Несущие кони - читать онлайн книгу. Автор: Юкио Мисима cтр.№ 62

Отчего все вдруг сошло с привычной колеи? Трудно было поверить в то, что мать просто интуитивно что-то почувствовала или прочла в глазах сына его готовность к смерти.

Воспитанники приветственными криками встретили Исао, появившегося в столовой с блюдом рыбы, но тот вдруг почувствовал себя далеко от привычных лиц, от этих привычно рассевшихся за столом людей. Он принял решение. А его товарищи по-прежнему балуются стихами, проводят время в разговорах о любви, юношеских стремлениях, об обновлении, о горячей крови. Среди других бросалось в глаза лицо Савы, сладкой улыбкой напоминавшее лик монаха. Теперь он знал, что Сава не предпринял никаких действий, следовательно, он, Исао, не допустив тогда Саву в их ряды, поступил мудро.

Исао всерьез задумался над тем, что ему необходимо научиться натягивать на лицо маску, когда он общается с людьми. Он был уже не рядовой личностью. Пусть не все это заметят, но допусти он небрежность, окружающие сразу это почувствуют. Учуют запах дымящегося у него внутри фитиля.

— Говорят, Учитель Кайдо строже всех ругает тех учеников, которых больше всего любит, за кем больше всего следит. Вот Исао и испытал это на себе, — услышав эти слова, Исао понял, что слухи о том небольшом инциденте долетели и сюда.

— А что сделали с фазаном?

— Да съели в тот лее вечер.

— Здорово! Не думал, что Исао так метко стреляет.

— Да то не я стрелял, — весело отозвался Исао, — Учитель говорит, стрелял мой мятежный дух, это он попал в цель.

— Вот появится красотка и усмирит мятежный дух!

Все с удовольствием ели, много говорили. Один Сава все время молчал и только улыбался. Исао, весело болтая, не мог удержаться от того, чтобы не посмотреть в его сторону.

Неожиданно Сава, перекрывая общий шум, произнес:

— Сегодня мы поздравляем Исао, который после обучения стал еще сильнее, и я хочу прочитать для него стихи.

В затихшей столовой загрохотал голос Савы. Пронзительный, пламенный, словно рвущийся из легких, он напоминал ржание коня, предчувствовавшего бурю.

— «Отринув дух чужой, мы выполним свой долг перед отчизной. Неужто слов о нас не скажут? Что смерть, коль действие великое свершив, добудем славу».

Исао сразу узнал строки Инокити Миноуры, но эти предсмертные стихи молодого командира взвода, погибшего на границе, по своему содержанию никак не годились на роль поздравительных.

Все зааплодировали, и Сава со словами:

— И еще одно. Для того чтобы порадовать учителя Кайдо, — он выступил вперед и прочитал стихи Мицухиры Томобаяси: [59] — «Народ чистейший сей страны богов, душой блуждая, малого того, что Буддою назвали, словам внимает. Теперь его отринь, довольно жаловаться Будде, народ чистейший сей страны богов».

При словах «душой блуждая, малого того, что Буддою назвали, словам внимают» все рассмеялись, вспомнив выражение лица Кайдо, такое же веселье вызвали и слова «Довольно жаловаться Будде».

Смеющийся вместе со всеми Исао ощутил за строками первого стихотворения чувства человека, который умирает в состоянии бессильной ярости. Сава, который так клялся умереть, сам вовсе не стыдился того, что продолжает жить, он стремился, чтобы Исао осознал чувства юноши, погибшего в 1-й год Мэйдзи. [60]

Исао передернуло. Этот Сава, вместо того чтобы стыдиться самому, заставлял стыдиться его. Сава определенно, вернее, Сава единственный видит его насквозь, знает, что смерть манит Исао, словно намазанная медом, и что он гордится своим решением умереть.

И Сава, можно сказать, купил это за деньги, что пожертвовал на их дело.

Седьмого ноября лейтенант Хори прислал сообщение — он хотел, чтобы Исао немедленно пришел к нему один. Исао пошел. Лейтенант ждал его, так и не сняв военную форму. Он был не похож на себя. Исао, как только он вошел в комнату, сразу охватило предчувствие беды.

Давай поедим. Я сказал внизу. — Лейтенант поднялся и включил свет.

Я бы хотел прежде поговорить.

Успеется.

При свете небольшая, безо всякой обстановки простая комнатка выглядела как пустая коробка. Было довольно холодно, но в жаровне углей, похоже, не было. За закрытыми перегородками в коридоре раздались нарочито грохочущие шаги, вернулись обратно, и с верхней площадки лестницы донеслось сердитое:

Эй, папаша, еду, поживее. — И сразу же звуки шаги удалились по коридору.

Это лейтенант из комнаты в другом конце. Там не слышно, о чем здесь говорят. А сосед на недельном дежурстве.

Исао показалось, что лейтенанту не хочется начинать разговор. Сам Исао пришел сюда не разговаривать, он пришел слушать.

Лейтенант Хори закурил, оторвал прилипшую к губе крупинку табака и смял в руке опустевшую пачку «Летучей мыши». Между пальцев просвечивали безжалостно раздавленные золотые крылья на зеленом фоне. Жалованье в восемьдесят пять иен, о котором когда-то упоминал Хори, жалкий вид этого пансионного жилья — все это вместе с холодом источал звук сминаемой бумаги.

— Что-то случилось? — спросил Исао.

— Да, — последовал короткий ответ.

Тогда Исао все-таки высказал предположение, которое ему больше всего не хотелось делать:

— Понятно. Все провалилось?

— Нет. По этому поводу можешь не волноваться. Просто меня неожиданно переводят в Маньчжурию. Пришло распоряжение о назначениях — из третьего полка отправляюсь я один. Это совершенно секретно, я говорю это только тебе: меня направляют в отдельный гарнизон.

— Когда?

— Пятнадцатого ноября.

— …осталась всего неделя.

— Да.

Исао показалась, что на него падает перегородка.

Теперь они теряли командира. Не то чтобы они во всем полагались на лейтенанта, заранее нельзя было предугадать, насколько нужным окажется профессиональный военный при поджоге Японского банка. Просто они привыкли к мысли, что в оставшийся месяц в вопросах стратегии и тактики смогут целиком полагаться на указания лейтенанта. Исао вел дух, но техники ему недоставало.

— А нельзя ли отложить отъезд? — не удержался Исао от глупого вопроса.

— Это приказ. Изменить ничего нельзя. — После этих слов повисло долгое молчание. Исао примеривался в душе к позиции лейтенанта. Раньше Исао казалось, что, соответственно их желаниям, вопреки здравому смыслу, Хори менялся в ту сторону, в какую они хотели. Это было бы отважное решение, достойное Харукаты Каи, которое воодушевило бы всех на борьбу. Исао мечтал о том, чтобы Хори вдруг ушел бы со службы, переехал бы в провинцию и самоотверженно взял бы на себя руководство их восстанием. В тот летний день в фехтовальном зале, окутанном пением цикад, в глазах Хори, демонстрирующего приемы кэндо, жил тот неукротимый дух.