А жизнь продолжается - читать онлайн книгу. Автор: Кнут Гамсун cтр.№ 42

— Да, не правда ли? — воскликнул Август. — Но более справедливого и религиозного дельца не существует по эту сторону Атлантического океана. В этом я смею вас уверить.

Окружной судья по-прежнему хотел помочь ему и сказал:

— А что, если вы сами напишете ей письмо и объясните, что у вас много дела и вы никак не можете уехать отсюда? Следовало бы это сделать.

Конечно, следовало бы написать, но день проходил за днём, а Август всё откладывал. Он так и не написал письма, так и не собрался. И как в самом деле сочинить такое странное письмо? Это не деловое письмо от такого-то числа со ссылкой на такую-то бумагу, «честь имею» и прочее; в сущности, это была бы просьба, выпрашивание денег, которые он когда-то отдал одним мановением руки. Нет, он не написал. «Пусть уж лучше они останутся у тебя, Паулина! А я проживу те дни, которые мне осталось жить на земной коре, и без этих денег. Итак, с тобой навсегда прощается Август...» Но всё же тяжело было терять такую крупную сумму, именно теперь, когда она могла ему понадобиться не для одного, так для другого. И как Паулине не стыдно было перед настоящим другом детства и перед товарищем!..

Нет, уж лучше он пошлёт телеграмму. Эту широкую привычку телеграфировать он приобрёл ещё в молодые годы, — кто же станет писать длинное письмо, когда можно послать короткую телеграмму?

Он сидит на телеграфе, пишет и зачёркивает, пишет и зачёркивает. Он не сидел бы там так беззаботно, если бы знал заранее, что случится. Начальник телеграфа вышел к нему в переднюю комнату с тяжёлой с медными уголками книгой под мышкой — с русской библией.

— Я увидал вас и хочу спросить кой о чём, — сказал он. Дело в том, что начальник телеграфа, книжный червь, заподозрил, что русская библия была вовсе не библия, и не знал, как разрешить своё сомнение. Почему русская библия должна выглядеть именно так? Это могла бы быть и другая книга. С другой стороны, почему русской библии не выглядеть именно так? Очень это всё сложно. Но она не похожа и на адресную книгу. Вопрос этот не давал покоя книжному червю; это была чёрт знает что за библия, из-за неё он не спал несколько ночей.

— Можете ли вы читать эту книгу? — спросил он.

Август улыбнулся:

— Для меня это — плёвое дело.

— Что это за слово?

— Вот это? Оно означает по-норвежски нечто вроде Пилата.

— А это?

— Это означает: «ссылаясь на». Да, вот именно: «ссылаясь».

— Не знаю, уж не шутите ли вы, — сказал начальник телеграфа и грубо добавил: — Да, и вообще разве вы знаете русский язык?

Август опять улыбнулся.

Начальник телеграфа: — Мне не известно, умеете ли вы читать по-русски, или нет, но только вы держите книгу вверх ногами. Я вижу это по греческим буквам.

Август смутился:

— Ну что ж, — сказал он, — я, пожалуй, переверну книгу, но для меня это одно и то же, потому что я могу читать и вверх ногами.

Начальник телеграфа: — Вы совершенно уверены в том, что вот эта книга — Библия?

Август обиделся:

— Если вы сомневаетесь в том, что это священная библия и божественные словеса, то я возьму у вас всю библию за те же пять крон, которые вы за неё заплатили.

Не оставалось ничего другого, как поступить именно так.

Правда, расход был колоссальный, библия ему совершенно не нужна, он даже не мог бы дать её взаймы. Но нужно было поддержать свой престиж.

Начальник телеграфа ткнул пальцем в книгу:

— О чём говорится в этом стихе?

— В этом стихе? О крещении. Да, об Иисусовом крещении.

Начальник телеграфа громко воскликнул:

— Тут? В самом начале? В Ветхом завете?

Августу очень не хотелось расставаться с пятью кронами, и он постарался выйти с честью из положения:

— Я плохо вижу в этих очках, никогда в них хорошо не видел, но это были единственные очки, которые мне удалось купить в то время. Я купил их на рынке в Ревеле, в стране, которая называется Эстонией. Там было множество других вещей, и я мог бы их купить. Но когда я увидел человека, продававшего очки, то пошёл к нему. Он был одет в поддёвку и подпоясан верёвкой, а на голове у него был котелок, хотя ноги были босы. Вы, вероятно, никогда не видали такого продавца.

Начальник телеграфа ждал, всё более и более волнуясь, и наконец, возмущённый, опять указал в книгу:

— Так, значит, в этом стихе говорится о крещении? о крещении Иисуса?

— Нет, я это не утверждаю, — отвечал Август. — Может быть, здесь идёт речь и о чём-нибудь другом. В школе я учился довольно сносно, и вообще — чего я только не знал! Но что вы хотите от старого человека? Сейчас я хорошенько протру свои очки и погляжу ещё раз. Но если у человека нет порядочных очков...

— Подождите немного! — попросил начальник телеграфа и бросился к аппарату, который всё стучал и стучал.

Август не стал ждать.

Август закончил свои разнообразные работы в усадьбе и опять мог посвятить себя постройке дороги. Напоследок ему пришлось показать редактору Давидсену автомобиль и снаружи и изнутри, и объяснить устройство мотора. Это послужило материалом для статьи в газете.

Кроме того, не обошлось и без людей, которые приходили к нему советоваться, просили его помощи и хотели воспользоваться его осведомлённостью. Так, например, двое из правления кино просили Августа покрыть цементом пол в зрительном зале. Он мог бы делать это вечерами, в свободное время. Но Август только головой покачал в ответ на такое предложение: он работал у консула и не мог принимать частные заказы от разных лиц из округи.

— Нет, нет, добрые люди, у меня и без того много обязанностей.

— Вот обида! — сказали члены правления. — Мы в таком затруднении: прежний пол прогнил окончательно.

Но занятой человек всё же нашёл время, чтобы сбегать ненадолго в Южную деревню. Был субботний вечер, погода летняя. Август начистил до блеска сапоги и нарядился в светлый полотняный костюм, купленный в сегельфосской лавке. Вместо пояса он повязал вокруг талии красный платок с бахромой. Он выглядел совсем чужестранцем, чего, вероятно, и хотел достичь. В кармане штанов позвякивала связка из восьми ключей, — это могло навести на мысль, что где-то у него имеются восемь запертых сундуков.

В доме у Тобиаса не было прежнего уюта, — всё мирское было изгнано из душ и умов семьи: проповедник вернулся исполнить своё призвание. И кто бы мог ожидать это от Тобиаса и его домашних! Ведь он был такой уравновешенный и дельный человек. Но проповедник, евангелист, произвёл на Тобиаса впечатление, мысли Тобиаса спутались, дело со святым духом оказалось крайне сложным, кончилось тем, что не только он сам и его жена, но и Корнелия отправились к Сегельфосскому водопаду и крестились в текучей воде. Кто бы мог это подумать!

Движение охватило всю деревню. Креститель до многих дотянулся своими длинными руками, он улавливал даже кое-кого из конфирмантов [8] , из детей школьного возраста, и заставлял их на собраниях свидетельствовать о своём обращении, стоя на коленях. А пока ещё рано было надеяться на осень и на более прохладную погоду, в крестильной воде всё ещё было пятнадцать градусов.