Три солдата - читать онлайн книгу. Автор: Джон Дос Пассос cтр.№ 22

Девушка вышла из внутренней комнаты и равнодушно подала ему руку.

– Как поживаете, Ивонна? Хорошо?

Его ломаный французский язык заставил ее показать в улыбке свои маленькие жемчужные зубки.

– Хорошо, – ответила она по-английски. Они расхохотались, как дети.

– Послушайте, хотите быть моей милой, Ивонна? Она посмотрела ему в глаза и рассмеялась.

– Non compris, [31] – сказала она.

– Yes, yes, хотите быть мой девушка?

Она вскрикнула, смеясь, и сильно хлопнула его по щеке.

– Venez! [32] – сказала она, смеясь.

Он пошел за ней. Во внутренней комнате стоял большой дубовый стол, окруженный стульями. На конце его сидели Эйзенштейн и французский солдат, оживленно беседовавшие о чем-то. Они были так увлечены разговором, что не заметили, как в комнату вошел Фюзелли с девушкой. Ивонна взяла французского солдата за волосы, оттянула его голову назад и повторила ему, все еще смеясь, то, что сказал Фюзелли. Он засмеялся.

– Вы не должны так говорить, – сказал он по-английски, обращаясь к Фюзелли.

Фюзелли надулся и мрачно уселся на другом конце стола, не спуская глаз с Ивонны. Она вытащила из кармана своего передника вязанье и, забавно держа его между двумя пальцами, бросила взгляд на темный конец комнаты, где в кресле дремала старушка, с кружевным чепчиком на голове. Потом она, дурачась, упала на стул.

– Бум! – сказала она.

Фюзелли смеялся до тех пор, пока на глазах его не выступили слезы. Она рассмеялась тоже. Они довольно долго сидели, поглядывая друг на друга и хихикая, в то время как Эйзенштейн и француз продолжали разговаривать. Вдруг Фюзелли уловил фразу, которая поразила его.

– Что бы вы, американцы, стали делать, если бы во Франции вспыхнула революция?

– Мы сделали бы то, что нам приказали бы, – ответил Эйзенштейн с горечью. – Мы рабы.

Фюзелли заметил, что обычно желтое, отекшее лицо Эйзенштейна теперь раскраснелось, а в глазах появился блеск, которого он никогда не замечал у него раньше.

– Как это революция? – спросил Фюзелли, сбитый с толку.

Француз испытующе перевел на него свои черные глаза.

– Я хочу сказать: прекращение бойни – свержение капиталистического правительства, социальная революция…

– Но ведь у вас же республика! Разве нет?

– Такая же, как и у вас.

– Вы рассуждаете как социалист, – сказал Фюзелли. – Я слыхал, что в Америке за такие разговоры расстреливают.

– Видите, – сказал Эйзенштейн французу.

– Все они такие.

– За исключением очень немногих. Это безнадежно, – сказал Эйзенштейн, закрывая лицо руками. – Я часто думаю о том, чтобы застрелиться.

– Уж лучше застрелите кого-нибудь другого, – сказал француз, – это будет полезнее.

Фюзелли беспокойно ерзал на стуле.

– И с чего вы все это выдумали, ребята? – спросил он. Про себя он подумал: «Еврей и лягушатник, нечего сказать – теплая компания».

Его глаза поймали взгляд Ивонны, и они оба расхохотались. Ивонна перебросила ему свой клубок. Он покатился вниз под стол, и они начали ползать кругом и искать его под стульями.

– Два раза мне казалось, что это должно произойти, – сказал француз.

– Когда это?

– Да вот недавно одна дивизия двинулась на Париж… И когда я был в Вердене… О, революция будет! Франция – страна революций.

– Мы всегда будем тут, чтобы подавить ее, – сказал Эйзенштейн.

– Подождите, пусть ваши ребята повоюют немного. Одна зима в траншеях подготовит к революция любую армию.

– Но у нас нет возможности узнать правду. А дисциплина превращает человека в животное, в колесо механизма. Не забывайте, что вы свободнее нас. Мы хуже русских.

– Это удивительно… Но должна же у вас быть какая-то сознательность, привитая цивилизацией. Я всегда слышал, что американцы свободолюбивы и независимы. Неужели они без конца позволят таскать себя на убой?

– О, не знаю! – Эйзенштейн поднялся на ноги. – Пора уже в бараки. Идешь, Фюзелли? – сказал он.

– Конечно, – равнодушно ответил Фюзелли, не вставая со стула.

Эйзенштейн и француз вышли в лавку.

– Бон суар, – сказал Фюзелли нежно, перегибаясь через стол. – Ну, девчурка?

Он лег животом на широкий стол, обнял ее за шею и поцеловал, чувствуя, что все вокруг темнеет в пламени желания. Она спокойно оттолкнула его крепкими маленькими ручками.

– Будет, – сказала она и кивнула головой в сторону старушки, спавшей в кресле в темном углу комнаты. Они стояли, прислушиваясь к ее легкому свистящему храпу.

Он обнял ее и долго целовал в губы.

– Завтра, – сказал он. Она кивнула головой.

Фюзелли быстро зашагал по темной улице к лагерю. Кровь радостно стучала в его жилах. Он нагнал Эйзенштейна.

– Послушай-ка, Эйзенштейн, – сказал он дружеским тоном, – не думаю, чтобы тебе следовало всюду болтать таким образом. Ты можешь этак засыпаться в один прекрасный день.

– Мне все равно.

– Но, черт побери, не собираешься же ты в самом деле лезть в петлю? Они расстреливают ребят и не за такие штуки.

– Пусть.

– Господи Иисусе, ну можно ли строить из себя такого дурака! – возразил Фюзелли.

– Сколько тебе лет, Фюзелли?

– Мне уже двадцать.

– А мне уже тридцать. Я больше жил, дружище, и знаю, что хорошо и что плохо. Эта бойня угнетает меня.

– Господи, я понимаю. Это дьявольская каша. Но кто же заварил ее? Вот если бы кто-нибудь пристрелил этого кайзера…

Эйзенштейн горько рассмеялся. Фюзелли немного замешкался у входа в лагерь, следя за тем, как маленькая фигурка Эйзенштейна исчезала в темноте своей забавной ковыляющей походкой.

«Нужно быть впредь чертовски осторожным и поглядывать, когда идешь с ним в бараки. Этот проклятый жид, может быть, немецкий шпион или офицер секретной службы». Холодная дрожь ужаса пробежала по Фюзелли, рассеивая радостное чувство довольства собой. Его ноги шлепали по лужам и проваливались сквозь тонкий лед, когда он шел по дороге в барак. Ему казалось в темноте, будто за ним отовсюду следят, будто какая-то гигантская фигура ведет его вперед сквозь мрак, держа над ним кулак, готовый каждую минуту размозжить ему голову.

Завернувшись в свои одеяла на койке рядом с Билли Греем, он прошептал:

– Знаешь, Билл, я, кажется, нашел себе девочку в городе.