Моя любимая сказка - читать онлайн книгу. Автор: Ксандр Лайсе cтр.№ 18

— Что случилось? — Пашино волнение тут же передалось мне. Неужели что-то с Ромкой? — Ромка нашёлся?

— Да нет. То есть, нет… Вернее, почти…

— Объясни нормально! Что значит — «почти»?! — моё волнение сменилось гневом. Интригу наводит. Ритор чёртов!

— Короче, так. Во-первых. Ленка Перфильева на последнем маршруте в Овраге барсетку нашла.

— И что?

— А в барсетке — паспорт. Ромкин паспорт. Понимаешь?

— А во-вторых?

— А во-вторых — одна девчонка из наших тоже пропала.

— Как?

— Да вот так. Разговелись они там после трудового дня… Говорят, что чаем, но, скорее всего — чем-то покрепче. Кравчукча вышла покурить, и всё…

— Не понял. Кто вышел?

— Ну, Света Кравчук, ты её всё равно не знаешь. Вышла покурить, и всё. Пропала. Они там уже не знают, что и думать. Телефон её там остался, в бюро, сумка тоже, все вещи.

— Весело там у вас…

— С тобой тоже не соскучишься! — парировал Паша. — Короче, так. Барсетку с паспортом они в сейф заперли и сидят — боятся, — он хохотнул. — Тебя ждут.

Я оторопел.

— А чего это они вдруг меня ждут?!

— Ну, я им сказал, что ты Ромку ищешь, что приедешь, сказал. Чтобы паспорт отдали, и всё такое…

— Спасибо, конечно… А ты сам туда не собираешься? Всё-таки твоя коллега неведомо куда сгинула.

— Не, я не могу. Мне к своим на дачу надо, отец просил, — радостно сообщил он.

— Понятно. Ладно, спасибо за информацию… Хорошо тебе на дачу съездить! — раздражения я не скрывал. Паша был таким всю жизнь. Помню ещё с института. Чуть что — «у меня живот болит», «меня мама просила вещи из прачечной забрать»… И что самое обидное — всегда его отмазки оказывались правдой. Хоть и на половину: живот у него всегда болит, ибо язва, а вещи мама просила забрать не срочно, а на неделе.

Получается так, что мне надо ехать. Не дай бог, с Ромкой что-то приключилось. Нет, о плохом лучше не думать!

А как о нём не думать? Коломенское — то ещё местечко.

* * *

Несмотря на то, что несколько веков подряд Коломенское служило загородной царской резиденцией, слухи в народе о нём ходили весьма нелестные.

Взять хотя бы само название. По официальной версии — от города Коломны. Дескать, сюда бежали от Батыя коломнинцы, тут и осели. Так название и привязалось. Всё чинно и благородно.

Только на деле — выходит иначе. Название-то ещё до батыева набега возникло. И задолго до него, похоже. Произошло оно от древнерусского слова «коломище» — «кладбище». Уже жизнерадостно.

И сколько было известно Коломенское, столько о нём и рассказывали всяческие пакости.

Взять хотя бы татарских всадников. Об этом не где-нибудь, а в московской летописи сообщили. В начале семнадцатого века стрелецкий дозор изловил в Овраге татарское боевое подразделение. Всё бы ничего, да только вот те утверждали, что они из войска ордынского хана Девлет-Гирея, пришедшего «Московию воевать». В ответ на это стрельцы с пристрастием — такой уж был порядок: задавать супостату вопросы приподнимая на дыбе — поинтересовались, чего они опились. В ответ прозвучало, что татары непьющие в принципе. Тогда озадаченные стрельцы сообщили неверным, что, в таком случае, они немножко отстали от войска Девлет-Гирея, ибо на дворе 1621 год, а ордынский хан воевал Московию аж в 1571! Всего-то на пятьдесят лет припозднились.

В итоге всадники рассказали, что бежали в сторону Оврага, преследуемые русским войском, и внезапно въехали в зеленоватое туманное облако, выскочив из которого и угодили в лапы стрельцов. Что произошло с ханскими воинами дальше — история умалчивает. Но вряд ли они жили долго и счастливо. Скорее — наоборот.

И если бы это был единичный случай. Люди в этих местах исчезали и появлялись с таким постоянством, что впору было вешать при в ходе в Овраг табличку «Не влезай — сгинешь!»

Про сам овраг, официально — Голосов, в народе — Волосов, его историю происхождения и названия ходили легенды самые неожиданные.

Согласно древним верованиям, Волос, он же — Велес, был царём подземного мира. Царства Кощного. Проще говоря — Преисподней. Ждать от такого создания позитивных проявлений — дело глупое и безнадёжное. Говорили и про огромного змея, жившего в этих местах и продавившего овраг своим телом. Дескать, победить эту зверушку ухитрился только сам святой Георгий. Кроме того, ходили легенды об обитающих в овраге мохнатых призраках, мосте желаний, замирающей вдруг воде в текущем через овраг ручье. Причём вода из последнего, неизвестно почему, считается в народе целебной. Вот и пойди пойми, где тут логика: змей, преисподняя и живая вода.

Но что-то такое в этих местах безусловно есть. Сколько раз Паша, не верящий ни в сон ни в чох, рассказывал, как возле оврага кто-то окликал его по имени. Вроде бы — рядом, в двух шагах кто-то говорит. Обернётся — никого. Что уж про остальную их команду говорить, если Паша там — единственный мужик.

Днём-то ещё ладно. Туристы, гуляющие табунами ходят. А в сумерках их к оврагу и под дулом пистолета не загонишь. Ночью — все верующие, как один.

И от мысли, что оно так не случайно — стало как-то не по себе. Сейчас-то уже темнеть начинает, то ли ещё будет… А мне там Ромку искать. Как? И где? А если он, не дай бог, как вот эти всадники — лет на пятьдесят?

В окнах симпатичного дряхлого коттеджика — экскурсионного бюро музея-заповедника «Коломенское» — горел свет и мелькали тени. Однако входная дверь была заперта. Изнутри доносились неотчётливые, но громкие голоса. Женские.

Я постучал. Внутри сразу притихли. Но дверь не открыли. Не слышно было даже шагов в коридорчике. Немного подождав, я постучал снова.

— Кто там?! — неожиданно спросили прямо из-за двери.

Подкралась она, что ли?

— Это Михаил. Вам Паша звонил насчёт меня.

Щёлкнула задвижка и дверь распахнулась. На пороге стояла дама лет сорока с короткой мальчишеской стрижкой и в тапочках.

— Заходите, заходите! Мы вас ждём!

Едва я вошёл, как дверь за мною захлопнулась и вновь щёлкнула задвижка.

— Я — Марина, — не оборачиваясь сообщила дама, когда мы оказались в коридорчике между прихожей и основными помещениями. На всех дверях, кроме одной, висели амбарные замки. Дама резко обернулась, словно ожидая, что я растворюсь в воздухе. Вслед за этим она распахнула единственную незапертую дверь, и мы вошли.

В носу защипало от дыма. Синие табачные облака плавали над письменными столами, заваленными бумагами и книгами. На столе возле окна разместились кружки, растерзанный торт и огромная литровая бутыль. Вермут. Бутыль была пуста. Ага. Прав был Паша.

Четыре девушки разного возраста сидели вокруг останков трапезы. Теперь они снова спорили на повышенных тонах.