Как жить с французом? - читать онлайн книгу. Автор: Дарья Мийе cтр.№ 82

Одна семейная пара исключила из рациона жареную рыбу из-за отсутствия вытяжки.

А другая оголтело занялась огородничеством, чтобы освоить крохотный дворик, составляющий единственное достоинство их квартиры на первом этаже.

Как помещение меняется согласно вкусам новых жильцов, так и жильцы меняются под прессингом помещения.

Прошлая квартира испортила мне характер и внешний вид, но, надо отдать ей должное, приучила к дисциплине и генеральным уборкам раз в неделю. Я быстро поняла: если в ней три вещи лежат не на своих местах — это уже бардак.

Новая квартира надавала мне отрезвляющих пощечин и быстро расставила приоритеты в нужном порядке. Здесь был длинный коридор с силуэтами бегущих людей, выложенными зеркалами. И поскольку мне приходилось видеть себя в этих зеркалах десяток раз на дню во всех ракурсах, перемены не заставили себя ждать. К тому же гандикап разбросанных вещей здесь был в три-четыре раза больше, чем в прошлой квартире, и у меня вдруг появилось время серьезно заняться собой.

Для начала квартира заставила меня избавиться от утепленных спортивных костюмов и приобрести в качестве домашней одежды топики и шорты из хлопка — здесь топили жарко, а двойные стеклопакеты не давали испариться ни одной гигакалории тепла. Потом заметно улучшилось состояние моих волос: теперь можно было покупать маски в круглых коробочках, а не только ополаскиватели в тубах. В предыдущей ванной все моющие средства стояли рядком на железной полочке, подвешенной к шпингалету вентиляционного окна, и при каждом движении форточки с грохотом падали в поддон. Тубы и флаконы выживали, а коробочки трескались. Их содержимое благоуханной жижей разливалось по кафелю, и если бы ступни не были самой неблагодарной и бесчувственной частью тела, они бы давно заволосились, ошелковистились и сами собой укладывались бы кудряшками.

Заметив изменения, Гийом стал возвращаться с работы раньше. И если бы Кьяра не вошла в тот возраст, когда для полноценного развития ей нужно было ходить в десяток кружков и секций в сопровождении мамы, мы бы давно сварганили второго ребенка.

* * *

Флоранс Гимо не прикрывала декольте шарфиком, как делают все уважающие себя француженки. И в целом она никак не могла проститься с восьмидесятыми: делала высокий начес из желтых волос с отросшими темными корнями, красила губы вызывающей помадой, густо подводила глаза, брюкам предпочитала лосины и накидывала тяжелую косуху поверх кружевного топика, когда выходила курить. А курила она часто. За то время, что я заполняла документы на курсы вождения, она выходила уже третий раз. Ее страсть к никотину объяснялась еще и тем, что давала ей возможность болтать с молодым инструктором, загорающим на капоте школьной машины, и бросать на него томные взоры сквозь лиловый дым. У меня множились вопросы к пунктам в анкете, но отрывать эту роковую женщину от обустройства ее личной жизни я не решалась. В пору отчаянных поисков подходящей квартиры Гийом дал себе зарок: если она будет расположена в зеленом районе, он будет каждый день выходить на пробежку.

Я тоже дала себе зарок: если у новой квартиры будет балкон, я таки буду выращивать там помидорки черри.

Квартира, куда мы въехали два месяца назад, выходила окнами на парк Монсо — пятиметровый балкон едва не касался крон его кленов. Пришла пора выполнять обещания. Но ни на спорт, ни на огородничество у нас не оставалось сил: по утрам Гийом отводил Кьяру в садик, а днем я водила ее на развивающие занятия. По вторникам — на гимнастику, по средам и субботам — в русскую школу, по четвергам — на рисование в детский арт-центр, по пятницам — в бассейн. Иными словами, мы плавно подошли к мысли о необходимости покупки машины.

Поэтому я сегодня сижу здесь, втягиваю носом сигаретный дым, нетерпеливо стучу ручкой по столу в ожидании мадемуазель Гимо. Я всегда говорила: все, что связано с автомобилем, не моя тема. И то, что я собираюсь поставить подпись под обязательством три раза в неделю посещать курсы вождения, а в перспективе — получить права, равносильно подписанию акта о капитуляции. Я сдаю последний бастион «той прежней Даши», которая пыталась играть в приторные женские игры, перекладывать ответственность на чужие плечи и культивировать свою беспомощность. У Зены — Королевы воинов, в которую она превратилась, есть не одна, а несколько банковских карт; она жонглирует ими, покупая билеты-отелимебель-продукты в семейных упаковках. Ее бюджет не пострадает от отпуска в Брюсселе и даже раз в два года выдержит отпуск на Мальдивах. Даша — Королева воинов громко торгуется с рыночным продавцом за килограмм брокколи и бестрепетно режет курицу в бульон. Теперь она будет вдобавок менять колеса на ночной дороге и скандалить с автоинспекцией. Она — до отвращения самостоятельное существо.

Мадемуазель Гимо со скучающим видом уселась напротив меня:

— Заполнили?

— Я вот тут хотела спросить… — начала я и осеклась. Нечего малодушничать и отсрочивать неизбежность. Надо одним резким движением поставить роспись в графе «Клиент» и мысленно сказать «Адьё» девичьим мечтам о муже, который будет оплачивать мои капризы, решать мои проблемы и возить меня на машине куда мне нужно.

И я расписалась.

* * *

За два месяца мой словарный запас пополнился множеством бесполезных в быту слов и словосочетаний вроде «свечи зажигания», «повышающая передача», «круговая развязка» и даже «право преимущественного проезда». Но их все равно отчаянно не хватало для вождения. Нужно было выучить пару десятков крепких ругательств, чтобы рассеивать их в боковые окна на юрких мотоциклистов, медлительных пешеходов, невнимательных водителей мини-куперов и уверенных в своей безнаказанности водителей автобусов. Русские ругательства их совсем не обижали. Теперь когда я думаю про саму себя, то неизменно представляю себя в образе работницы автосервисного центра — в синем комбинезоне, перемазанном машинным маслом, с тяжелым разводным ключом в правой руке, с левой ногой на домкрате. Подозрения в моей неженственности подкрепляет и инструктор по вождению: вопреки рассказам о том, как представители его профессии злоупотребляют служебным положением, он никогда не порывается положить ладонь мне на колено или приобнять под предлогом включения поворотника. Он вообще избегает касаться меня, и если требуется оперативно вмешаться, то отстраняется так далеко, как позволяют габариты салона учебного «рено», и дает команды громко и резко, думая, очевидно, что энергии его голоса уже достаточно, чтобы остановить машину.

Когда я сказала, что занятия придется прервать на пару недель из-за моей второй свадьбы, он был крайне изумлен. Его гримасу я трактовала единственным возможным образом: неужели такая может у кого-то вызывать матримониальные желания?!

— Вы собираетесь замуж? Повторно? За того же?! Мне показалось, инструктор прикусил язык, чтобы не добавить: «Он недостаточно испугался в первый раз?!»

Думаю, его отношение ко мне определилось в тот день, когда, барабаня пальцами по рулю у тридцать пятого светофора на тридцатиметровой улице, я спросила:

— Как, например, послать на… мужской детородный орган водителя, который тебя подрезал?