Неслучайная встреча - читать онлайн книгу. Автор: Лариса Райт cтр.№ 14

И уже пятнадцать минут восьмого! Черт! Черт! Черт! Через четверть часа у меня свидание, которому я посвятила целый день, а я все еще сижу, как пришпиленная, у компьютера и пялюсь на проклятые ходики. Меня просто загипнотизировали бегающие по кругу стрелки, и теперь уже бежать придется самой.

Через пару кварталов сбавляю темп. Не хватало еще явиться запыхавшейся! Пусть и не воображает, что я торопилась.

– Елена!

Еще десять раз черт! Кавалер за моей спиной и, конечно, видел, как я неслась галопом несколько секунд назад.

– Я уже минут пять бегу за вами! Но вы так спешите!

– Я не спешу, э-э-э…

– Вадим.

Кажется, поверил, что я не запомнила его имя. Один – один.

– Я не спешу, Вадим. Я бегаю. Я совсем забыла, что на сегодняшний вечер была запланирована пробежка, и так как мне показалось невежливым отменять нашу встречу в последний момент, решила потренироваться сейчас, понятно?

– Вполне. – Ну да, ему вполне понятно, что девица, которую он зачем-то пригласил поужинать, – законченная идиотка.

– Это вам.

Я сдержанно киваю:

– Спасибо.

Беру букет роз, улыбаюсь. Дальше все развивается по моему сценарию: вполне приличный ресторан, хорошее меню, свечи, небрежные кивки официанту, томные взгляды, переход на «ты». Я улыбаюсь. Я уже готова писать следующую сцену и даже играть ее. Я томно вздыхаю, вникая в тяготы жизни банковского клерка, качаю головой, закидываю ногу на ногу и… О, нет! Ресторан не такой уж и приличный! Где это видано, чтобы в приличных ресторанах столы рассыпались прямо на глазах?! Из нашего, например, торчит щепка. И из-за этой малюсенькой щепочки на моих колготках теперь красуется длиннющая стрелка. Я замираю и распахиваю глаза от ужаса.

– Что с тобой?

– Все… Все в порядке!

Боже мой! Все просто ужасно! Как я теперь встану? Колготки – мое пятое злоключение. Они всегда, всегда рвутся в самый неподходящий момент, а запасные, как назло, оказываются в другой сумочке. Деревянные стулья, длинные ногти, витиеватые кольца – мои злейшие враги. Теперь я буду ненавидеть этот стол, этот ресторан, этот вечер до конца жизни! Я в компании приятного, образованного, симпатичного, уже почти влюбленного. И я в рваных колготках!

– Лена, ты меня слушаешь?

– Да-да!

Кажется, мне надо в туалет. Нет, только не это! Не сейчас! Как же встать? Загородить ногу сумочкой? И пинать ее коленкой через весь ресторан? Взять с собой салфетку? Нет. Их принято оставлять на стуле.

– Ты со мной согласна?

– Да-да.

Так как же все-таки встать? А может, быстро повернутся к нему задом? Туалет ведь у входа. Я быстренько развернусь и пойду, как ни в чем не бывало. А обратно? Пятясь как рак?

– Ты ничего не ешь!

– Да-да.

– С тобой точно все нормально?

– Да. Нет. То есть, конечно, да.

– Попросить счет?

– Нет. Да. Как хочешь.

Он расплачивается.

– Пойдем?

Я нервно сглатываю и выдавливаю:

– Я, пожалуй, еще посижу.

Мужчина, с которым я мысленно уже успела прожить лет сорок, уходит. Он уходит, а я остаюсь воровато оглядываться и поджидать момента, когда ни один глаз не будет скошен в мою сторону и я смогу наконец подняться. Он ушел, не спросив, когда мы увидимся снова. Конечно, у него есть номер моего телефона, но что-то подсказывает мне, что он вряд ли захочет снова набрать его. А мы ведь могли быть счастливы вместе, нарожать кучу детишек и умереть в один день. Подумать только, мое счастье разбилось из-за двух сшитых по шву кусков нейлона! Жизнь разбилась из-за колготок!

А ваза, кстати, тогда разбилась из-за табуретки. У табуретки, на которую я взгромоздилась, чтобы достать со шкафа запрятанный туда родителями кулек с конфетами, отвалилась ножка. Естественно, я упала. Падая, задела рукой вазу, и она шмякнулась на пол вслед за мной. Видите, все из-за табуретки, точнее, из-за ее ножки, или из-за конфет, убранных так высоко, или из-за мамы (это ведь она убрала конфеты!). Короче, я здесь совершенно ни при чем!

Телефон зазвонил еще до того, как она успела почистить зубы. И хотя с ее больными ногами сделать это было довольно трудно, Галина Николаевна с довольной улыбкой на лице почти выбежала из ванной. Она так вчера и загадала: если первый звонок раздастся до завтрака, то ежегодный сюрприз и замечательное настроение ей гарантированы. И вот: пожалуйста.

– Алло? – прокричала она, запыхавшись. – Алло?

В трубке не раздавалось ни звука. Галина Николаевна еще несколько секунд пыталась установить контакт с невидимым собеседником, но никто так и не отозвался. Она постояла какое-то время рядом с аппаратом, надеясь, что перезвонят, но не случилось. Галина Николаевна не стала расстраиваться. Она ведь загадала именно звонок, а не поздравления, так что можно считать, что день начался так, как надо.

День рождения Галина Николаевна Торжкова любила всегда. Рассуждения о том, что этот праздник хорош только в детстве, вызывали у нее искреннее недоумение. Конечно, она понимала и принимала тот факт, что по прошествии лет уже не с таким восторгом и упоением ждет подарков, с каким предвкушала их получение маленькая Галочка. Но, тем не менее, относилась к тем неисправимым оптимистам, которые способны не только глубокомысленно рассуждать о том, что в каждом возрасте есть свои достоинства, но и искренне в это верить.

Возможно, это связано с тем, что первый день рождения, который помнила Галина Николаевна, был скорее грустным, чем веселым. Они с мамой тогда находились в эвакуации и дней за десять до Галочкиного пятилетия получили похоронку на отца. Мама плакала. Галочка тоже, но больше из солидарности, чем от горя. Шел сорок четвертый год, и папу девочка помнила только по фотографиям, поэтому и не могла почувствовать ужаса постигшей ее утраты. Кроме того, без отцов за три года, что они жили в Уфе, остались почти все знакомые ребята, поэтому теперь Галочка ощущала сопричастность к общей беде, и от этого казалась самой себе даже лучше, чем прежде.

– Прости, Галчонок, – сказала мама в тот день с утра, – я хотела устроить тебе сюрприз: позвать ребят, сварить мамалыгу, но просто не могу сейчас, понимаешь?

Галочка кивнула, разглядывая нахмуренное мамино лицо, ввалившиеся от недосыпа и вечной усталости глазницы, бледные осунувшиеся щеки и скорбно сжатые губы. Галочка не расстроилась: ребята и без того были не редкими гостями в их восьмиметровой комнатушке, а мамалыга давно уже не казалась лакомством. Вот если бы мама пообещала еще раз принести те удивительные сушеные абрикосы, которые диковинно пахли кисло-сладким и странно звались курагой, а потом не принесла бы, тогда Галочка бы обиделась и даже, наверное, похныкала. Уж очень вкусным лакомством показалась скудная оранжевая горстка, которую мама вложила ей в ладошку полгода назад, сказав: