Омар Хайям. Гений, поэт, ученый - читать онлайн книгу. Автор: Гарольд Лэмб cтр.№ 47

Она не могла заговорить с ним, тем более что в доме были другие мужчины. Она вообще не могла покинуть отведенную ей женскую половину. И в конце концов, она была всего лишь только недавно купленной рабыней и не посмела бы послать ему записку через Зулейку. Он, должно быть, видел ее издалека, когда она сидела на крыше, и, возможно, он уже пожалел, что купил ее, и, видимо, собирался продать ее снова.

Айша обдумывала происходящее долгими часами, но омывала свое тело и смазывала его маслами и благовониями и тщательно красила ногти. Она испытывала некоторую робость перед Омаром, но ей не хотелось снова быть выставленной на продажу, и она твердо настроилась, что, если ей представится случай показаться ему с открытым лицом хотя бы на одно мгновение, он уже не станет больше пренебрегать ею.

Ну а пока ей оставалось только подслушивать все разговоры в саду под террасой, ведь то была единственная привилегия женщины начиная с того дня, когда Аллах наградил Еву разумом.

Мужчины приступали к празднеству в часы, когда уже зажигались лампы, и тогда девушка вся превращалась в слух, а надо сказать, что Айша обладала тончайшим слухом и ловила каждое сказанное слово, пытаясь определить, что собой представляют гости ее хозяина.

Среди них был один седовласый купец-армянин, по имени Акроенос, который ей сразу понравился. С Омаром он беседовал отдельно о бирюзе, добывавшейся на шахтах, о караванах, груженных слоновьими бивнями, и прибылях, исчисляемых тысячами динаров. Айша прекрасно разбиралась в услышанном; она поняла, что Акроенос выполнял для Омара деловые операции и что Омар обладал большим богатством. Деньги, уплаченные им за нее, оказались для него не больше тех, которые он подал бы нищему. Тем лучше…

А вот какой-то поэт с намазанными маслом волосами, по имени Му'иззи Прославитель, ей не понравился. Он воздавал хвалу Омару без всякой меры, утверждая, что царский астроном достиг тройного совершенства, в науке, называемой математикой, в изучении звезд, а кроме того, как он, Му'иззи слышал, в искусстве сочинения музыки. А разве каждое дитя ислама не изучало книг Омара, приходя в школу? Но Айша про себя отметила, что слова, как бы сладко они ни звучали, стоили слишком мало.

Однажды Му'иззи торжественно прочитал оду собственного сочинения:

Воплощение красоты, чье возлюбленное

присутствие рядом со мной здесь…

И если твои темнеющие локоны

не согрешили против твоего лица,

Почему же ниспадают вниз,

впавшие в немилость твоей головы?

Все же если грех попутал их,

то почему же они остаются жить в небесах,

Ведь доля грешника – не рай, но ад? [32]

Эти строки показались Айше довольно благозвучными. Когда Му'иззи с тревогой спросил мнение Омара, хозяин Каср-Качика ответил:

– Теперь я вижу, почему ты – дворцовый поэт.

Той ночью Му'иззи слишком много пил и обсуждал с суфием, следовало ли ему употребить в своей оде слово «вьющиеся» вместо «темнеющие». Речь суфия изобиловала странными словами наподобие «бытие» и «небытие», «вселенская любовь». Айша мало обращала внимания на него, но напрягла слух, когда Му'иззи закричал, что он расскажет всем о тайне, сопровождавшей прием в его собственном доме.

– То была шутка, о мои собратья по вину, и какая шутка! В мой дом и мой бедный сад, всего лишь жалкую тень этого украшенного луной рая, я собрал молодую знать, вернувшуюся с игры в поло. Когда мы немного поели и выпили, но совсем не такое возвеличивающее дух вино, как мы пьем здесь, я хлопнул в ладоши, чтобы привели танцовщиц. Но то были вовсе не девушки-танцовщицы. Я нанял юных мальчиков, прекрасных, как молодая луна, и нарядил их в одежды танцовщиц. Даже на ногах позванивали браслеты, а головы их были накрыты покрывалами. И вот они станцевали, а затем убежали, я же шепотом предложил своим гостям поймать их, если сумеют. Все они исчезли в темноте, я же остался, ожидая, когда же мои гости прибегут обратно, обсуждая шутку, которую я сыграл с ними. Но верите ли, никто не вернулся. Целый час прошел, прежде чем появился один из них.

И Му'иззи засмеялся, откинув назад голову. Айша смотрела на Омара, который не проявлял ни признаков неудовольствия, ни того, что рассказ пришелся ему по душе.

Арабская девушка закипела негодованием. Так много мусульман забавлялись с мальчиками и теряли всякий интерес к женщинам. Она вспомнила, как нашла пустынной женскую половину Каср-Качика, да и Зулейка уверяла ее, будто ее господина быстро утомляли поющие девушки из города. Хотя в доме не видно было и следов безбородых юнцов, тем не менее Айша воспылала ненавистью к Му'иззи и стала проклинать придворного поэта.

Среди гостей присутствовал индус, тихий и молчаливый как тень, который шептал своему собеседнику, будто тайное знание досталось Омару из прошлой жизни души его, о чем сам звездочет даже и не подозревает.

Для Айши это ничего не значило, она лишь смутно догадывалась, что этот индус по духу и верованиям близок с юношей с бесстрашными глазами, который пришел во дворец в одной лишь арабской накидке из верблюжьей шерсти и босиком. Они звали его Газали, мистиком.

Когда Газали говорил с Омаром, они вдвоем прохаживались по саду, и девушке с трудом удавалось хоть что-то расслышать. Но и в услышанном она едва улавливала смысл. До нее доносились обрывки странных речей о покрове Незримого, который люди не в состоянии снять.

– Если бы мы могли видеть небеса таковыми, – говорил Омар, – как они есть на самом деле, пред нами предстала бы обновленная Вселенная. Ах, мы бы покончили со старым и удовлетворили бы глубоко запрятанную в сердцах жажду нового.

– Но покров не может быть поднят, – отвечал Газали, – пока мы не достигнем совершенства в нашей любви ко Всевышнему…

Однажды, когда Омар поднес кубок с вином к своим губам, мистик вскричал:

– Вино – это проклятие!

Омар выпил, поставил пустой кубок и с легкой улыбкой промолвил:

– Не поноси вино. Его горький привкус напоминает мне о моей судьбе.

Его судьбе! Айша, уже ревновавшая Омара к Газали, ждала продолжения. Но дальше эти двое лишь продолжили разговор, в котором Газали пытался объяснить, что, несмотря на существование в мире множества религий, на самом деле существует лишь один бог.

– Даже сам ислам – разделенный дом, поскольку и среди нас есть ортодоксальные правоверные, и суфии, восстающие против ортодоксального, и последователи Али, а также те, кто ждет прибытия нового пророка Махди. Все они верят, все правоверные, но все же все они следуют различными дорожками. Вот вам история про слона… В Индии случилось так, что хранители слона пожелали показать его любопытным. Но сделать это решили в темном месте. Жаждущие прибыли, но увидеть ничего не смогли и стали щупать слона, чтобы понять, какой же он. Один положил руку на хобот и сказал: «Это существо подобно водяной трубе». Другой, ощупывавший ухо, сказал: «Истинно, он похож на опахало». Третий же наткнулся на ногу слона: «Нет, вне сомнения, он как столб». Но стоило хотя бы одному из них принести свечу в это место, и все увидели бы одно и то же.