Франклин Рузвельт. Человек и политик - читать онлайн книгу. Автор: Джеймс Макгрегор Бернс cтр.№ 164

Из упоминания Рузвельтом Кисси Паттерсон явствует, что конфликты между Белым домом и частью прессы не прекращались всю войну. Сотрудники администрации поддерживали доверительные отношения с популярными представителями прессы — обозревателем Рэймондом Клэппером, Маркисом Чайлдсом из сент-луисского «Пост диспетч», Тэрнером Кэтледжом из «Нью-Йорк таймс» и некоторыми другими. Оппозиционные Рузвельту газеты публиковали в отместку «секретную» военную информацию. Президенту не оставалось ничего, кроме как жаловаться на пресс-конференциях на безответственность обозревателей и комментаторов.

В начале 1944 года он выделил, впрочем, группу правых радикалов, которых обвинял в антиправительственной агитации. Несколько недель он говорил на заседаниях членов администрации от Биддла:

— Когда вы собираетесь принять меры против подстрекателей?

Наконец Биддл занялся этим, но подготовка к тому, чтобы завести дела на бунтовщиков, заняла месяцы. Прокурор инициировал слушание дела в федеральном районном суде Вашингтона — перед судом предстала группа из тридцати человек, сборище фанатичных противников Рузвельта. Среди них — Джозеф Е. Макуильямс, предводитель организации «Христианская мобилизация» (называл Рузвельта не иначе как «король иудейский»); госпожа Элизабет Диллинг, автор опуса «Красная сеть», сумасбродная леди по прозвищу ТНТ (тринитротолуол; забавляла фотографов нацистским приветствием — выбросом вперед руки); Джеймс Тру, о котором говорили, что он получил патент № 2026077 на учреждение клуба (ограниченный состав членов) «Киллер жидов», с уменьшенным по составу филиалом для дам; Лоуренс Деннис, фашистский философ, и другие — в диапазоне от сочувствующих до фанатичных.

Им предъявили обвинения в заговоре с целью замены правительства нацистской диктатурой; в клеветнических утверждениях: нападение японцев на Пёрл-Харбор преднамеренно спровоцировано Рузвельтом и его бандой; правительство контролируется коммунистами, международными еврейскими организациями и плутократами; борьба стран «Оси» — высокоморальное и справедливое дело. Суд начался как хорошо отрежиссированный спектакль, но перешел в бесконечное юридическое крючкотворство; продолжался он семь месяцев. Судья умер до окончания процесса; суд не был возобновлен, и в конце концов обвинение бесславно почило в бозе. Процесс действительно заставил замолчать антиправительственную пропаганду, но и показал, что Рузвельт — сторонник Джефферсона больше в теории, чем на практике.

Возможно, самые отъявленные противники Рузвельта весной 1944 года не правые радикалы, но Сьюелл Авери, глава огромной фирмы «Монтгомери уорд» («Товары по почте»). Много месяцев Авери конфликтовал с Советом по трудовым отношениям в военной промышленности (СТОВП), отказавшись вести переговоры с Конгрессом производственных профсоюзов, который получил право представлять интересы сотрудников фирмы. Когда профсоюз организовал забастовку, президент призвал сотрудников компании вернуться на рабочие места, а ее руководство — следовать указаниям СТОВП и признать профсоюз. Авери отказался. Естественно, министерство обороны взяло предприятие под контроль, но, зная, что Стимсон решительно возражает против захвата предприятий, не входивших в военно-промышленный комплекс, и, возможно, обрадовавшись удобному случаю поставить Джесси Джоунса в неудобное положение, Рузвельт приказал министру торговли взять на себя управление чикагским предприятием. Джоунс быстро передал решение этой проблемы своему заместителю Уэйну Тэйлору, богатому чикагскому бизнесмену. Под воздействием Бирнса, требовавшего от генерального прокурора поехать в Чикаго и юридически оформить взятие под контроль предприятия, Биддл вылетел в город, занял офис Авери и предложил ему сотрудничать. Когда Авери отказался, заявив: «К черту правительство!» — Биддл приказал его вывести.

