Тамерлан. Правитель и полководец - читать онлайн книгу. Автор: Гарольд Лэмб cтр.№ 4

Единственным предводителем барласов оставался Хаджи Барлас, дядя Тимура, который редко показывался в Шахрисабзе. Дядя, совершивший паломничество в Мекку, совсем не интересовался племянником. Это был подозрительный, импульсивный и мрачный человек, при котором положение дел в племени только ухудшалось.

Большинство знатных людей и воинов племени перешли на службу к эмиру. По совету отца так поступил и Тимур.

В это время Тимур – пока мы не можем называть его Тамерланом – был праздным юношей, а праздность его выражалась в деятельности. Такова внешность юноши: здоровый, сильный, широкоплечий и высокий. Величаво посаженная крупная голова, высокий лоб, гордый профиль. Черные глаза поворачивались медленно и глядели прямо на собеседника. Широкие скулы и большой чувственный рот, характерные для его расы, свидетельствовали о большой жизненной силе. Энергии в нем было чуть меньше, чем в клокочущем вулкане. Он не страдал болтливостью, имел глухой проникновенный голос, не терпел дурачеств и пустых жестов.

Известен короткий эпизод из жизни Тимура, когда он в компании товарищей преследовал на охоте зимой оленя. Возглавляя гонку, он встретил на пути широкий и глубокий овраг. Тимур попытался свернуть в сторону, но, когда это не удалось, заставил коня прыгнуть через препятствие. Конь сорвался на дно оврага задними копытами, но всадник успел освободиться от стремян и спрыгнуть на край оврага. Животное погибло, а Тимур обошел овраг стороной, присоединился к своим приятелям и сел в седло другого коня.

Поскольку стало темнеть, всадники повернули домой. Вскоре их поглотили в широкой степи тьма и ливень. Всадники изрядно промерзли, когда им по пути попались темные курганы, похожие на шатры.

– Это песчаные холмы, – предположили спутники Тимура.

Сын Тарагая бросил поводья и вцепился руками в гриву коня. Животное вытянуло шею и заржало. Тимур направился к темным силуэтам курганов и наконец заметил свет. При свете курганы превратились в шатры, покрытые черным войлоком.

Тотчас юных всадников окружили собаки и люди, принявшие их за налетчиков.

– Вы ошиблись, люди, – сказал им Тимур. – Я – сын Тарагая.

Услышав его слова, обитатели шатров опустили оружие и сменили настороженность на гостеприимство. На костре разогрели в котле мясной отвар. Для гостей расстелили стеганые одеяла. Спать мешали блохи. Тимур вышел из шатра, чтобы разжечь костер и поговорить у мятущегося пламени с гостеприимными хозяевами. Их беседа продолжалась до тех пор, пока уже при дневном свете не утихла буря. Через несколько лет Тимур послал подарки семье кочевников, владевшей черными шатрами.

В ранний период ислама гостеприимство считалось долгом мусульманина и на него отвечали взаимностью. Тюркские племена любили странствовать. Тимур мог рассчитывать на гостеприимство в любом шатре или ханском дворе от Самарканда до Хорасана. Неделями он мог путешествовать с приятелями на расстояние в тысячу миль, по горным дорогам или кромке пустыни имея при себе лишь меч и легкий охотничий лук. Он нередко беседовал с караванщиками-арабами, которым льстило присутствие сына племенного вождя. Горцы, вымывавшие из речного песка крупицы золота, рассказывали ему легенды и передавали разные слухи. Он играл в шахматы с предводителями племен в их крепостях.

– Эмир Сали-Сарая хочет тебя видеть, – сообщили ему.

Тимур задумался над тем, что осталось во владении отца. Отары его овец пасли пастухи-соплеменники, получая за это четверть всего количества молока, масла и шерсти. За козами, лошадьми и верблюдами смотрели на тех же условиях. Другого имущества не было.

