Мы живые - читать онлайн книгу. Автор: Айн Рэнд cтр.№ 84

— О чем вы говорите? — Кира швырнула эти слова в Морозова с такой яростью, словно дала ему пощечину. Она стояла над ним, свет лампы отбрасывал какие-то ломаные тени на ее лицо. Морозов отпрянул отнеси немного испуганно прижался к столу.

— Мы обсуждаем маленькое дельце, Кира Александровна, — объяснил он мягким, примирительным тоном.

— Я ведь обещала вам, что Коко сделает много для Лео, — улыбнулась Антонина Павловна.

— Кира, я объясню это позже, — медленно сказал Лео. Эти слова были приказом.

Она молча придвинула стул к столу и села лицом к Морозову, подавшись вперед. Морозов продолжал, стараясь не смотреть в ее глаза, которые, казалось, запоминали каждое слово:

— Вы ведь понимаете преимущество именно такого варианта, Лев Сергеевич. Конечно, частным торговцем нелегко быть в наше время. Учитывая плату за квартиру, например. Одно это уже может проглотить все доходы. Ну а, скажем, вы — единственный владелец — и что? Квартплата не будет слишком большой, так как вам надо оплачивать всего лишь одну комнату. А возьмем теперь меня, например. У нас с Тоней три больших комнаты, и если на мне поставят тавро частного торговца — Боже Всемогущий! — плата за них просто разорит все наше предприятие.

— Все в порядке, — сказал Лео. — Меня это устраивает. Я не возражаю, пусть меня называют частником, Николаем II, хоть Мефистофелем.

— Вот и прекрасно, — слишком громко хихикнул Морозов, его подбородок и пузо затряслись. — Отлично. И, Лев Сергеевич, уважаемый, вы не пожалеете. В сравнении с нашими доходами — да благослови нас Бог — те, которых называют буржуазией, покажутся жалкими попрошайками. С нашим-то маленьким предприятием мы будем купаться в рублях, их просто надо будет подбирать с пола. Год или два, и мы — сами себе хозяева. Сунуть несколько сотен кому надо, и мы сможем упорхнуть за границу — в Париж или в Ниццу, или в Монте Карло, или в любой другой заграничный город, приятный и изысканный.

— Да, — сказал Лео устало. — За границу.

Потом он потряс головой, словно пытаясь отделаться от какой-то невыносимой мысли, и повелительно повернулся, словно отдавая приказ человеку, который нанимал его:

— Но этот ваш друг — коммунист — это самое опасное место в вашем плане. Вы в нем уверены?

Морозов широко раскинул жирные руки, нежно покачивая головой, как бы упрекая Лео; его улыбка была такой же смягчающей, как и вазелин:

— Лев Сергеевич, душа моя, вы ведь не думаете, что я беспомощное дитя, делающее свои первые шаги в деловом мире, а? Я так же уверен в нем, как и в вечном спасении наших душ, вот как я уверен. Вам не найти молодого человека умней его. Шустрый, разумный. И он не из тех пустозвонов, которым нравится слушать самих себя. Он рассчитывает получить от жизни не только громкие слова и сушеную селедку. Он знает, что у него в руках хлеб с маслом, — и он уж позаботится, чтобы этот хлеб с маслом не просочился сквозь пальцы. И потом, он ведь очень сильно рискует. Нас, простых людей, если поймают, то засадят всего-то на десять лет в Сибирь, а вот членов партии — сразу к стенке, и попрощаться-то не успеешь.

— Вам не о чем беспокоиться, Лео, — улыбнулась Антонина Павловна. — Я знаю этого молодого человека. Мы как-то раз пригласили его на скромный чай — ну, на шампанское с икрой, если быть точным. Он умен и совершенно надежен. Коко не подведет вас в этом деле!

— И это не очень трудно для него, — понизил Морозов свой голос до едва слышного шепота. — Он занимает должность какого-то инженера на железной дороге — и его связи расходятся во всех направлениях, как притоки реки. Ему нужно только устроить так, чтобы партия товара при перевозке была слегка подпорчена; груз ведь могут случайно уронить, или подмочить, или что-то там еще

— одним словом, проследить, чтобы груз признали негодным. Вот и все. Все остальное очень просто. Груз тихонько перемещается в подвал нашего маленького магазина — «Лев Коваленский. Продовольственные товары». В этом нет ничего подозрительного

— не правда ли? — просто продукты для магазина. В государственных кооперативах не досчитаются кой-каких продуктов, и добропорядочные граждане получат в них на свои карточки только извинения и обещания. Мы выжидаем парочку недель, а затем вскрываем груз и переправляем его нашим собственным клиентам — частным торговцам из трех губерний, у нас создана целая сеть таких людей. Они разумны и осмотрительны — у меня есть все адреса. Вот и все. Кому какое дело? Если кто-нибудь что-либо станет вынюхивать вокруг — что ж, у нас будет там обычный продавец, который продаст им полфунта масла, если его попросят, — вот и вся наша деятельность. Розничная торговля — открытая и законная.

— И более того, — прошептала Антонина Павловна, — если что-нибудь пойдет не так, у этого молодого коммуниста есть…

— Да, — прошептал Морозов и, таинственно оглядевшись вокруг, сделал паузу, чтобы послушать, нет ли за дверью каких-либо подозрительных звуков, а убедившись, что все спокойно, прошептал Лео на ухо: — У него есть связи в ГПУ. Могучий друг и защитник. Я даже боюсь назвать его имя.

— О, я думаю, дело не дойдет до этого, — презрительно сказал Лео. — Если у нас будет достаточно много денег.

— Денег? Лев Сергеевич, душа моя, у нас будет столько денег, что вы будете сворачивать папиросы из десятирублевых купюр. Будем делить их на три части, вы ведь понимаете, я, вы и наш приятель-коммунист. Придется маленько подмазать его друзей с железной дороги, и дать на лапу управдому, и оплачивать вашу квартиру — вот наши расходы. Но вы должны помнить, что вы — единственный владелец магазина. Это — ваш магазин, под вашей вывеской. А мне надо думать о своей должности в Государственном пищетресте. Если бы у меня был частный магазин, зарегистрированный на мое имя, меня бы вышибли с моей должности. А я должен сохранять это место. Вы увидете, как оно нам еще пригодится.

Он подмигнул Лео. Лео не улыбнулся в ответ, но сказал:

— Не волнуйтесь. Я не боюсь.

— Тогда договорились, а? Друг мой, через месяц вы не поверите, что могли жить вот так, как живете сейчас. Ваши впалые щеки округлятся, вы прекрасно оденете Киру Александровну, купите бриллиантовый браслет, а может быть, два браслета. А потом, может быть, автомобиль и…

— Лео, ты сошел с ума?

Стул Киры с грохотом отлетел к стене, а лампа закачалась, дергаясь и тонко, стеклянно звеня. Она стояла, и три испуганных лица было повернуто к ней.

— Ты что, разыгрываешь меня? Или ты совсем потерял голову? Лео медленно откинулся назад, глядя на нее, и холодно спросил:

— Когда это ты получила право разговаривать со мной таким тоном?

— Лео! Если это — новый способ самоубийства, то есть ведь способы и намного проще!

— Кира Александровна, вы излишне трагичны, — холодно заметила Антонина Павловна.

— Ну, будет, будет, Кира Александровна, душа моя, — сказал Морозов дружелюбно, — сядьте и успокойтесь, и давайте спокойно все обговорим. Незачем так волноваться.