Форсайты - читать онлайн книгу. Автор: Зулейка Доусон cтр.№ 34

Флер рассеянно покусывала палец. Значит, Майкл взял «Таймс» с собой. Зная, что в вестминстерский кабинет ему приносят еще один экземпляр, она пришла к заключению, что он прочел объявление о смерти и решил скрыть его от нее. До чего же, право, скучна эта их всеобщая привычка! Что ж – придется и ей включиться в эту игру.

Взглянув на часы, Флер увидела, что час отдыха – увы, несостоявшегося – истек. Она пошла наверх, переоделась, причесалась, освежила макияж, задержалась на секунду перед пемброкским столом и снова покинула дом – и все это время она думала, думала, думала.

– Алло?

– Уинифрид, это Флер. Какой ужас с женой Джона.

Сама того не зная, Уинифрид имела удовольствие внимать в этот момент специальному «благотворительному» голосу, к которому Флер прибегала в тот день уже не впервые: спокойному, участливому, сдержанно-озабоченному, очаровательно-благожелательному и в то же время деловитому. Уинифрид, как и многие спонсоры до нее, первоначально не желавшие поддаваться уговорам, была убаюкана ее тоном. Нет, все-таки Флер у нас умница!

– Да, дорогая, и так внезапно.

Флер вежливо осведомилась, известны ли Уинифрид подробности, сама она узнала только из газеты.

Это было своевременно. Уинифрид только что закончила часовую беседу с сыном, который недавно вернулся в Уонсдон.

– Они пробыли в пути целый день, Представляешь, и у Вэла очень разболелась нога. Так вот, ее, по-видимому, сбросила лошадь – шарахнулась от чего-то, – и она неудачно упала. Внутреннее кровоизлияние, насколько я понимаю.

– Какой кошмар! – воскликнула Флер непроизвольно.

– Хорошо еще, что она была не одна. Молодой Джон ехал рядом, он отнес ее домой. Представляешь?

Флер сказала, что представляет, и это была правда.

– Вэл говорит, ему всегда казалось, что у ее лошади глаза какие-то шалые. Но что делать? Бедный мальчик!

Флер со всем согласилась. Действительно, делать нечего, действительно, Джона жалко.

На этом разговор мог бы и закончиться, если бы Уинифрид не вздумала добавить:

– Но, тем не менее, с приездом матери ему станет легче.

Это вполне заурядное сообщение Флер восприняла как удар с размаха по уху. Словно полузабытый призрак возник вдруг, чтобы погреметь своими цепями – цепями законного владельца, который уже раз преграждал ей дорогу. У призрака было прелестное лицо Ирэн, матери Джона, несчастной первой жены ее отца и одушевленной причины, почему они с Джоном не смогли пожениться.

– Я думала, она в Париже.

– Вэл и Холли привезли ее с собой. Они с Холли поехали прямо в Грин-Хилл…

Вернулась, чтобы заявить на него права, думала Флер, чтобы не дать его мне.

А Уинифрид все журчала:

– …милый Вэл, он так не любит оставаться в Уонсдоне в одиночестве, но он, разумеется, понимает.

Флер ответила ей под стать все тем же «благотворительным» голосом:

– Без сомнения. Какие, по-твоему, цветы…

Но мысли ее были далеко, далеко.

* * *

Ужиная в одиночестве, Флер лишь чуть-чуть поковыряла вилкой еду, тогда как мысли ее продолжали беспорядочно крутиться в голове. Затем она перешла в гостиную, какое-то время следила за тем, как угасает закат за парком в Сити, и так много раз, что не хотелось и считать, прослушала, как бьют каждые четверть часа куранты Биг Бена, словно провожая уходящие в вечность часы. Проходили через холл служанки, убиравшие со стола и тушившие повсюду свет. До нее донесся даже приглушенный смех: решив, наверное, что хозяйка уже удалилась на покой, они шутили насчет чего-то. Сидя в неосвещенной гостиной, Флер наблюдала, как постепенно расплываются очертания разных предметов, а затем и вовсе утрачивают форму, начинают перемещаться, подыматься в воздух и парить там – темные бесформенные тени вперемешку с более светлыми. Даже двери гостиной растаяли, стали частью иллюзорных стен, сливаясь с ними, уходя куда-то вглубь, меняя место и цвет, становясь то серыми, то черными, то снова серыми. В детстве ей не раз снился сон, что она ищет дверь и не находит. То же чувство испытала она и сейчас во мраке гостиной. Флер даже беззвучно всплакнула один раз.