Уходя на службу к эмиру, Тимур взял с собой несколько лучших лошадей и слугу-подростка Абдуллу, выросшего в его доме. В таком сопровождении он отправился на юг по холмистой местности к большой реке Аму. Вероятно, так же путешествовали при оружии ко двору своего короля молодые дворяне в завоеванной норманнами Великобритании. Разве что ни один дворянин-христианин не ехал верхом в сапогах из мягкой шагреневой кожи и белой войлочной шляпе с высоким верхом, опоясавшись саблей, в бурке из выделанной конской шкуры и башлыке с концами, закинутыми на плечи, с поясом из плотной кожи, украшенным серебром и бирюзой. И совсем мало юношей-англичан были столь отчаянно одиноки, как Тимур. В поисках приключений он присоединился к воинской рати без предводителя.

– Вместо религии, – резко заметил ему эмир Казган, – братство.

Они говорили на одном из языков тюркской группы, но литературным языком считался для них монголо-уйгурский, распространенный в Центральной Азии и сейчас исчезнувший. Многие барласы, включая Тимура, неплохо знали арабский – азиатскую латынь.

За Тимуром следило много глаз с целью оценить его мастерство верховой езды и умение владеть мечом в поединках. Если бы он не преуспел в этом, то его жизни грозила бы опасность. А ведь Тимур – единственный сын вождя племени Тарагая.

В Сали-Сарае, где в лесном лагере собралось две тысячи соплеменников – молодежь, знать, воины, – никто не помышлял научить Тимура чему-нибудь полезному. И он постигал все сам.

Один из гонцов прискакал с известием о том, что с чужой стороны совершили налет разбойники и увели лошадей. Эмир Казган вызвал к себе Тимура и приказал барласам вместе с отрядом молодых воинов отбить лошадей у разбойников. Тимур немедленно отправился на выполнение задания. Его радовала перспектива мчаться полдня верхом по следам конокрадов.

Ими оказались персы с запада, занимавшиеся по пути грабежом и перевозившие добычу в тюках, нагруженных на угнанных лошадей. Заметив погоню, персы разделились на две группы. Одна осталась с похищенными лошадьми, другая выступила против отряда Тимура. Соратники советовали ему атаковать сначала группу персов, охранявшую груженых лошадей.

– Нет, – возразил Тимур. – Если мы одолеем воинов, остальные разбегутся.

У налетчиков хватило мужества обменяться лишь несколькими ударами мечей с людьми в шлемах, потом они признали себя побежденными и рассеялись. Похищенное было возвращено владельцам под охраной отряда Тимура. Казган отблагодарил молодого барласа, подарив ему свой собственный чехол от лука.

С тех пор эмир Казган проникся симпатиями к сыну Тарагая и стал благоволить ему.

– Ты потомок Гуригана Великолепного, – говорил эмир, – но ты не тюра, не потомок семьи Чингисхана. Перед тем как ты родился, предок твоего рода Каюли достиг с Кабул-ханом из рода Чингисидов соглашения. Оно состояло в том, что потомки Каюли должны командовать войсками, а потомки Кабула – править в качестве ханов. Их устная договоренность была выгравирована на стальной пластине, которая хранится в архивах великих ханов. Мне рассказывал об этом отец, и это правда. – Потом он прибавил задумчиво: – У меня был лишь один путь. Я шел путем войны и не сворачивал с него. Теперь это делают мои сторонники, прославившие мое имя. Таков наш путь, и другого быть не может.

Тимур знал это. Он знал также, что Чагатай, сын Чингисхана, правил землями, включающими территорию Афганистана к югу и обширную горную местность, что за Его Величеством Соломоном. Через сто лет после этого дети и внуки Чагатая ослабили свою власть над наследием предков. Отдельные монголо-тюркские племена стали фактическими хозяевами провинций, в которых обитали. Великие ханы удалились на север для охоты и пиров. Теперь они появлялись в районе Шахрисабза лишь для того, чтобы пограбить и утащить все, что приглянулось, под предлогом предупреждения возможного мятежа.