А жизнь продолжается - читать онлайн книгу. Автор: Кнут Гамсун cтр.№ 13

— Возможно, что нам придётся взрывать, чтобы продвинуться вперёд, — место очень нескладное. Я могу пойти взглянуть на гору хоть сейчас, если вы находите это нужным.

Шеф кивнул головой в знак согласия.

— И потом, когда будешь возле хижины, погляди, кстати, нельзя ли поставить решётку перед пропастью, из-за детей...

Незаменимый человек этот На-все-руки. И главное, его манера держаться пришлась очень по душе Гордону. Тидеману. «Хоть сейчас», — сказал он. Словно он был обязан бежать по первому приказанию, хота шеф был ему обязан уловом! Но разве он от этого стал важным или надменным, или может быть позволил себе вольности, когда пришла телеграмма? Ничуть. Когда шеф прочёл её, На-все-руки заметно взволновался, он перекрестился, облизал губы, проглотил слюну, глаза его стали светло-голубыми. Но он тотчас овладел собой и сказал:

— Так, значит, они соединили оба невода и загнали рыбу в один затон. И больше ничего не стоит в телеграмме?

— Только что сельдь 7-8 и 9-10. Я не знаю, что это значит.

— Это важно, — сказал На-все-руки. — Это значит: столько-то сотен сельдей приходится на бочонок. Это товар средний и выше среднего.

И в то же мгновение он обнаружил практический ум: покупателей, покупателей прежде всего! Разослать телеграммы во все города; нужны соль и бочки, яхта «Сория» пусть тотчас же отправляется на Север, — «если вы находите нужным», — добавил он.

Шеф долго глядел на него. Ни одного намёка на то, что он заслуживает одобрения, ни одного корыстного слова. Только само чудо, игра сильно занимали его, и он сказал:

— Обидно, что я не видал этого.

Вот и всё.

Гордон Тидеман не был эксплуататором, он отдавал себе отчёт, чем он обязан На-все-руки и как должен быть ему благодарен. Он хотел как-нибудь отличить его, устроить в честь его праздник, угощение, но старик воспротивился этому. До сих пор он жил в каморке в людской избе, теперь шеф предложил ему комнату в главном здании, с зеркалом в человеческий рост, с ковром на полу, с кроватью красного дерева, украшенной золочёными ангелами и с бронзовыми часами на камине. На-все-руки только головой покачал и смиренно и почтительно отказался.

Да и вообще это был своеобразный человек. Он продолжал прилежно и бескорыстно работать на дворе, никогда не берёг себя, не боялся никаких хлопот и не заикался о прибавке жалованья. Шеф сказал ему, что с радостью даст ему значительную прибавку.

— Всё равно это будет ни к чему, — отвечал ему человек.

Может быть, ему нужна определённая сумма, чтобы начать какое-нибудь своё дело или купить что-нибудь?

— Так-то оно так, но, с вашего разрешенья, не будем больше говорить об этом.

Тогда шеф уделил ему сумму, достаточно крупную, чтобы предпринять что-нибудь. С тех пор прошло уже несколько недель, а он по-прежнему оставался в своей должности мастера на все руки и ничего не изменил в своей повседневной жизни. Разве только вот что: кто-то видел его на почте рассылающим почтовые извещения за границу.

В горах поют, закладывают мины и взрывают, там почти что весело. Несколько артелей работают на дороге: одни взрывают скалы, другие мостят, некоторые роют канаву, а другие отвозят землю. На-все-руки наблюдает за всем, вдумчивый руководитель, отлично понимающий дело.

Однажды он сказал:

— Взорвите этот камень, он давно нам мешает.

Они не захотели взрывать. Камень весил, вероятно, около полутонны, но рабочие считали себя молодцами и захотели отвезти камень в тачке.

— Взрывать такой пустяк!

На-все-руки поглядел на них внимательно: оказалось, что они выпили и водка ударила им в голову. Когда они стали взваливать камень на тачку, сломалось колесо, и тачку пришлось бросить.

— Взорвите камень! — сказал На-все-руки.

Они ни за что на это не соглашались, они рассердились на камень и отказались взрывать его.

— Ишь чёрт! — говорили они. — Это один из тех камней, которые нарочно делаются тяжёлыми. Ну, а мы не сдадимся.

Пять человек справились наконец с камнем и в тачке отвезли его в яму. С торжествующим видом вернулись они обратно. Один из рабочих повредил себе руку.

На-все-руки подозвал к себе рабочего из другой артели и велел ему взорвать камень.

— Теперь!.. — закричали другие. — Но камень ведь убран с дороги

Но камень всё-таки взорвали.

Рабочим это не понравилось, они ворчали и выражали недовольство поступком старосты, задорно спрашивая его, не дурак ли он. Он не отвечал. Они назвали его старым шутом и стали наступать на него. На-все-руки спиной отступил к скале, чтобы на него не могли напасть сзади, но двое из самых отчаянных сорвиголов преследовали его. Они хотели, чтоб он объяснился, ему нечего было важничать и корчить из себя немого, они грозились перебросить его за высокий барьер, показывали ему кулаки.

Вдруг На-все-руки выхватил из заднего кармана револьвер и выстрелил. Оба нападавших на минуту растерялись от неожиданного выстрела.

— Ты стреляешь? — закричали они.

Но, вглядевшись в старого На-все-руки, они поняли, что ему не до шуток: он был бледен, как полотно, и в бешенстве скрежетал искусственными зубами.

— Стоит ли принимать это всерьёз? — говорили они, стараясь образумиться. — Мы не хотели ничего дурного.

— Да не стойте там и не валяйте дурака! — кричали им товарищи, желая их предостеречь.

В обеденный перерыв, после того как задор с них сошёл, На-все-руки обратился к ним со следующими словами:

— Вы здесь рабочие и должны исполнять, что вам приказывают. Никто из вас не возьмёт на себя ответственность за нарушение порядка, вы не таковский народ. Вот вы сломали тачку и принесли вред человеку. Что вы теперь будете делать? Тачка не для того, чтобы в ней возить полтонны, а человек с раздавленными пальцами не может работать.

Молчание.

— Да, но зачем же взрывать камень потом?

— Так нас учат уму-разуму на море.

Они продолжали ворчать:

— Мы не на море. А когда ты стрелял, ты ведь мог попасть в нас!

— Да, мне ровно ничего не стоило попасть в вас, — сказал На-все-руки.

Они ещё раз внимательно поглядели на него и убедились, что он не шутит.

Но прошло немного времени, и мир опять воцарился.

Случилась другая история. К тому самому месту, где кончалась дорога, примчался разъярённый бык, огромное чудовище.

Он был в бешенстве, рыл землю, расшвыривал рогами кучи щебня, ревел.

— Ступай и прогони этого комара! — сказал кто-то человеку из Троньемского округа.

Это был маленький коренастый человек с широкими плечами. Его звали Франсис.

— Ну что ж, с этим я справлюсь — сказал Франсис и направился к быку с ломом в руке.