Перси Джексон и похититель молний - читать онлайн книгу. Автор: Рик Риордан cтр.№ 38

Мыс Аннабет и Гроувером брели по лесу, недалеко от берега реки Нью-Джерси, а Нью-Йорк позади отбрасывал в небо желтое зарево, от Гудзона ощутимо пованивало.

Гроувер дрожал и вскрикивал, как животное, зрачки его больших козлиных глаз сузились, как две щелочки, чувствовалось, что он охвачен ужасом.

— Три сестры… И все три разом.

Я сам до сих пор был в состоянии шока. Грохот взрыва и звон разбивающихся стекол так и стояли у меня в ушах. Но Аннабет подгоняла нас, твердя:

— Пошли! Чем дальше мы уйдем, тем лучше!

— Все наши деньги остались там, — напомнил я ей. — Наша еда и одежда. Все.

— Если бы ты не сунулся в драку…

— А вы бы хотели, чтобы я запросто дал вас убить?

— Не надо было защищать меня, Перси. Я и сама бы прекрасно управилась.

— Только порезанная на кусочки, как хлеб для сэндвича, — вставил Гроувер.

— Заткнись, козел!

Гроувер скорбно заблеял.

— Жестяные банки… полный рюкзак жестяных банок.

Мы шли, скользя по мшистой земле, пробираясь сквозь уродливые, искривленные деревья, пахшие, как давно замоченное и прокисшее белье.

Через несколько минут Аннабет пристроилась рядом со мной.

— Слушай, я… — Голос ее пресекся. — Спасибо, что вернулся за нами. Ты проявил храбрость.

— Мы же одна команда.

Несколько шагов Аннабет прошла молча.

— Это все равно что пережить смерть… не говоря уж о том, что если б ты облажался, то наш поиск сразу накрылся бы. А ведь, возможно, это мой единственный шанс увидеть настоящий мир.

Ураган наконец-то прекратился. Стоявшее над городом зарево погасло, оставив нас в полной тьме. Я видел только, как блестят золотистые волосы Аннабет.

— Ты не покидала Лагерь полукровок с семи лет? — спросил я ее.

— Ну… мы выезжали только на короткие экскурсии. Мой папа…

— Преподаватель истории?

— Да. Дома я как-то не прижилась. То есть я хочу сказать, что лагерь и есть мой единственный дом. — Теперь Аннабет выпаливала слово за словом, как будто боялась, что ее могут остановить. — В лагере ты много тренируешься. Все чудесно и замечательно, но монстры-то живут в реальном мире. Только здесь ты можешь понять, на что годишься.

Если бы я кое-чего не знал, то мог бы поклясться, что в Голосе ее прозвучало сомнение.

— Ты здорово орудуешь этим ножом! — восхитился я.

— Думаешь?

— Любой, кто сумел проехаться верхом на фурии, молодец, по-моему.

В этой тьме я ничего не видел, но подумал: может, она улыбнулась.

— Знаешь, — сказала Аннабет, — пожалуй, я расскажу тебе… одну забавную штуку, когда снова сядем в автобус…

Не знаю, что уж там она собиралась рассказать, но ее прервало настойчивое «ту-ту-ту», как будто сова подавала сигнал бедствия.

— Эй, — крикнул Гроувер, — на моих дудочках все еще можно играть! Если я вспомню следопытскую песню, то мы выберемся из этого леса!

Он выдул еще несколько нот, однако мелодия подозрительно напоминала Хилари Дафф.

Вместо того чтобы ловко пробираться вперед, как то и подобает следопыту, я тут же врезался в дерево, и на лбу у меня вскочила шишка величиной с кулак.

Можете добавить к списку сверхъестественных способностей, которыми я не обладал, инфракрасное зрение.

Еще примерно с милю я постоянно спотыкался, чертыхался и, в общем, чувствовал себя донельзя жалким, но тут вдруг увидел впереди свет, напоминавший неоновую вывеску. И унюхал запах съестного. Жареного, жирного, аппетитного. Внезапно я понял, что не ел ничего не полезного для здоровья с того самого момента, когда попал на Холм полукровок, где нас кормили виноградом, хлебом, сыром и кусочками постного мяса, которые нимфы жарили на углях. Теперь мне до смерти захотелось двойной чизбургер.

Мы продолжали идти вперед, пока не увидели между деревьями пустынное двухполосное шоссе. На другой стороне находилась запертая бензоколонка, украшенная потрепанной афишей какого-то фильма 90-х годов, и открытое заведение, бывшее источником неонового света и приятного запаха.

Это оказалась не закусочная быстрого питания, как я надеялся. Перед нами была одна из придорожных сувенирных лавок, где продаются всякие диковины вроде фламинго, которых можно установить на лужайке перед домом, деревянных индейцев, бетонных гризли и тому подобное. Главное здание представляло собой длинный низкий склад, окруженный несколькими акрами скульптуры. Неоновую вывеску над входом мне прочесть не удалось, поскольку если моей дислексии не по зубам даже обычный английский, то неоновый красный курсив — тем паче.

Для меня вывеска гласила: «ANTYU MES GDERAN COMEN MEPROUIM».

— Какого черта это значит? — спросил я.

— Не знаю, — откликнулась Аннабет.

Она взахлеб читала книги, поэтому я даже позабыл, что она тоже страдает дислексией.

— «Кабачок садовых гномов тетушки Эм», — перевел Гроувер.

По обе стороны от входа, в соответствии с рекламой, стояли два бетонных садовых гнома — уродливые бородатые коротышки, улыбавшиеся и махавшие руками так, словно их собирались сфотографировать.

Я перешел дорогу, ведомый запахом гамбургеров.

— Эй… — предупредил Гроувер.

— Внутри свет, — заметила Аннабет. — Может, там открыто.

— Это закусочная, — жизнерадостно произнес я.

— Закусочная, — согласилась она.

— Вы что, оба спятили? — спросил Гроувер. — Странное это место.

Мы дружно не обратили внимания на его слова.

Перед входом высился целый лес статуй: бетонные животные, бетонные дети, даже бетонный сатир, играющий на дудочке, отчего Гроувера передернуло.

— Бла-ба-ба! — заблеял он. — Похож на моего дядю Фердинанда.

Мы остановились у дверей главного здания.

— Не стучите, — взмолился Гроувер. — Я чую монстров.

— После фурий у тебя нос заложило, — сказала Аннабет. — Лично я чувствую только запах бургеров. Вы что, не проголодались?

— Мясо! — презрительно фыркнул Гроувер. — Я вегетарианец.

— Ты ешь сыр, энчиладу и алюминиевые банки, — напомнил я ему.

— Это все не мясное. Слушайте, давайте уйдем отсюда. Эти статуи… смотрят на меня.

Тут дверь заскрипела, отворилась, и на пороге появилась высокая женщина со Среднего Востока — по крайней мере, я предположил, что она со Среднего Востока, поскольку на ней был длинный черный халат, скрывавший все, кроме рук, а голову целиком закрывала вуаль. Из-под черной кисеи блестели только глаза. Смуглые, кофейного оттенка руки выглядели старыми, но были ухоженными и наманикюренными, поэтому я представил себе, что вижу бабушку, сохранившую следы былой красоты.