Голем - читать онлайн книгу. Автор: Густав Майринк cтр.№ 17

Передо мной появилась книга «Ibbur», и две буквы загорелись в ней: одна обозначала бронзовую женщину с мощным, как землетрясение, биением пульса, другая в бесконечном отдалении: Гермафродит на перламутровом троне, с короной из красного дерева на голове.

Тут Шемайя Гиллель провел в третий раз рукой по моим глазам и я заснул.

«Дорогой и уважаемый майстер Пернат! Я пишу вам это письмо очень спешно и в величайшей тревоге. Прошу вас уничтожить его немедленно по прочтении – или еще лучше верните его мне обратно, вместе с конвертом, иначе я не буду спокойна.

Не говорите никому, что я вам писала. И о том, куда вы сегодня пойдете.

Ваше благородное, доброе лицо совсем недавно внушило мне такое доверие (этот маленький намек на виденное вами событие даст вам понятие, кто пишет это письмо – я боюсь подписаться), – к тому же: ваш добрый покойный отец был моим учителем в детстве. Все это дает мне смелость обратиться к вам, как к единственному человеку, который в состоянии помочь мне.

Умоляю вас прийти сегодня в пять часов в собор на Градчине».

Добрых четверть часа я просидел с этим письмом в руках. Исключительное благоговейное настроение, которое владело мной со вчерашнего вечера, сразу рассеялось, – одно свежее дыхание нового суетного дня снесло его. Ко мне, улыбаясь, полная обещаний, приблизилась судьба юного существа, дитя весны. Человеческое сердце просит у меня помощи. У меня! Моя комната сразу стала какой-то новой. Ветхий резной шкаф выглядел таким довольным, и четыре кресла показались мне старыми приятелями, собравшимися вокруг стола, чтобы, посмеиваясь, начать игру в тарок.

Мои часы наполнились содержанием, сиянием и богатством.

Неужели сгнившему дереву суждено еще принести плоды?

Я чувствовал, как бегут по мне спавшие до сих пор животворные силы, – они были спрятаны в глубинах моей души, засыпаны мелким щебнем повседневности и вырвались потоком, прорвавшим лед зимы.

И с письмом в руке я сознавал уверенно, что я приду на помощь, чего бы это ни стоило. В сердечном восторге я чувствовал, что случившееся незыблемо, как здание.

Снова и снова я перечитывал это место: «к тому же ваш добрый покойный отец был моим учителем в детстве…» – У меня захватывало дыхание, не звучало ли это, как обещание: сегодня ты будешь со мной в раю!?

Протянувшаяся ко мне за помощью рука несла мне подарок: дорогое мне воспоминание откроет мне тайну, поможет приподнять завесу, скрывающую мое прошлое!

«Ваш добрый покойный отец…» Как чуждо звучали эти слова, когда я повторял их! – Отец! – На миг припомнилось мне утомленное лицо седого старика, в кресле у моего сундука – чужое, совершенно чужое и все же необычайно знакомое. Затем мои глаза вернулись к действительности, и громкое биение моего сердца стало созвучным с реальным мигом.

Я вскочил в испуге, не пропустил ли?

Взглянул на часы: слава Богу, только половина пятого. Я вошел в спальню, надел пальто и шляпу и стал спускаться по лестнице. Какое дело мне сегодня до шепота темных углов, до злых досадливых колебаний, которые непрерывно возникали: «мы не пустим тебя – ты наш, мы не хотим, чтоб ты радовался – не хватает, чтобы еще кто-нибудь радовался в этом доме!»

Тонкая, ядовитая пыль, которая обычно поднималась, удушая меня, из всех этих углов и закоулков, сегодня исчезла от живого дыхания моих уст. На секунду я остановился у двери Гиллеля. Зайти?

Тайная робость не дала мне постучаться. Мне так странно было сегодня – как будто я не смею зайти к нему. И уже толкала меня жизнь вперед, с лестницы вниз.

Белая от снега улица.

Вероятно, многие здоровались со мной, но не помню, отвечал ли я им. Я беспрестанно нащупывал письмо на моей груди.

Оттуда веяло теплом.

Я шел под арками переплетающихся аллей Старогородского Кольца, мимо бронзового фонтана, вырезные решетки которого были увешаны сосульками, дальше через каменный мост со статуями святых и с фигурой Иоанна Непомука.

Внизу гневно разбивались волны о стены набережной.

В полусне упал мой взор на высеченную в песчанике нишу святой Луитгарды с «муками осужденных»; снег густо лежал на бровях страждущих и на цепях молитвенно воздетых рук.

Ворота втягивали меня и отпускали. Передо мной медленно проплывали дворцы, с их резными надменными порталами, где львиные головы на бронзовых кольцах раскрывали свои пасти.

И тут тоже снег, повсюду снег. Мягкий, белый, как шкура огромного полярного медведя.

Высокие, гордые окна с сияющими карнизами смотрели безучастно на облака.

Меня удивляло, что в небе было так много птиц.

По мере того, как я подымался в Градчину по бесчисленным гранитным ступеням, каждая шириной в четыре человеческих туловища, из моего кругозора постепенно исчезал город с его крышами и балконами.

Уже ползли сумерки вдоль домов, когда я очутился на пустынной площади; там посредине тянулся собор к трону небес.

Стены, обледенелые по краям, вели к боковому входу. Откуда-то из далекой квартиры доносились в вечернем безмолвии тихие, затерянные звуки гармоники. Как горестные слезы ниспадали они в забвение.

Я услышал вздох дверной обшивки, когда за мной затворилась церковная дверь. Я стоял в темноте, и золотой алтарь сверкнул мне сквозь зеленое и синее мерцание умирающего света, падавшего сквозь цветные окна на церковные стулья. Сверкали искры из красных стеклянных лампад.

Слабый запах воска и ладана.

Я сажусь на скамью. Кровь моя странно замирает в этом царстве покоя.

Жизнь с остановившимся сердцебиением наполняет пространство. Затаенное терпеливое ожидание.

Серебряные реликвии покоились в вечном сне.

Вот. Издали донесся шум копыт, задел мой слух, хотел приблизиться и затих.

Неясный шум хлопнувшей дверцы кареты.

Шуршание шелкового платья приблизилось ко мне, и тонкая, нежная женская рука коснулась моей.

– Пожалуйста, пожалуйста, идем туда, к колонне. Мне не хочется, здесь, на церковных скамьях, говорить с вами о том, что я должна вам сказать.

Священные картины рассеялись в трезвой ясности, внезапно охватили меня будни.

– Я право, не знаю, майстер Пернат, как мне благодарить вас за то, что вы, из любезности ко мне, совершили в такую скверную погоду этот долгий путь.

Я пробормотал несколько банальных слов.

– …Но я не нашла другого места, где я была бы более защищена от преследований и опасности, чем здесь. Сюда, в собор, наверное, никто за нами не следовал.

Я вынул письмо и протянул его даме.