История Хэйкэ - читать онлайн книгу. Автор: Эйдзи Есикава cтр.№ 59

Тосинари вышел из храма в подавленном состоянии. Носилки с Ёринагой стояли в густом тумане там, где он их оставил. Он склонился над стонущим министром и тихим голосом передал ему свой разговор с Тададзанэ.

– Что? Мой отец?

Носилки накренились, когда Ёринага попытался сесть. Он произнес несколько слов приглушенным голосом, затем последовал гортанный звук. Носилки еще раз накренились, и затем наступила полная тишина. Тосинари и его спутник попытались окликнуть Ёринагу, но он не отозвался. Когда они заглянули в носилки, Ёринага был уже мертв. Он откусил свой язык. Опасаясь разоблачения, двое придворных несли носилки в темноте через холмистую местность Нары, затем вышли в поле, где вырыли яму и опустили в нее носилки с Ёринагой. Прежде чем засыпать могилу, Тосинари срезал прядь волос со своей головы и бросил ее на тело покойника в знак отречения от мира. Другой придворный последовал его примеру. Затем они расстались и разошлись каждый своим путем.

Столица быстро возвращалась к нормальной жизни, хотя охота за изменниками продолжалась с прежней силой. Путники, прибывавшие в Киото из провинции по семи главным дорогам и не ведавшие о недавних событиях, были встревожены обилием тщательно охраняемых сторожевых постов и введением комендантского часа. Когда стало известно, что Сутоку подстригся в монахи, а Ёринага скончался от ран, по столице поползли разные слухи. Говорили, что те, кто немедленно сдастся властям, будут считаться несознательными участниками мятежа и прощены. Лишь руководители заговора получат легкие наказания. Обещания, исходившие из неизвестного источника и не подтвержденные официально, побудили многих придворных и сановников высокого ранга выйти из укрытий. Военные и другие приверженцы Ёринаги ежедневно сдавались властям в больших количествах и заточались в тюрьмы, из-за высоких стен которых доносились наружу крики узников, подвергавшихся пыткам водой и огнем.

Корэката был назначен главным судьей и председательствовал на судебных заседаниях, рассматривавших многочисленные дела обвиняемых. Многие придворные и военные покрывались смертельной бледностью, когда на судебных процессах звучали свидетельства, не только обличавшие мятежников, но и бросавшие тень подозрения на тех, кто попустительствовал смерти императора-ребенка Коноэ.

Выяснилось наконец, что идеологом государственной политики стал советник Синдзэй. В конце концов он занял положение государственного деятеля, близкого к трону. Именно Синдзэй санкционировал неустанное преследование изменников. От него исходили слухи об амнистии, а когда пришло время составлять списки отличившихся при подавлении мятежа, то суждения Синдзэя в этом деле имели большой вес.

Ёситомо выпал самый соблазнительный приз – пост смотрителя императорских конюшен. Неслыханная честь для воина! Нашлись, однако, и такие, которые считали, что Киёмори получил еще более высокую награду: ему была отдана в управление провинция Харима и титул Господина Харимы. Провинция, имевшая выход к морю, когда-то была владением его отца, и там расселилось немало людей из дома Хэйкэ. Лишь немногие, кто знал о тесной дружбе Синдзэя и Киёмори, догадывались, что между ними существовало негласное соглашение о взаимной поддержке. Они понимали, что Синдзэй добивался расположения военных, а Киёмори был заинтересован в приобретении могущественного покровителя дома Хэйкэ при дворе.

Киёмори так и не удалось снять доспехи и отойти ко сну. Ему было приказано взять три сотни воинов и пройти по дороге, тянувшейся по склонам горы Хиэй в города Оцу и Сакамото на озере Бива, чтобы найти и задержать Тамэёси с сыновьями. Секретные агенты доложили, что Тамэёси скрывался в храме на другой стороне горы Хиэй и ждал возможности пересечь озеро, чтобы бежать в восточную часть страны по дороге в Токайдо. Но тщательный осмотр храма Миидэра и его окрестностей ничего не дал. Никаких следов беглецов не было обнаружено в Оцу и небольших рыбацких поселках между Оцу и Сакамото, поэтому Киёмори обратился к обыскам монастырей, расположенных рядом с переправой Идзуми. Небольшое селение, куда часто наведывались монахи, служило пристанью для лодок, сновавших взад и вперед по озеру. В селении возник настоящий переполох, когда Киёмори и его воины окружили его и стали обыскивать дом за домом. Староста и содержательницы домов в «веселых кварталах» были вызваны на допрос к Киёмори. Затем пришла словоохотливая пожилая женщина с кое-какой информацией.

– Не могу сказать определенно, был ли это Тамэёси, но мне рассказывал один рыбак, что сегодня рано утром шесть или семь воинов в прекрасных доспехах отправились в лодке через озеро в Оми.

Пока Киёмори допрашивал женщину, зазвучал колокол тревоги, и на подступах к деревне послышались отчаянные крики. Вести о прибытии Киёмори дошли до монастыря. Монахи вооружились и спустились в деревню, чтобы прогнать незваных гостей. Ко времени, когда Киёмори прибыл на место действия, его воины уже вели жестокий бой с монахами. Свист стрел усилился, когда монахи бросились на воинов с мощными алебардами. Киёмори быстро приготовил лук к стрельбе и стал целиться в монаха крепкого сложения, когда тот распростер руки с криком:

– Э-э! Не вы ли Киёмори из дома Хэйкэ? Погодите, Господин Харимы! Если это вы, то я не буду драться с вами!

– Что, ты отказываешься драться? Экий трус!

– Я Дзиссо, настоятель соседнего монастыря.

– Ну и что?

– Если вы помните, мы встречались восемь или девять лет назад в июне, у подножия Гионского холма. Тогда совершался поход со Священным ковчегом к столице. В то время только один воин осмелился бросить нам вызов и пустил стрелу в священную эмблему. Уверен, что вы не забыли того дня!

– Да, это был я, Киёмори из дома Хэйкэ.

– Та единственная стрела заставила повернуть нас назад. Мы поклялись, что отомстим в удобное время. Но ведь были и такие, кто восхищался вами, среди них и я.

– И что потом?

– Я поклялся, что когда-нибудь увижу вас снова, в день, когда вы захотите поговорить со мной.

– Готов говорить с тобой в любом месте и в любое удобное для тебя время.

– Прекрасно, но какова причина этого нашествия?

– Мы не хотели причинить вам вреда. У меня приказ схватить Тамэёси. Это место нельзя было миновать.

– Уведите своих людей как можно скорее. Мы встретимся в какой-нибудь другой день.

– Хорошо. К своему стыду, я должен признать, что мы совершили ошибку.

Недовольные тем, что не удалось схватить Тамэёси и обозленные нападением монахов, воины Киёмори ушли тем не менее только после того, как подожгли несколько деревенских хижин.

Через двадцать дней почти все мятежники были схвачены и заключены в тюрьмы за исключением двух: Тамэёси из дома Гэндзи и Тадамасы из дома Хэйкэ, дяди Киёмори.

Возвращаясь в поместье Рокухара, Киёмори тешил себя надеждой сбросить доспехи, помыться и затем поспать. Он только что проехал мост Годзё, когда лохматая фигура человека, облаченного в одежду монаха, с лицом, закрытым шарфом и широкой шляпой паломника, выскочила из тени деревьев в направлении Киёмори.