всем на земном шаре. Студенткой Галочка обожала собирать подруг и, выслушав ворох поздравлений и приняв груду подарков, сообщать загадочным голосом:

– А сейчас мы отправимся…

И тут же град вопросов. Будто это не она – Галочка, а вокруг нее целая стая неугомонных галчат:

– Куда? Куда?

– На ВДНХ?

– В Сокольники?

– В «Иллюзион», да?

– Ну, не томи же, Галка, говори!

И Галка приобретала чрезвычайно гордый собой вид и торжественно объявляла маршрут. Она никогда не повторялась: то водила всех на карусели, то на экскурсию в Политехнический музей, то приглашала на концерт собственного дяди, который замечательно играл на аккордеоне и так душевно пел «В городском саду играет…», что даже самые робкие и стеснительные девушки не могли устоять на месте: обнимали друг друга и кружились в вальсе, восторгаясь мелодией, голосом и именинницей, так замечательно все организовавшей.