Маленькие радости Элоизы - читать онлайн книгу. Автор: Кристиана Барош cтр.№ 80

Слава тебе Господи, Сиффры никому обо мне не говорили — ни хорошо, ни плохо. Тролли вся эта история показалась предельно смешной, он веселился как ненормальный. Ну и пусть веселится, мне не жалко! По мне, так она редкостная зануда!

Вопрос: Она не знала, чего хочет?

Ответ: Вот именно что знала. А в моей работе смысл есть только в противоположном случае. Понимаете, она обесценивала нашу профессию!

Карточка Луиджи Сцеволы, специалиста по облицовке и установке сантехнического оборудования:

— Настоящая дама. Я потом еще раз на нее работал, два года тому назад, когда они решили переделать ванную, потому что им все труднее становилось вылезать из ванны. Особенно ей. И тогда я им сварганил такую утопленную в полу штуку, а в стенки вделал ручки, чтобы выходить из воды, я даже под душем такие пристроил, представляете!

Она смеялась: «Вот, — говорила, — Луиджи, голубчик, я разваливаюсь на части, только бы мне не рассыпаться окончательно, что же тогда станет с ЖС?»

Что у них вышло с Бри-Ронсе? Ну, он ее и достал! Во-первых, он деньги заколачивает на всяких финтифлюшках, а финтифлюшки были совершенно не по ее части! Он хотел всучить ей современные картины, уверял, что они очень высоко ценятся. Такая гадость! И еще вазы, и всякие декоративные штуки. А она отвечала, что у нее есть все, что надо, и даже более того! Но это шло вразрез с его планами. Она смеялась: «Я, знаете ли, за семьдесят лет успела разобраться в том, в какой обстановке представляю свою жизнь! Я хочу, чтобы у меня в доме были голые стены и редкие — то есть немногочисленные — предметы мебели. В молодости меня окружал сплошной Людовик XV, коллекции черепашек, от мала до велика, и неизменные пыльные аспидистры, [35] от которых я чихала! Слава Богу, ЖС выбил из моей головы всякие фантазии подобного рода, и я совершенно не намерена вашими стараниями опять погрузиться в это болото! Я разгульно прожила молодость, дорогой друг, и теперь скорлупа мне ни к чему!»

Видели бы вы этого «дорогого друга»! Рожа у него стала — нарочно не придумаешь. Он выпрямился во весь свой немалый рост — ну, никак не меньше метра шестидесяти! — отставил толстую задницу и начал метать молнии. А я только радовался. Он, конечно, хорошо платит, ничего не скажешь, но эта ненормальная здорово его достала! И потом, знаете, вы не думайте, он никого не любит, ни мужчин, ни женщин, только одного себя, и все.

Карточка Клементины Ле Гуан, домашней прислуги:

— Секреты? Ну, вы даете! У них нет никаких секретов. Он работает, как вол, бывает, что и всю ночь. Утром я застаю его в точности как оставила, ему всякое такое уже не по возрасту. Я ему твержу, что он меня пугает прям до ужаса. Я говорю: «как мой внук», а он смеется, потому что ему кажется, будто такого и быть не может.

Ну, ладно. Я их знаю, по крайней мере, лет тридцать. Они приехали сюда в шестидесятых, мне было лет двадцать пять — двадцать восемь, и я искала работу на весь год. В туристский сезон, понятно, работа была, но без особой радости. Спешка, усталость, клиентов тьма! Знаете, люди глупы, похоже, у меня были все шансы… Иногда мне очень хотелось набить морду этим курортникам за всю ту чушь, которую они несут, почесывая облезающий загар! Мне здесь хорошо только зимой: становится пусто, и пейзаж даже не печальный, наконец-то можно увидеть, как выглядят наши края. Знаете, я понимаю, что ему здесь нравится. Именно здесь он пишет свои книги, не где-нибудь еще, и на то есть причина, вам так не кажется?