— Ты, выкормыш «нового курса»! — возмутился Авери, употребив наихудший эпитет из своего словарного запаса.

Фото тучного главы фирмы — вальяжно сложил руки на животе, позади его держат два солдата — появилось на первых страницах сотен газет. Поднялся большой шум. Один из издателей определил этот эпизод как правление штыком.

Президент спокойно обсудил с репортерами «короткий эпизод, о котором страна не знает», рассказав длинную историю об упорстве «Монтгомери уорд». Многие судят необъективно, жаловался Рузвельт. Сам он во время пребывания в поместье Хобко оценил эту историю более беспристрастно. Президент не упомянул Авери по имени; его рассудительный тон не произвел, однако, впечатления. Фирма продолжала конфликтовать, и в конце года президент дал указание Стимсону взять ее под контроль. На этот раз он не подбирал слова; говорил, что «Монтгомери уорд» под руководством Авери «вела ожесточенную борьбу против честного профсоюза, объединяющего ее сотрудников, весь период войны... Мы не можем позволить „Монтгомери уорд“ игнорировать военную политику правительства Соединенных Штатов только потому, что господин Сьюелл Авери не одобряет метод решения правительством трудовых споров».

Рузвельт поддерживал Биддла во всех его действиях. Когда генеральному прокурору пришлось предстать перед специальной комиссией расследования палаты представителей, шеф писал ему: «Не позволяйте этим парням загнать вас в угол» — и добавил собственной рукой: «Кусайтесь!»

Однажды в разгар мобилизационной лихорадки Стив Эрли позвонил по телефону Розенману и сообщил о желании госпожи Рузвельт, чтобы они оба поговорили на важную тему с одним молодым джентльменом. Когда Розенман и Эрли встретились в кабинете последнего с молодым, диковато озиравшимся человеком, их удивил вопрос посетителя — не вставлены ли в стены кабинета «жучки» и не подслушивают ли их секретари, и внезапно распахнул дверь, желая самому убедиться. Помощники Рузвельта еще более изумились, когда молодой человек объявил, что работает в сфере атомной энергетики и производства атомной бомбы. Ни Эрли, ни Розенман ничего об этом не знали. Посетитель сообщил, почему он пришел: крупные корпорации в целом и Дюпон в частности берут под свой контроль атомный проект, чтобы монополизировать после войны энергетические ресурсы. Эрли и Розенман могли только поставить в известность о проблеме и посетителе военное ведомство.

Этот нелепый случай произошел из-за плотной завесы секретности, окутывавшей атомный проект, — секретности столь великой, что доклады Буша Рузвельту о прогрессе в разработках возвращались ему без единой копии, хотя бы для подшивки в папку деловой документации Белого дома. Президент хранил проект в тайне от Халла и других ключевых деятелей администрации. Грейс Талли вспоминала, как президент говорил в июне 1944 года:

— Я не скажу тебе, Грейс, что это такое, но, если это заработает, и, слава богу, так оно и случится, будут спасены жизни многих американцев.

Работа над атомной бомбой в Оук-Ридже, Хэнфорде и Лос-Аламосе велась в обстановке абсолютной секретности и изоляции; приняли крайние меры предосторожности. Очень немногие из 150 тысяч человек, участвовавших в работе над Манхэттенским проектом, знали подлинную цель своей работы. Глава проекта Лесли Ф. Гроувс возражал против любых контактов между учеными, работавшими в различных секторах, и потому насаждал разобщенность рабочих групп. Однако в лабораториях Лос-Аламоса, где жизненно важен и неизбежен свободный обмен информацией, эта практика фактически игнорировалась. Сотрудники службы безопасности всесторонне проверяли ученых: подвергали цензуре письма, прослушивали телефонные разговоры, брали подписку о неразглашении существа работы, нарекали их кодовыми именами и приставляли к ним охрану. Директор лаборатории в Лос-Аламосе Дж. Роберт Оппенгеймер, создавший блестящий коллектив ученых, находился под постоянным наблюдением сотрудников военной контрразведки и ФБР.