Глава 14

Задумывается и Майкл

Майкл всегда недолюбливал клубную жизнь – хотя пользовался репутацией весьма компанейского человека, – в последнее же время он стал испытывать к клубам откровенное отвращение. Возможно, виной тому были годы, проведенные в стенах главнейшего клуба страны – Вестминстера. А может, его ироничный взгляд обнаруживал в невозмутимой инертности государства микроскопическое отражение всех его невзгод и читал на его стенах запоздалый некролог всему прочно сложившемуся образу жизни. Еще в бытность свою начинающим издателем он с большим удовольствием проводил время в «Айсиуме» в обществе политических журналистов, своих сверстников, – «реформаторов и подрывателей основ», которых Уилфрид называл «чернильная братия». Но его членство там закончилось вместе с юностью. Сейчас он был членом клуба «Ремув» , рекомендацию туда дал ему не очень-то склонный к подобным жестам тесть, продемонстрировавший тем самым, что доволен зятем, и Майклу, естественно, пришлось воспользоваться его любезностью. Никаких особенных достоинств баронет здесь не находил и продолжал платить членские взносы только потому, что клуб предоставлял весьма полезную иной раз возможность встретиться с нужными людьми из обеих палат в любое время суток. Во всех других отношениях клуб был ему совершенно не нужен.

Царство дремлющих покойников, думал Майкл в тот самый вторник, входя вечером в вестибюль мимо дорических колонн. Отдавая шляпу швейцару, он невольно подумал, что не видит большой разницы между этим заведением и тем, которое посетил в воскресенье в Хайгейте; интересно, в чем заключается эта разница? Не в оформлении и, уж во всяком случае, не в разговорах. И здесь и там изобиловали скрижали, постаменты и фризы; здесь был увенчанный лаврами генерал, там старый епископ рядом с низложенным королем – и все это всего лишь скульптуры! Фактически каждая эмблема этой нелепой помпезности говорила о необходимости хранить приоритетную роль мужчин. Ну что это за неоклассическая чепуха!

Он пришел сюда в поисках Эберкромби – члена парламентского комитета по делам помощи бывшим ординарцам, но, как выяснилось, его уже и след простыл.

– Вчера-то мистер Эберкромби здесь точно был, сэр Майкл… весь вечер, – сказал ему швейцар.

– Старина Перси? Как же, был. И под хмельком! – подтвердил другой член парламента, забиравший у швейцара шляпу и случайно услышавший знакомое имя.

Майкл продолжил поиски в библиотеке и выяснил там, что, по общему мнению, эта мегера миссис Эберкромби готова была нынче вечером мобилизовать всю его команду, лишь бы удержать мужа дома. По общему убеждению, вторичный побег ему вряд ли мог удаться.

Спускаясь по широкой мраморной лестнице, Майкл прошел мимо кого-то из членов клуба и почувствовал вдруг, что его схватили за плечо. Он быстро повернулся, решив, что уронил что-то и его хотят предупредить об этом. Но плечо сжималось все сильнее, более того, ему, очевидно, сознательно причиняли боль. Он поднял глаза и увидел худое, с заостренными чертами лицо человека немногим старше его самого, смутно напоминавшее кого-то, некогда хорошо знакомого. От природы жесткое выражение лица делали тем более неприятным налитые злобой глаза.