Моряк, которого разлюбило море - читать онлайн книгу. Автор: Юкио Мисима cтр.№ 7

— Почему вы не женаты?

Он с улыбкой ответил:

— Нет желающих идти за моряка.

Вообще-то он собирался ответить так:

— У всех моих сослуживцев уже по двое, по трое детей. Моряки по многу раз перечитывают письма из дома. В письмах детские рисунки — солнышко, цветочки… Эти парни отказались от своего счастья. Ну а я пусть и не делал ничего, для того чтобы обзавестись семьей, зато жил с мыслью, что я уникален. Ведь если ты мужчина, то однажды, когда в предрассветной тьме прозвучит одинокий прозрачный горн, низко опустятся густые облака и далекий твердый голос назовет твое имя, ты оставишь все и пойдешь навстречу своей судьбе… Пока я жил с этой мыслью, мне незаметно перевалило за тридцать.

Но ничего такого он не сказал. Отчасти потому что думал, что женщина его не поймет.

Не рассказал и про свой образ идеальной любви. Он считал, что на пути к лучшей в мире женщине — той, что встречается в жизни лишь раз, — непременно стоит смерть. Это она зовет и притягивает друг к другу ничего не подозревающих влюбленных. Со стороны это могло показаться слащаво и патетично, но он чувствовал, как в голове его переплелись и слились воедино темная страсть неодолимого морского течения, рев налетающего из океана цунами, крушение волн, что растут выше и выше и потом разбиваются о скалы…

Рюдзи думал о том, что эта женщина и есть та самая, единственная женщина. И не мог произнести этого вслух.

В своих мечтах, которыми он давно ни с кем не делился, он склонялся к крайней точке мужественности, не подозревая, что она находилась на пике женственности, и вот теперь они случайно встретились, спаянные смертью. В этой встрече не было ни тени дешевой дружбы, ни тени жалости. Они опускались на самое дно души, в гигантскую впадину, куда до сих пор не ступала нога человека.

Но… он не мог поделиться с Фусако даже толикой этих отдающих безумием мыслей. Вместо этого он сказал вот что:

— Случается, во время долгого рейса заглянешь на минутку на камбуз, мельком увидишь ботву редьки или тыквы. И она ножом входит в сердце. Чего греха таить, ты просто забыл, как мила тебе эта зелень…

— Да уж. Кажется, я вас понимаю, — любезно отозвалась Фусако. Она явно рада была возможности разделить точку зрения собеседника — женщины это обожают.

Взяв у Фусако веер, Рюдзи прогнал от ног комаров. Вдали мерцали бортовые огни стоящих в море судов, внизу в правильном порядке выстроились складские фонари.

Он снова было собрался говорить о диковинной страсти, хватающей человека за горло и гонящей туда, где и смерть не страшна, но вместо этого, хотя никто не тянул его за язык, выложил свою скудную биографию и сам прищелкнул зубами от досады.

Рассказал о том, как отец, чиновник районной администрации в Токио, после смерти матери один растил их с сестрой. О своем образовании, оплаченном мучительными сверхурочными и без того слабого здоровьем отца. О доме, сгоревшем во время воздушного налета, о том, как в конце войны умерла от сыпного тифа младшая сестра, и о том, как после войны он окончил мореходку и вот-вот должен был встать на ноги, когда внезапно умер отец. О том, что его воспоминания о сухопутной жизни были наполнены лишь бедностью, болезнями, смертью и нескончаемым военным пожарищем. О своей полной свободе от земли… Обо всем этом он впервые подробно поведал незнакомой женщине.

В конце своей жалкой истории Рюдзи с гордостью припомнил нынешние накопления — показал себя самым обычным гордецом, отклонившись от рассказов о морской силе и морской щедрости, о которых так жаждал говорить еще минуту назад. В этом сполна проявилась другая, немного хвастливая, сторона его характера.

Рюдзи собирался говорить о море. Например, так:

— Только благодаря морю я понял, как важна любовь, даже если она дается ценою смерти. Когда ты заперт в железном корыте, море вокруг походит на женщину. Штиль, шторм, непостоянство и, конечно, красивая морская грудь, отражающая закатные лучи. Продвигающийся по морю корабль постоянно встречает сопротивление, а несметные толщи соленой воды не годятся для утоления жажды. В то время как стихия вокруг напоминает нам женщину, реальная женщина из плоти и крови от нас всегда далека… Так далека… Уж я-то это знаю.

Но вместо такого признания с его уст слетел лишь привычный куплет:

И глядя, как город тает вдали,

Бывалый моряк…

— Глупо, да? Самая моя любимая песня.

— Хорошая песня, — кивнула Фусако, а Рюдзи подумал: «Эта женщина не хочет ранить мою гордость — сделала вид, будто знает мотив, а сама явно слышит его впервые. Ей не разглядеть скрытых в песне моих чувств, моего волнения, изредка прорывающегося слезами, сумрачного дна моей мужской души. Что ж, буду видеть в ней только плоть».

Плоть, если приглядеться, была необычайно красивой и ароматной.

Черное кружевное платье поверх бордового белья, повязанное белым шифоновым поясом ручной работы, холодно мерцающее в полумраке белое лицо. Сквозь черное кружево кармин словно ржа разъедал окружающее пространство, с мягким очарованием сообщая, что перед ним женщина роскошная и изящная, какой до сих пор Рюдзи не встречал.

Каждое еле заметное движение вызывало колебание света ртутной лампы, и можно было почувствовать, как в складках белья, с быстротой калейдоскопа меняющего оттенки от бордового до пурпурного, внутри глубоких затемнений дышит другая складка. Ветерок, доносящий смесь аромата женских духов и близкой плоти, казалось, непрестанно твердит ему: «Умри! Умри! Умри!» Кончики тонких пальцев, совершающих незаметные движения, казались Рюдзи язычками огня.

Точеный нос, чувственные губы… Как игрок в го после долгого раздумья ставит наконец камень на доску, он черту за чертой выстраивал в туманном полумраке ее красивое лицо и любовался им.

Отчаянно холодный, распутный, спокойный взгляд. В этом взгляде полное безразличие к миру, и в нем же, стоить заглянуть поглубже, любовь до самоотречения… Этим взглядом Рюдзи грезил со вчерашнего дня, с того самого момента, как получил приглашение на ужин, этот взгляд лишил его сна.

И эти покатые плечи, береговой линией незаметно начинающиеся у шеи… Шелк спадал по ним, скользя.

«Когда я дотронусь до ее груди, — думал Рюдзи, — представляю, с какой тяжестью она ляжет мне в ладони. Я несу ответственность за всю ее плоть. Вся она исполнена мягкой ненавязчивой зависимости. Сладостное присутствие женщины заставляет меня трепетать. Словно ветер, выворачивающий наизнанку листья деревьев, мой трепет сообщится ей, и я увижу наконец, как она прикроет веками глаза».

Внезапно в голове возникло дурацкое воспоминание. Давний рассказ капитана о том, как однажды тот побывал в Венеции и был поражен, посетив во время прилива красивый маленький дворец. Мраморный пол первого этажа был полностью затоплен водой…

Он ненароком рассказал ей о нем. О маленьком затопленном красивом дворце.

— Расскажи еще что-нибудь, — попросила Фусако.