Цитадели - читать онлайн книгу. Автор: Евгений Шалашов cтр.№ 62

— А что — истории тоже нет?

— Есть разрозненные заметки, летописи, чуть ли не от крещения Руси. У нас какой-то крен в точные и естественные науки. Тоже можно понять. Борис, например, больше заинтересован составить схему «проколов» из чужих пространств к нам. Да и другие…

— Физики вытеснили лириков, — резюмировал я, а потом решил задать вопрос, который уже давно сидел у меня на языке. — Машка, а если ты занимаешься цитологией, то это никак не связано с…

— Догадливый ты мой! — засмеялась Белка. — Конечно же связано. Я ведь сначала хотела на биофак поступать, чтобы природу оборотничества постичь, скажем так, изнутри и снаружи. Но решила — буду медиком. Можно и наукой заниматься и польза будет. Три года на «скорой», потом в НИИ цитологии устроилась. Начинала с лаборанта. Потом до завлаба дослужилась.

— Ну и, нашла что-нибудь?

— Очень много чего нашла. Но главного — отчего и почему, я так и не поняла. Вернее, поняла на уровне интуиции, а не на научном уровне. Может быть, будь у меня побольше материала…

— Так материал-то — сплошь и рядом.

— Наша нечисть не очень-то любит с учеными дело иметь. Представь, водяные и кикиморы отказываются сдавать кровь на анализ… А лешие — те просто убегают. Даже домовые, уж на что доброжелательные мужики… Однажды они в моей лаборатории погром устроили: холодильник от сети отключили и микроскоп разбили. А микроскоп, между прочим, японский…

— Паразиты, — искренне посочувствовал я.

— Хуже, — с чувством кивнула Машка. — Мне потом, как дуре, пришлось целый месяц нового ждать… Единственные, кто более-менее идут на контакт — русалки. Ну у этих вертихвосток свои соображения. Как-то раз я двух парней лаборантами уговорила стать и отправила их кровь у русалок брать. Вернулись через неделю, еле живые, без анализов и… без штанов. Штаны, правда, вернули.

— А анализы?

— Их уже самой пришлось брать. И то, пришлось пообещать, что иначе им парней не увидеть… Врала, конечно. Эти оболтусы, когда чуть-чуть оклемались и поотъелись, сами к русалкам ушли. Как домашние коты, которых не кастрировали. Понравилось…

— А что с русалками? — поинтересовался я. — Что у них в крови интересного?

— Ты в курсе, — противным менторским тоном начала Машка, — что принадлежность к той или иной группе крови определяется наличием или отсутствием антигенов мукополисахаридной природы — агглютиногенов А и В в мембранах его эритроцитов…

— Конечно в курсе, — излишне горячо перебил я начавшуюся лекцию. — Антигены — это то, что вредит нашим генам. «Англютиногены» — это, наверное… м-да, ну, не то, что бы с глюками, но близко. А «мукополисахариды» — от слов «мука», «поли» — много, а сахариды — сахар. Это когда в крови много сахарной муки… то есть сахарной пудры…

Белка заржала как полоумная.

— Ну и чего гогочешь? — надулся я. — Нет бы по-человечески объяснить…

— По-человечески могу сказать, что группы крови у русалок совпадает с человеческими группами крови. Только нельзя сделать, например, переливание. Не приживется…

— Вот так бы сразу и сказала. А то — мукополисахариды с антигенами… Кстати, — вдруг заинтересовался я. — А когда ты в последний раз в белку превращалась?

— Не помню, — поскучнела она. — И вообще, пока не смогу. Боюсь.

— Чего побоишься? — не понял я. — Белка из тебя очень даже неплохая получилась…

Машка посмотрела на меня как любящая мамаша на мокрого младенца — с легкой досадой и с нежностью.

— Ты у меня что — совсем дурной? У меня же ребенок будет… Мог бы и догадаться, что стрессы для женщины в положении противопоказаны. А превращение — это такой стресс, что тебе лучше не понять. Хотя, — мечтательно зажмурилась Машка, — быть белкой — это так здорово!

— Думаешь? А я вот давно хочу спросить… Я сам смогу в кого-нибудь превратиться? Ну скажем…

Я не успел договорить, как Машка, сорвавшись с места, закрыла мне рот рукой.

— Не говори вслух. Вначале подумай и хорошенько подумай — в кого бы ты хотел превратиться. Нужно быть осторожней со словами… А вообще — оно тебе надо? Чего притих?

— Притихнешь, когда клюв заткнули, — еле-еле сумел я ответить, озадаченный внезапной атакой.

— Прости, испугалась, — покаялась Белка, смущенная собственной вспышкой. — Кто знает — насколько сильно ты пожелал. И кто тут сейчас мог бы появиться…

— Испугалась, что превращусь в какого-нибудь помойного кота?

— Ну в кота — это ерунда. Кот — маленький, безобидный. А если в саблезубого тигра? Дядюшка однажды поэкспериментировал и стал птеродактилем… Потом, почти полгода, обратно превратиться не мог. Хорошо еще ума хватило это в лесу сделать. Ты имей в виду, что первоначально ты и поведешь себя как зверь. И мыслить будешь соответственно… Я-то через это прошла. Поэтому я тебя прошу — будь осторожней.

— А с чего ты вообще взяла, что я могу в кого-нибудь превратиться? — недоуменно посмотрел я на Машку. — Что бы я, да во что-нибудь превратился? С каких рыжиков? Родители мои были людьми нормальными. Что со мной может случиться?

— Вот с тобой-то, дубина ты стоеросовая, как раз и может приключиться. С тобой всё не как у людей… Тебя проход-то не хотел впускать, а потом — взял и пропустил. Возвращаешься не туда, куда положено, а туда, куда вообще никто не мог зайти. И старого колдуна из зачарованного круга на своем горбу вытаскиваешь… Какой бы дурак до этого додумался?

Вот оно как. А я-то думал, что это всего лишь шутка… Действительно, нужно быть осторожней. Не то пожелаешь стать, например, пингвином… И что я тут в образе пингвина буду делать? Искать дорогу к Антарктиде или до ближайшего зоопарка?

— Маш, а ты сейчас где-нибудь числишься? — поинтересовался я.

— В смысле? — не поняла меня Белка.

— Ну в каком-нибудь НИИ, в клинике. Предположим — пожила тут немножко — смоталась на Землю. А в выходные — опять сюда, годика на два.

— Ты кофе не хочешь? — вдруг предложила Мария. — Только не растворимого, что ты лакаешь, а настоящего, молотого?

Хочу, разумеется. Когда это я от кофе отказывался? Тем более, что если женщина предлагает кофе, то либо не хочет говорить, либо разговор предстоит серьезный. Мужчина в этом случае полез бы в холодильник за водкой и принялся нарезать колбасу.

Мария вытащила из-под стеллажа тумбочку на колесиках (незаметно и удобно!), достала из нее все, что требуется настоящим «кофеманам». Кофемолка была ручная и медная. На вид очень даже старинная. Ей под стать была и турка. Наверное, такими пользовался еще Оноре де Бальзак. Я покрутил головой, пытаясь углядеть — а на чем же она будет варить кофе?

— Вот, — с довольным видом сказала Машка, извлекая из тумбочки спиртовку, — когда-то из НИИ стащила. Одна беда была — спирт от мужа приходилось прятать…

— Ну-ка, ну-ка, — опешил я. — А вот с этого момента, пожалуйста, поподробней…