Бабур-Тигр. Великий завоеватель Востока - читать онлайн книгу. Автор: Гарольд Лэмб cтр.№ 29

Пример был необходим. Как понимал Бабур, участники его похода приблизились к окрестностям Кабула, охваченным междоусобными волнениями, вызванными недавней смертью последнего правителя-Тимурида – это был еще один дядя Бабура, носивший имя великого ученого, Улугбека, и вызывавший вполне обоснованную ненависть своих подданных, – после его кончины власть в городе узурпировали родственники покойного. Монголы Бабура и Хосрова ворвались в самую гущу этой неразберихи, – здесь их никто не ожидал и даже не подозревал об их существовании, – а за ними следовали хазары и другие племена. Бабур лично вывел свою мать и других женщин из семейного каравана, который уже нагоняли распаленные воины, и устроил их в относительно безопасном месте на просторном нагорье, среди пастбищ.

Перед путниками открылась впечатляющая картина. В широкой чаше гор, возвышающихся посреди жаркой пустыни, угнездился зеленый оазис, вытянувшийся вдоль берегов серебристой реки. Это и был Кабул – горная цитадель, находившаяся в то время в руках узурпатора, Мукима Аргуна, который едва ли успел как следует подготовиться к обороне.

Баки настаивал на немедленном штурме, и Бабур дал согласие. Опыт научил его, что в этих диких краях у полководца, идущего в наступление, сторонников всегда больше, чем у того, кто просто отстаивает свою землю. Они выстроили своих облаченных в кольчуги всадников в некое подобие боевого порядка. Под воинственный грохот литавр развернулись знамена. Бабур занял пост на живописном холме, где позднее разбил свои Четыре Сада, и отправил посланцев на переговоры с непокорными защитниками города, сам же критически наблюдал за инсценировкой штурма.

«Наши люди рассыпались вдоль реки возле моста Кутлук-Кадам, но в то время моста еще не было. Некоторые из них из озорства проскакали до самых Ворот Кожевников. Малочисленные отряды противника, не ожидая сражения, укрылись в крепости. Многие жители Кабула вышли за высокую насыпь арка, чтобы посмотреть на бой. Поднимая в воздухе густую пыль, враги бросились с насыпи вниз. На высоком холме между мостом и воротами, посреди дороги, выкопали много глубоких ям и прикрыли их хворостом. Султан Кули Чанак и некоторые йигиты, тесня друг друга, падали на всем скаку. На правом крыле два-три йигита несколько раз дрались на саблях с врагами, выезжавшими из садов и с улиц. Так как приказа начинать бой не было, с тем они и воротились».

Этой убедительной демонстрации оказалось достаточно, чтобы посланцы Бабура получили ответ, а Муким лично сел с ним за стол переговоров об условиях своей капитуляции. Муким обязался оставить город на следующее утро, – хотя и без воинских почестей, но, по крайней мере, вместе со всем своим добром, челядью и домочадцами.

Наутро, не без оснований ожидая беспорядков во время этого ухода, Бабур направил доверенных людей к воротам, чтобы предотвратить волнения. Однако вскоре его военачальники послали за подмогой. Кавалькада побежденного противника вызвала горячий интерес у подданных Хосрова. «Пока вы не прибудете сами, – доложили Бабуру его военачальники, – мы не сможем держать в узде этих людей».

Бабуру пришлось лично наблюдать за исходом.

«Я поехал сам и приказал трех или четырех смутьянов застрелить из луков, а одного или двух разрубить на куски. Муким и его люди, целые и невредимые, вышли из города и водворились в Тепа. В конце месяца раби первого [октябрь 1504-го] Аллах великий по своей милости и великодушию без боя и сражения подчинил и отдал мне царство и область Кабула и Газны».

Первым и вполне естественным побуждением Тигра было идти дальше, чтобы выяснить, сколько еще земель он сможет завоевать. Узнав, что узенькая речка, протекающая через его новую столицу, несет свои воды на восток, к Инду, за которым лежит Хиндустан, он хотел немедленно отправиться туда. Однако, вняв предостережениям Баки, согласился, что сначала необходимо навести порядок в своем новом доме. Прежде чем поворачиваться спиной к окрестным племенам, разумно было сначала заручиться их дружбой. Баки объяснял ему, что Земля Каина (Кабул) отличается многими странностями, главной из которых является нетерпимость к правителям.

