Голем - читать онлайн книгу. Автор: Густав Майринк cтр.№ 19

По снегу, мерцавшему голубоватым светом, я направился в город. Фонари, подмигивая, смотрели на меня. Скученные груды елок своими блестками, посеребренными орехами, шептали мне о близящемся Рождестве.

На площади Ратуши, возле статуи Марии, при мигании свечей, нищенки с серыми платочками на голове перебирали четки перед образом Божьей Матери.

У темного входа в еврейский квартал грудились лавки рождественского базара. Посредине площади ярко вырисовывалась при свете факелов обтянутая красным открытая сцена кукольного театра.

Помощник Цвака в пурпурном и фиолетовом одеянии, с кнутом в руках и с привязанным к нему черепом, стуча, скакал на деревянной лошадке по доскам сцены.

Рядами, тесно прижавшись друг к другу, разинув рты, смотрели туда дети в меховых шапках, надвинутых на уши, – как зачарованные слушали стихи покойного пражского поэта Оскара Винера.

Мой друг Цвак декламировал их, сидя внутри ящика:

«Паяц торжественно идет, Он тощ и бледен, как поэт, Он строит рожи и поет, В заплаты пестрые одет»…

Я свернул в переулок, темным углом выходивший на площадь. Здесь, в темноте, перед каким-то объявлением молча стояла, голова к голове, группа людей.

Кто-то зажег спичку, и я смог прочесть несколько отрывочных строк. Слабеющим сознанием воспринял я несколько слов.

Исчез! 1000 флоринов вознаграждения Пожилой мужчина… в черном…

…приметы:

…полное, бритое лицо …цвет волос: седой…

Полицейское Управление… Комната…

Безвольно, равнодушно, как живой труп, шел я между рядами неосвещенных домов.

Горсточка маленьких звезд поблескивала на узком темном небесном пути над кровлями.

Умиротворенно неслись мои мысли обратно к собору, мой душевный покой стал еще блаженнее и глубже, как вдруг с резкой отчетливостью, точно прозвучав над самым ухом, донеслись до меня по морозному воздуху слова кукольного актера:

«А где сердечко из коралла?

Оно на ленточке висело И на заре сияло алой»…

До глубокой ночи я беспокойно шагал по моей комнате и Напрягал мозг, все измышляя, как бы я мог оказать ей помощь.

Порою я уже решался спуститься вниз к Шемайе Гиллелю, чтобы рассказать ему то, что я выслушал, и просить у него совета, но каждый раз я отказывался от этого решения.

Он стоял передо мной столь великий духом, что мне казалось кощунством докучать ему повседневными вещами.

Затем мгновениями нападало на меня жгучее сомнение, наяву ли я все это пережил. Все это случилось совсем недавно, а уже побледнело в памяти сравнительно с яркими переживаниями истекшего дня.

Уже не приснилось ли мне все это?

Я, переживший неслыханное, забывший свое прошлое, мог ли я хоть на секунду принять за действительность то, чему единственным свидетелем была моя память?

Мой взгляд упал на свечу Гиллеля, все еще лежавшую на стуле.

Слава Богу, хоть одно несомненно, я был в тесном соприкосновении с ним!

Не побежать ли к нему без всяких размышлений, обнять его колени и, как человек человеку, пожаловаться ему на то, что невыразимое горе терзает мое сердце.

Я уже коснулся дверной ручки, но снова отпустил ее. Я предвидел, что должно было произойти: Гиллель будет ласково проводить рукой по моим глазам и… нет, нет, только не это!.. Я не имел никакого права желать облегчения. «Она» надеялась на меня и на мою помощь, и если даже опасность, в которой она находится, кажется мне порою маленькой и ничтожной, «она» воспринимает ее, как огромную.

Просить совета у Гиллеля можно и завтра. Я заставлял себя спокойно и трезво думать: теперь, ночью, тревожить его, – это неразумно. Так может поступать только сумасшедший.

Я хотел было зажечь лампу, но отказался от этого, отраженный лунный свет падал с противоположных крыш в мою комнату, и становилось светлее, чем мне хотелось. Я опасался, что ночь протянется еще дольше, если я зажгу свет.

Было столько безнадежности в сознании, что нужно зажечь лампу, чтобы только дождаться дня, являлось такое опасение, что это отодвинет утро в недостижимую даль.

Как призрак, как воздушное кладбище, тянулись ряды кровель… это были точно надгробные плиты с полуистертыми надписями, нагроможденные над мрачными могилами, «обителями», насыщенными стонами людей.

Долго стоял я и смотрел наверх, пока не стало мне страшно, отчего не пугает меня шум сдержанных шагов. А ведь он совсем отчетливо доносился до меня сквозь стены.

Я насторожился: не было сомнений – там ходил кто-то, по тихому скрипу пола было ясно, как пугливо ступает он подошвами.

Я сразу пришел в себя. Я точно умалился физически, так сжалось все во мне от прислушивания. Я воспринимал только настоящий миг.

Еще один пугливый, отрывистый скрип, и все умолкло. Мертвая тишина. Стерегущая жуткая тишина, предающая себя своим внутренним криком и превращающая минуту в бесконечность.

Я стоял неподвижно, прижав ухо к стене, – меня мучила мысль, что по ту сторону стены кто-то стоит так же, как я, и делает то же самое.

Я продолжал прислушиваться.

Ничего!

Соседнее ателье казалось вымершим.

Бесшумно, на цыпочках прокрался я к стулу возле постели, взял свечу Гиллеля и зажег ее.

Затем я соображал: железная дверь снаружи, на площадке, ведущая в ателье Савиоли, открывается только с той стороны.

Я схватил первый попавшийся крючковатый кусок проволочки, который лежал на столе под моими гравировальными резцами. Такие замки легко открываются, стоит только нажать на пружину.

А что произойдет потом?

Это мог быть только Аарон Вассертрум, – соображал я, – он тут, может быть, роется в ящиках, чтобы найти новые доказательства и новые улики.

Что пользы, если я ворвусь туда?

Я не раздумывал долго: действовать, не думать! Только бы освободиться от этого страшного ожидания утра.

И я уже стоял перед железной дверью, нажимал на нее, осторожно вставил крючок в замок и слушал. Правильно: там, в ателье, осторожный шорох, как будто кто-то выдвигает ящик.

В следующее мгновенье замок отскочил.

Я оглядел комнату и, хотя в ней было совершенно темно, а моя свечка едва мерцала, я увидел, как человек в длинном черном пальто в ужасе отскочил от письменного стола… Одну секунду он не знал, куда деваться, – сделал движение, будто хотел броситься на меня, потом сорвал с головы шляпу и быстро прикрыл ею лицо.

«Что вам здесь нужно?» хотел я крикнуть, но тот предупредил меня.