А жизнь продолжается - читать онлайн книгу. Автор: Кнут Гамсун cтр.№ 26

На-все-руки молчит.

— Я боюсь, что он бросил всё открытым и туда могут забраться посторонние. Мне кажется, яхту надо запереть.

На-все-руки молчит.

— Так сделай это, На-все-руки. Запри яхту с кормы и носа. Ведь оттуда может пропасть и постельное бельё, и многое другое. Замки возьми из лавки.

На-все-руки: — Будет сделано.

Консул глядит на работу:

— А вы уже много сделали.

— Нам приходится спешить, чтобы вовремя успеть. Ведь у нас ещё гараж.

Консул сначала опешил:

— А я было забыл!

— Консулу столько всего надо помнить! — говорит На-все-руки.

Но что касается второго гаража, который будет там, внизу, возле конторы и консульства, то На-все-руки самостоятельно решил этот вопрос: он хочет сломать стену между конюшней и каретным сараем и из обоих помещений сделать гараж.

— Разве надо, чтобы он был такой большой?

— Да, — отвечает На-все-руки, — Чтобы было куда поместить бидоны с бензином, запасные шины, масло и чехол для автомобиля на случай мороза.

— Да! Конечно! А ты управляешь автомобилем?

На-все-руки: — У меня нет удостоверения.

— У меня оно есть, только на английском языке. Надо будет выхлопотать нам обоим норвежские удостоверения. Мне бы хотелось, чтобы ты в случае надобности мог заменять меня.

Консул кивнул головой и ушёл. И вероятно, он опять подумал, что это очень удачно, что у него есть человек вроде На-все-руки, который знает каждую вещь и каждое дело, такой чудодей, мастер на все руки. И как он умеет держаться! Например, пришло ли На-все-руки в голову поздравить его с консульством? Он просто назвал его консулом. Может быть, некоторые вздумали бы трясти руку и поздравлять его. Так, вероятно, сделал бы шкипер Ольсен.

А На-все-руки стоит, цементирует пол и ничуть не в восторге от самого себя. Он всё ждёт какие-то деньги, которые не приходят, не потому, чтобы он вовсе был без гроша, — нет, он получает от шефа жалованье, которое распределяет с большой ловкостью, но ему не хватает капитала. Кроме того, он слишком разбрасывается: к нему обращаются со всех сторон, и ему не удаётся каждое дело провести с должным вниманием. То, что ему нужно запереть яхту, обозначает, что столько-то времени будет потеряно для работы: его подручные ничего не могут сделать без него. Одним словом, ему необходимо побывать в Южной деревне, но есть ли у него хоть один свободный час? Он отлично может сходить в Южную деревню по неотложному делу, и это совершенно никого не касается! Но днём у него не хватает времени, а вечером она ложится спать...

— Вам придётся заняться своими делами, пока я пойду замыкать яхту, — говорит он своим помощникам.

— Ладно, — отвечают они. — Но, может быть, нам продолжать без тебя, чтобы поскорее закончить? Что ты сам об этом думаешь, На-все-руки?

— Думаю? Это приказание.

Но Александер каким-то образом заинтересован в другом, он говорит:

— Это глупо — запирать яхту.

На-все-руки пропускает замечание мимо ушей.

— Потому что нет такого замка, который нельзя было бы отомкнуть, — говорит Александер, цыган.

На-все-руки глядит на него:

— Я бы тебе не советовал подыматься на борт яхты, после того как я побываю на ней сегодня.

— Да?

— Да, да, я бы не советовал. Если, конечно, ты не хочешь ввязаться в пренеприятную историю.

— О чём это ты? В какую историю я могу ввязаться?

— Я предупредил тебя, — бормочет На-все-руки и начинает креститься.

Цыган задумывается:

— Нет, на что мне яхта! Я сказал это только к тому, чтобы мы скорее окончили эту работу. Не сердись на меня, На-все-рукн.

В воскресенье Август выполнил своё намерение и побывал в Южной деревне. Конечно, время нашлось. Но слыхал ли кто-нибудь о человеке, который встаёт в три часа ночи и бреется, чтобы попасть в Южную деревню в десять часов утра?

Он далеко не так наряден, как мог бы быть, но на нём новая красная, в клетку, рубаха, и он застегнул всего лишь две нижние пуговицы своего жилета, чтобы была видна вся грудь.

Зачем Август пошёл в новый дом Тобиаса? Действительно ли у него там неотложное дело? Это никого не касается. Он — Август. Он старый холостяк, моряк на суше, его специальность — мастер на все руки, его место всюду; смысл жизни для него в данном дне, не спрашивайте его о намерении. Это он может задать вопрос. Август был человеком, как и другие, только более одарённым, с большими возможностями, с жаждой приключений, он умел чувствовать величие и вымысел, строить планы и имел волю выполнить их, имел возможности — и всё-таки...

Это он может спросить: «Куда же в самом деле девалось нечто, на что я имею право в жизни?» Обманщик и лгунишка, преступник, игрок, хвастун, шут, но без всякой злобы, без вины, приветливый, умеющий радоваться, когда всё хорошо, — вот он стоит перед нами, и на старости лет он имеет право на большее...

Август проиграл по всем пунктам, в любви, в счастье; у него нет даже того, на что он имел полнейшее право. При выигрышах судьба каждый раз вычитала у него изрядный куш. Его эксплуатировали; благословение никогда не сопутствовало ему, повсюду после него оставались руины, хотя он и делал всё, что мог. А как он старался! Разве он хоть когда-нибудь боялся работы или хлопот? Он не пользовался жизнью, а он преодолевал её. Теперь его время прошло, и он это знает: он не дождётся никакой перемены, того, что ему следует, он не получит, справедливости он не ждёт, не ждёт также и снисхождения И всё-таки...

И всё-таки Август идёт в Южную деревню к Тобиасу и придумывает, что у него там неотложное дело, что ему надо поглядеть лошадь, которую он уже видел. Но это никого не касается.

Когда Август пришёл, поднялся переполох. Вся семья была одета в воскресные платья, у Корнелии красовалось даже серебряное кольцо на пальце, но нашлось ли у них хоть что-нибудь вполне съедобное, чтобы угостить его? Они ничего не могли предложить.

Хозяйка стояла растерянная, прижав обе руки к груди, и говорила:

— Такой гость! Такой гость!

Корнелия сорвала с головы платок, вытерла им стул и пригласила его сесть.

— Пожалуйста, не беспокойтесь из-за моей персоны, — сказал Август. В глубине души он ничего не имел против того, чтобы им занялись.

Впрочем, они вовсе не в первый раз видели его: и Тобиас и его жена приходили в город, и благодарили и благословляли его за лошадь, но и в этот раз они были здорово смущены. Пожалуй, в этом не было ничего удивительного, — им вдруг совершенно задаром досталась лошадь, и богатый незнакомец отклонил всякие разговоры о долговом обязательстве. Они перечислили все достоинства лошади, рассказали, у кого в соседней деревне они её разыскали и как сразу купили: это кобыла такого-то возраста, гнедая, с чёрной гривой и хвостом, со звёздочкой на лбу, на четырёх ногах, ну, конечно на четырёх ногах, но надо сказать — на крепких ногах, всё равно как столбы, на четырёх столбах, одним словом. Единственный её недостаток — это она, пожалуй, немного пуглива: она прижимает уши, но почти незаметно, совсем немного, хозяйка и Корнелия всегда могут заманить её клочком сена. Они никогда не отблагодарят его за лошадь, во всяком случае, в этой жизни... «Я приду и погляжу лошадь», — сказал Август. И вот он пришёл.