Помня об этом, Бабур с присущим ему энтузиазмом погрузился в изучение своего нового города, страны и народа. Хотя свое занятие он называл «вынужденным знакомством», однако каждое новое открытие вызывало у него неподдельный интерес. Сможет ли эта странная и прекрасная земля, с ее упирающимися в небо горными хребтами и необозримыми пространствами, стать новым Самаркандом?

«Земля узкая, – рассуждает Бабур, – вытянутая с востока на запад. Стена гор Гиндукуша отделяет ее от области Кундуза и Андар-Аба на севере, а с юга с ней граничат Фармул, Банну и Афганистан. К западу находится горная страна, в которую входят Кар нуд и Гур; теперь в этих горах обитают племена хазар и никудери. На восток лежат Ламганат, Пешавар и некоторые области Хиндустана».

Бабуру понравился и сам город, прилепившийся к скалам над маленькой стремительной речкой, на берегу которой, среди запущенных садов, находился приятный тенистый уголок, Дом цветов, где завсегдатаи предавались веселым попойкам. «Иногда шутки ради мы повторяли там, слегка изменив его, такой стих Хафиза:

Счастливое было время, когда мы, беспутничая,

Проводили день за днем в Гюльхане!» [25]

Бабуру сказали, что на одном из холмов к югу от города находится могила первочеловека Каина, основателя Кабула.

Еще там был холм, называемый Ступени, где под раскидистыми чинарами журчал источник, а на ближайшем склоне горы, на головокружительной высоте, стояла крепость. В ней и расположился Бабур, не повторив ошибки, допущенной им в Ахси, где он уступил крепость своему другу-врагу, место которого теперь занимал Баки. В крепости он мог наслаждаться прохладным воздухом и любоваться видом на заливные луга и озеро, имевшее, по нашим нынешним меркам, три мили в окружности, что Бабур выяснил, обойдя его по берегу. Через северные амбразуры крепость овевал легкий ветерок, который называли «ветром наслаждения».

Один из его образованных приближенных, славившийся искусством составлять стихотворные загадки, сложил стихи, восхваляющие цитадель:

Пей вино в крепости Кабула – пускай чаши вкруговую.

Ведь здесь и гора, и город, и река, и степь.

На это Бабур сложил ответный стих:

Прелесть вина познает только пьяный,

Трезвому не дано ее познать [26] .

И добавил еще один штрих к восхищенному описанию своей «приемной» столицы: «Из Кабула ты можешь за один день достичь такого места, где никогда не идет снег; за два звездных часа дойдешь до такого места, где снега никогда не становится меньше, хотя иногда бывает и такое лето, что снега и там не остается».

В своих похвалах местному климату Тигр слегка преувеличил, а затем расцветил розовой краской и отчет о торговых караванах, которые, как он отмечал, перевозили людей и грузы в основном на лошадях. Он уверял, что Кабул – превосходный рынок, – даже отправившись в далекий Рум (Турция) или Киту (Китай), купцы не могли рассчитывать на прибыль, превышающую те триста – четыреста процентов, которые они получали в Кабуле! Время от времени в восторженности Тигра проглядывает нечто ирландское. Однако он произвел тщательный учет товаров, прибывавших из Индии, – рабов, хороших белых тканей, сладостей, очищенного и неочищенного сахара, пряностей. Местные фрукты он также подверг тщательному изучению, храня в душе память о ферганских дынях и винограде. Условно разделив страну, включающую в себя равнины и высокогорье, на жаркую и прохладную области, Бабур подсчитал, какой урожай дает каждая из них. В прохладных местах выращивали виноград, гранаты, абрикосы, персики, груши, яблоки, айву, ююбу, миндаль и грецкие орехи. В жарких – апельсины, фрукты, напоминавшие лимон, цветы лотоса и сахарный тростник. Вдобавок к этому, позднее он ввез в страну вишни, которые удачно прижились, и попытался выращивать сахарный тростник, однако безуспешно. Он признавал, что местные дыни не слишком хороши, – сносными можно было назвать лишь те, что привозили из Герата. Многочисленные пасеки также не давали хорошего сбора – кроме расположенных на западе.