Мы живые - читать онлайн книгу. Автор: Айн Рэнд cтр.№ 85

Она закричала:

— Разве ты не видишь, что они делают? Ты для них — только живая ширма! Они вкладывают деньги. Ты же вкладываешь свою жизнь!

— Я рад, что от нее будет хоть какая-то польза, — резко сказал Лео.

— Лео, послушай, я буду спокойна. Я сяду. Послушай меня: не делай таких вещей с закрытыми глазами. Взгляни на это, обдумай: ты ведь знаешь, какая сейчас тяжелая жизнь. Ты ведь не хочешь сделать ее еще тяжелей, ведь так? Ты ведь знаешь, в каком государстве мы существуем. Очень сложно не попасть под его колеса. Ты что, хочешь, чтобы оно стерло тебя в порошок? Разве ты не знаешь, что тех, кого поймали на преступной спекуляции, надет расстрел?

— По-моему, Лео уже сказал, что не нуждается в советах, — сказала Антонина Павловна, изящно держа сигарету на отлете.

— Кира Александровна, — запротестовал Морозов, — незачем так резко осуждать простое деловое предложение, которое совершенно разумно и почти законно…

— А вы помолчите, — прервал его Лео и повернулся к Кире. — Послушай, Кира, я знаю, что преступнее и хуже сделки, чем эта, нельзя и придумать. И я знаю, что рискую своей жизнью. И я все же хочу это сделать. Ты понимаешь?

— Даже если я попрошу тебя не делать этого?

— Ничто из того, что ты скажешь, не переменит моего решения. Это — мерзкое, низкое и бесчестное дело. Несомненно. Но кто втянул меня в него? Ты что думаешь? Что я всю оставшуюся жизнь буду побираться, умолять, чтобы меня взяли на работу и голодать, медленно умирая? Я вернулся уже две недели назад. Разве я нашел работу? Разве мне хотя бы пообещали ее? Они расстреливают тех, кто спекулирует продуктами? Так почему же они не дают нам возможность делать что-либо другое? Ты не хочешь, чтобы я рисковал своей жизнью. А что такое моя жизнь? У меня нет работы. У меня нет никакого будущего. Я не смог бы делать то, что делает Виктор Дунаев, даже если бы меня заживо варили в масле! Рискуя жизнью, я рискую очень немногим.

— Аев Сергеевич, душа моя, — вздохнул Морозов в восхищении, — как вы умеете говорить!

— А вы можете идти, — сказал Лео. — Увидимся завтра, Морозов, и посмотрим этот ваш магазин.

— Лео, я удивлена, — заметила Антонина Павловна, поднимаясь с достоинством, — если вы позволяете, чтобы на вас влияли, и, похоже, не цените ту возможность, которую мы вам предоставили. А я-то думала, что вы будете благодарны и…

— Кто это должен быть благодарным? — резко и грубо спросил он. — Я нужен вам, а вы нужны мне. Это — деловое соглашение. Вот и все.

— Конечно, конечно, именно так, — сказал Морозов, — и я ценю вашу помощь, Лев Сергеевич. Все в порядке, Тоня, душа моя, успокойся, и мы обговорим все детали завтра.

Он широко расставил ноги и поднялся с трудом, упершись руками в колени. Его тяжелый живот вздрагивал, когда он двигался, и от этого он казался почти голым, несмотря на мятый костюм. У двери он повернулся к Лео:

— Ну, Лев Сергеевич, скрепим наше предложение рукопожатием? Мы не можем подписать контракт, вы, конечно, понимаете, но мы положимся на ваше слово.

Рот Лео был презрительно изогнут, когда он протянул свою руку.

Этот жест, казалось, дался ему ценой победы над самим собой. Морозов тепло и долго тряс его руку, а затем низко поклонился в старой крестьянской манере и вышел. Антонина Павловна вышла вслед за ним, не глядя на Киру.

Лео проводил их до дверей. Когда он вернулся, Кира все еще стояла в той позе, в которой он оставил ее. Он сказал до того, как она повернулась к нему:

— Кира, мы не будем спорить об этом.

— Есть еще одна вещь, Лео, — прошептала она, — и я не могла сказать тебе об этом при них. Ты сказал, что у тебя ничего не осталось в жизни, а я думала, что у тебя есть… я.

— Я не забыл об этом. И это — одна из причин, почему я это делаю. Ты думаешь, что я буду стоять и смотреть, как ты проводишь эти экскурсии и глотаешь сажу над примусом? Этой дуре, Антонине, не приходится проводить экскурсии. Она никогда не надела бы те платья, в которых ходишь ты, даже чтобы помыть пол; да ей и не приходится мыть полы. Скоро и ты перестанешь их скрести. Маленькая глупышка! Ты не знаешь, какой может быть жизнь. Ты никогда не видела ее. Но ты ее увидишь. И я увижу, пока они меня не прикончат: Послушай, даже если бы я знал, что меня расстреляют через шесть месяцев, — я бы все равно пошел на это!

Она оперлась о стол, потому что почувствовала слабость. Она прошептала:

— Лео, если бы я умоляла тебя, ради моей любви, ради твоей, если бы я сказала тебе, что буду благословлять каждый час каждой экскурсии, каждый пол, который я скребу, каждую демонстрацию, на которой я должна присутствовать, каждое заседание политпросвета и каждый красный флаг — только бы ты не делал этого, — ты бы все равно сделал так?

Он ответил:

— Да.

* * *

Гражданин Карп Морозов встретился с гражданином Павлом Серовым в ресторане. Они сидели за столом в темном углу. Гражданин Морозов заказал щи. Гражданин Серов заказал чай и французское пирожное. Потом гражданин Морозов подался вперед и прошептал сквозь пар супа:

— Все в порядке, Павлуша. Я нашел человека. Я встречался с ним вчера.

Павел Серов держал чашку у своего рта, и его белые губы едва двигались, так что Морозов скорее угадал, чем услышал вопрос:

— Кто?

— Его имя — Лев Коваленский. Молодой. Нет ни гроша за душой, и не черта не боится. Отчаянный. Готов на все.

Белые губы снова без звука произнесли:

— Надежный?

— Абсолютно.

— Прост?

— Как младенец.

— Будет держать язык за зубами?

— Могила.

Морозов разгрузил тяжелую ложку щей в рот; кусок капусты свисал; он втянул его в рот, звонко чмокнув. Он склонился еще ближе и выдохнул:

— Кроме того, у него плохое происхождение. Отец был расстрелян за контрреволюцию. В случае чего… на него можно будет свалить вину. Аристократ-предатель, знаете ли.

Серов прошептал: «Ладно». Его ложка впилась в шоколадный эклер, и по всей тарелке растекся нежный желтый крем. Его бледные губы резко и без выражения прошептали:

— А теперь слушайте. Я хочу получать свою долю заранее — за каждый груз. Мне не нужны отсрочки. Я не буду просить дважды.

— Да поможет мне Бог, ты получишь все это, Павлуша, не нужно мне говорить это, ты…

— И еще, мне нужна осторожность. Понятно? Осторожность. С этих пор вы не знаете меня, ясно? Если мы случайно встретимся — мы не знакомы. Антонина будет отдавать мне деньги в том борделе, как и договорились.

— Конечно. Конечно. Я все помню, Павлуша!

— Скажите этому бездельнику Коваленскому, чтобы держался подальше от меня. Я не хочу с ним встречаться.

— Конечно. Тебе и не надо.