Эти двое подбирались к нашим местам много лет, снимали убогие лачуги. Поначалу-то у них ничего не было, кроме двух учительских зарплат, а потом все пришло — не знаю, как насчет славы, а денежки завелись. И тогда они бросили преподавать и решили обосноваться здесь окончательно! Она со смехом говорила: «Для Жоржа луну с неба достану и все семь планет», — вот вам в точности ее слова, и когда умер папаша Гинар, его сын продал участок. У парня терпение лопнуло, надоело выкармливать баранов на солончаках — что это за жизнь, а уж тем более на клочке земли, где у него что ни год пять-шесть баранов падали в пропасть. Море отнимало прибыль, так что он продал землю, а они построили себе то, что им было надо. Они не хотели, чтобы напротив кто-то жил, и в каком-то смысле они правы, поглядите только на несчастных придурков, которые здесь копошатся. Видели, как выглядят участки небогатых дачников? Кретины, воображают о себе невесть что, это я вам говорю!

Забавный он был парень, тот, кто чертил для них планы. Его так и разбирало, он подхватывал любые выдумки, на все был готов, словно засидевшаяся девка. Само собой, это было разнообразием после Наполеона III, которого в тот момент всем приспичило заказывать. Мы-то на все это смотрели с удовольствием. И то правда, что подсчитывали. И говорили себе, что, раз он теперь такой известный, народу сюда понаедет видимо-невидимо! И понаехало! Потому что не солончаки же нас кормят, сами понимаете. Папаша Фасне из Гостиницы у Ямы даже перекрасил стены в комнатах, в каждой устроил душ и поднял цены, чтобы привлечь любопытных. При этом она еще забрала себе в голову, что здесь можно приютить несчастных детишек, которым недодано было при рождении, вот так и появился Летний центр. С годами я, в конце концов, поняла, что они тоже были несчастны: с детишками у них не получилось. Как сказал доктор Тушар, который на всю эту историю посматривал свысока: «Эта женщина пытается компенсировать». Неважно, как бы там ни было, она победила.

Мне у них понравилось, она наняла меня на полгода еще во времена их никудышных домишек, только чтоб посмотреть, уживемся ли мы вместе, но так с тех пор и пошло. Мне, конечно, приходится ездить на велосипеде, новый дом оказался подальше прежних, ну да ладно! Она была не капризная, ей не надо было, чтобы вокруг нее все время бегали, ну, и он такой же. Всякие «сюси-пуси» и «ля-ля» были не в их вкусе, да и не в моем тоже. За тридцать лет мы всего один раз поругались, можете себе представить, и я сама знаю, что была неправа. Поначалу никто, конечно, не хотел этих блаженных, и я вместе со всеми была против. Говорили, что они загубят нам весь туризм, что из-за них люди перестанут приезжать.

Она собрала нас и все объяснила. Туристы? Пока что и они сюда не приехали, хорошо, если один какой-нибудь показывался, и то если с дороги собьется, следовательно, мы не могли потерять то, чего у нас и не было никогда. А потом она стала говорить про наших собак, которые на нас похожи. Собак здесь называют по имени хозяев. Взять хоть двух легавых одного помета, про одного скажут — это Поль, а вон тот вылитый папаша Мартино! Так вот, ребятишки в конце концов тоже будут похожими на нас, если только мы станем обращаться с ними так же, как с нашими псинами, то есть хорошо. Они ходят за нами следом, они нас любят, их не заласкивают и не бьют: «Я не уверена, что на них смотрят, вот только если один какой-нибудь пропадет, это сразу чувствуется. Вот и с ребятишками, дайте только немного времени, будет в точности так же. Не надо ни лить над ними слезы, ни злословить о них, надо попросту принимать их такими, как они есть, а они не глупее некоторых, — она не станет называть имен, — и к тому же услужливые». Дауны не очень-то красивы, но к ним привыкаешь и замечаешь их уродство не больше, чем перекошенную физиономию сынка Комбе, который однажды вечером, сильно перебравши, свалился с мотоцикла. Видит Господь, с тех пор на бедняжку смотреть страшно!